Нелетная погода - Александр Бушков

– Улетаете?

– Улетаю.

– В такой момент?

– Хорошее нужно обрывать в подходящий момент, –засмеялась Ирена.

– Нет, серьезно улетаете?

– Как видите.

– Странно… – сказал Панарин. – Ну что ж,привет Земле.

– Я на Эльдорадо. «Траян» там делает остановку.

– Разве вы не с Земли?

– А разве я не говорила? Я ведь родилась на Эльдорадо,командор. Почему вы такой хмурый?

– Зуб болит.

– У кого это в наше время болят зубы?

– У нас болят, – сказал Панарин. –Гиперпространство влияет неизвестными излучениями.

– Бедненький… Сами додумались до этой мысли?

– До какой?

– Что гиперпространство влияет неизвестнымиизлучениями.

– Я шучу, – сказал Панарин. – И все жестранно, что вы улетаете.

– Когда вы наконец вырветесь к Андромеде, будетеиспытывать те же чувства. Печально сядете в экзотическую траву и спросите себя:а что же делать? Была грандиозная цель, и вот ее нет… Ну, удачи вам, командор.Интересно было познакомиться.

– Вы вернетесь?

– Как знать… Всего наилучшего!

Она подхватила чемодан, вошла в вагончик, задвинулась белаядверь, шипение статоров перешло в свист, и вагончик, наращивая скорость,помчался прочь.

«Ничего не понимаю, – подумал Панаринрастерянно, – какой нормальный человек, любящий свое дело, уедет в такоймомент?»

Потом он завернул к врачу. Преамбула была короткой:

– На что жалуетесь?

– На дурь… – сказал Панарин.

Доктор Беррик, светловолосый гигант, земляк Роберта Бернса(о чем он частенько вспоминал), как и большинство врачей с «благополучных»планет, страдал в острой форме хроническим недостатком пациентов и оттоговстречал каждого потенциального кандидата в пациенты с этаким хищным радушием.Панарин подозревал, что осмотр и анализы, которым он подвергся, вполне можнобыло сократить этак на треть, но не протестовал – и по недостатку медицинскихзнаний, и потому, что хотел разобраться в ночном кошмаре. Минут через сорокдоктор Беррик разрешил ему одеться и произнес короткую речь. Она сводилась ктому, что видеть в случившемся результат воздействия сохранившихся в замкенеизвестных микробов – безграмотно с медицинской точки зрения. Кроме того, чтоэтому противоречат результаты анализов, следует отметить тот факт, что ни одиниз обитателей поселка, побывавший в замке, к врачу не обращался, а предположитьсуществование микроба или вируса, по неизъяснимому коварству выбравшего изпримерно семисот человек Панарина и Марину, доктор Беррик предположить нерешается. Стресс, заключил он и разразился заковыристой латынью. Учитывая, чтоПанарин провел чрезвычайно бурные сутки – гипнотическое воздействие анаконды,бойня, замок, – ничего странного медицина в этом не усматривает. Скорее,наоборот – несколько человек из числа принимавших участие в этих событиях,согласно теории вероятности должны были испытать нечто вроде стресса. Докторрекомендовал на недельку воздержаться от полетов и вручил голубые таблетки,которые следовало принимать трижды в день. Еще он заметил, что, в сущности, впользу гипотезы стресса говорит и то, что симптомы у Панарина и Мариныразличны. И он снова прибег к языку Овидия и Горация, приспособленному медикамидля своих надобностей. Не желая, видимо, так быстро расставаться с пациентом,он заявил, что констатирует у Панарина признаки некоего душевного беспокойства,и хитрыми маневрами стал выпытывать, не связано ли это, к примеру, скакими-либо сложностями в отношениях с Мариной. Панарин заявил, что этот следложный, но вот хронические неудачи Проекта «Икар», если так будет продолжатьсяи дальше, смогут развить у него комплекс неполноценности. За что былвознагражден ласковой беседой, новыми таблетками, на сей раз зелеными, и ссожалением отпущен. В заключение доктор Беррик посоветовал слетать на неделькуна Землю и захлебнуться там в блаженном ничегонеделании.

Таблетки Панарин мимоходом выбросил в урну – что-топодсказывало, что привычка повиноваться медикам на сей раз ни к чему…

У себя на столе он нашел прибывшее с Земли уведомление отом, что его заявка рассмотрена, и два пилота, прошедших полный курс подготовкина Мустанге, прибудут послезавтра. Панарин составил необходимые сводки –близился конец квартала, отправил космодромной службе необходимый формуляр –подтверждение по сегодняшнему старту «Марианны», и принялся сочинять письмотому выпускнику – он твердо решил устроить парню направление на Мустанг. Заэтим занятием его и застал звонок от связистов. Его вызывала Земля, некийСтанислав Снерг. Дежурный был новый и Снерга не помнил, и стерео, наверное,смотрел редко. Или не интересовался тайнами, счастливец…

Некий Станислав Снерг выглядел усталым и непонятным –Панарин знал его усталым и счастливым, усталым и подавленным, но егосегодняшнего настроения Панарин не смог определить для себя.

«Что-то теряется от долгих разлук, что-то тускнеет, –подумал он, – раньше мы друг друга почти идеально чувствовали…»

– Привет, – сказал Панарин.

– Привет.

– Ты где?

– На Кипре, – сказал Снерг.

– А что там?

– Скоро начнется заседание Мирового Совета, – сказалСнерг. Опустил глаза, поднял, задумчиво прикусил нижнюю губу. – Время ещеесть, решил вот тебе брякнуть, благо канал свободен…

– Спасибо, но почему ты там? Почему ты не здесь,объектив ты треснувший? Ты же должен уже знать о замке?

– А, замок… – рассеянно сказал Снерг. –Замок, Тим, признаюсь, мне сейчас нужен, как тюленю галоши, – и совсемзадумчиво добавил: – Все равно в формулу, подлец, никак не укладывается…

– В какую формулу?

– Есть тут у нас разные… Попы от вас еще не улетели?

– Вроде нет, – сказал Панарин, и тут до негодошло. – Стах, ты что! Замок же! Ты бы видел… Слушай, это ты или не ты?

– Я, кто же еще. Понимаешь, Тимка, никуда ваш замок неденется. Успею проведать.

«Да на нем же лица нет, – сообразил, наконец,Панарин. – Я гадаю, что с ним такое, а на нем лица нет…»

– С Аленой что-нибудь, Стах?

– С чего ты взял? С ней все нормально, она наЭльдорадо.

– Жаль, я не знал, – сказал Панарин. –Обязательно послал бы цветы. Ей очень нравятся наши, а тут как раз только чтоулетела на Эльдорадо одна знакомая загадочная женщина…

– Что за женщина? – вопрос прозвучал как хлопокпастушьего кнута.

– Астроархеолог, – сказал Панарин чуточкуудивленно. – Ты ее все равно не знаешь.

– Это она обнаружила замок?