Очкарик - Семён Афанасьев

Полукровка старательно прислушалась.

Ей было что сказать соплеменникам, с которыми она, увы, раньше и дел-то не имела.

Особенно если учесть, что с некоторых убитых, пользуясь суматохой, она маленькими маникюрными ножничками хозяйки отрезала по крошечному кусочку ногтя. Любому специализированному магу — достаточно.

По крайней мере, для диагноза и вынесения заключения. Поскольку иногда говорят даже предметы. Вопрос только, кто их собирал, и насколько он понимает в ритуалистике.

Она, будучи наполовину кочевницей, очень даже понимала. Тем более что, по матери, была из совсем непростого рода. Пока мать не поверила полуэльфу и не сгинула на чужбине, оставив её одну…

Если кто-то громит караван-сараи орков, об этом надо дать знать другим оркам. Точка.

Заодно удастся, возможно, познакомиться с этим загадочным пятнистым, которого от своих защищала сразу пара эльфов.

Одного из которых, правда, потом связали свои же; а второй поучаствовал во всём, что начало твориться потом…

* * *

Кажется, Вадим в степи, как яблоко в сиропе, пропитывался Степью, словно орк.

По крайней мере, зовущий их голос он услышал на этот раз как бы не раньше её самой.

— Странно, что она так близко подобралась, — мгновенно вскинулась, просыпаясь, Асем. — И кони даже не предупредили… Хм, неужели кто-то из своих?

— Женщина? В степи? Ночью? Одна? — насмешливо улыбнулся хуман.

— Ты прав. Но и я тоже права, да, — уверенно кивнула орчанка.

Они оставили часть коней специально чуть дальше, чтоб тот, кто выйдет ночью на животных (ну а вдруг?), был от них в стороне.

Вадим ещё сказал, когда они ложились спать: «Чтоб стрелять, если что, было удобнее».

— Загадочно, — удивлённо разинул он свои смешные и без того большие глаза. — Что бы это значило?

— Погнали, посмотрим? — мгновенно поднимаясь и не задумываясь, предложила Асем. — Можем сёдел не брать даже. Тут рядом, судя по звуку.

Свою пару коней они держали под рукой.

— Ну да, это ты можешь сёдел не надевать, — проворчал человек, выскальзывая из-под такого удобного и странного наощупь покрывала. — А с этой что? — он кивнул на связанную от греха подальше дроу.

Несмотря на то, что мужчиной из двоих был он, вёл себя человек крайне разумно: там, где больше знала Асем, он не чинился и без разговоров признавал её старшинство.

— Конь твой её покараулит. — Ответила орчанка, заметив, что хуман собирается пробежаться пешком. — Даже если эта развяжется и отбежит на милю, догоним. Отдадим потом тебе на час для воспитания, — последние слова она специально произнесла на Всеобщем.

— Для них же, ты говорила, это вроде как не в тягость? — заинтересованно уточнил товарищ.

— Так не с людьми же! — фыркнула Асем, тихим свистом подзывая своего жеребца. — Вы у них по разряду животных! Телом ей разницы нет, но мозгами она будет думать, что совокупляется с обезьяной. Ну или собакой, — осторожно и неуверенно пояснила степнячка.

Не зная, как товарищ на это всё отреагирует.

Вадим неожиданно заржал пятилетним жеребцом на всю степь:

— Прощай, самооценка.

— Я не считаю, что вы животные, — зачем-то добавила орчанка.

Хотя по запаху и чувствовала: он вообще не сердится и нисколько не переживает по этому поводу. Словно красивая дроу (давай, признай это откровенно, сама-то с собой) вообще не входила в круг его интересов.

* * *

— Ты вообще кто?! — Асем, выпучив от удивления глаза почти до размера моих и соскочив с коня, спрашивает на Всеобщем эльфийку.

По виду — явную и неприкрытую дроу.

Затем моя спутница откровенно принюхивается, обходя ту по кругу.

— Мен оркпын[8], — уверенно заявляет странное создание.

Хоть и с акцентом (если сравнивать с самой Асем или Асылом), не так напрягая горло и не там располагая язык (насколько мне кажется) — но всё равно уверенно и понятно.

— После тебя я уже бы поостереглась удивляться, — озадаченно кивает моя подруга мне. — Чего только сейчас в Степи не встретишь… и кого.

— Руын кым? Есымын кым?[9] — загадочная и откровенно тёмная эльфийка не просто не унимается, а, напротив, подступает к опешившей орчанке с вопросами.

Затем, не дожидаясь ответа Асем, начинает выкладывать эту же информацию о собственной матери. Как будто торопясь и опасаясь быть невыслушанной.

— Мен де оркпын[10], — от выражения лица Асем, не могу сдержать ржания.

Попутно стаскиваю с лица косынку.

* * *

Там же, через четверть часа.

— Но есть и плюсы. В таком виде, нас точно никто не остановит: на любой разъезд, кроме гномьего, есть кому из нас троих отбояриться. — Говорю то, что первым приходит в голову нашего знакомства.

— И кроме кое-кого из дроу, — качает головой незнакомка с тёмноэльфийским именем Хе. — Там кого-то здорово ищут, как бы не тебя. И явно не простыми силами.

— Хотя-я-я-я, ты пахнешь чуть не так, как он или связанная дура… — Асем продолжает оставаться на своей волне.

Она по инерции поражается контрасту внешности и внутреннего содержания Хе, потчуя ту полосками вяленого мяса.

Сейчас Асем без затей потёрла большим и указательным пальцем ухо нашей необычной собеседницы:

— Во как. Бывает же… Никогда о таком не слышала. — Моя спутница, принюхавшись к собственным пальцам после последней манипуляции, задумчиво качается взад-вперёд, сидя по-турецки.

— Так в роду матери о таком никому и не рассказывали, — резонно играет бровями Хе. — Наверное. Когда та с эльфом сбежала. Особенно соседям! Ты же из другого рода; с чего бы тебе такое знать?

— Так что, даже союзники для них ничего не значат, — подытожила Хе, завершая свой невеселый рассказ и с благодарностью впиваясь в ещё одну полоску вяленой баранины.

— Ушастые, что тут ещё скажешь, — равнодушно пожала плечами Асем, наклоняясь над брошенным на песок покрывалом и протягивая руку к ближайшему кундузу.

Из чересседельной сумки она достала ещё одну лепешку, прихваченную в дорогу из караван-сарая.

— Ничего себе, вы хлебом запаслись! — удивилась ночная гостья, которую человек по имени Вадим для удобства с самого начала принялся называть «дроу».