Реинкарнатор - Юлия Рыженкова

К окончанию школы практически все хоть что-то уже вспомнили. Рауль так вообще прошел идентификацию личности в банке памяти. Костя же трижды почуял смерть, что тщательно скрывалось родителями. В старших классах он и сам понял, зачем нужно прятать свой дар. Тогда еще он считал это даром, а не проклятием. Друзья же один за другим переходили в ранг приятелей, а затем и вовсе переставали с ним общаться. Не интересно. В пятнадцать лет они ощущали себя тридцатилетними, его же заботили прыщи и девственность. А как тут хотя бы поцеловать девчонку, если в ответ на все его робкие и неуклюжие попытки ухаживаний одноклассницы закатывали глаза, фыркали и шли на свидание с другими, с теми, кто прекрасно помнил, как понравиться девушке.

– Пиши адрес и кодовую фразу, – кивнула Маша. – Давай быстрей, а то моя няня сейчас сойдет с ума от беспокойства. Они решили, что раз я все забыла, то снова стала маленькой девочкой, которая пойдет с незнакомцем, стоит ему поманить меня конфеткой.

– А что, не так?

Маша хмыкнула, и Костя готов был поклясться, что девятилетние девочки так не умеют. Продиктовав адрес, она протянула ему две руки:

– Ну… дядя Леша… бывай. Удачи тебе.

– Спасибо!

Рукопожатие оказалось не по-детски крепким.

Коляска покатила прочь. Няня подбежала к ребенку, без надобности поправила шапку с помпоном и направилась обратно, туда, откуда пришла. Костя смотрел им вслед до тех пор, пока коляска не скрылась за поворотом. Маша так ни разу и не обернулась.

Это была обычная трехэтажка, типовая, без изысков. В подъезде пахло сыростью, а на стене красовались нацарапанные три буквы русского алфавита. Ни опыт прошлых жизней, ни близость к святому месту не меняли человеческую породу. Раньше Костя часто размышлял: кем и для чего были созданы Купола? Для чего люди начали помнить себя? Да, наверное, человечество стало быстрее развиваться. Сравнивать, конечно, не с чем, но вряд ли без памяти с такой скоростью было бы открыто электричество, атомная энергия, изобретены компьютеры, генная инженерия, биотехнологии и прочее, что стало обыденным. Когда появились Купола, Русь еще находилась под татаро-монгольским игом! В азиатских странах уже вовсю записывали карму, а Европа больше века недоверчиво слушала истории о перерождении, в итоге азиаты опередили всех на целое поколение, а то и на два.

Да, наверное, человечество стало более мирным и терпимым. Уже через поколение исчезла такая архаика, как ксенофобия, патриархат, гомофобия. Ну а как иначе, если ты сам, рожденный белым европейцем, помнишь себя негром в Африке, а твоя любимая жена в этой жизни родилась парнем, как и ты? Но стал ли человек лучше, повзрослел ли он? Перестал ли делать глупости, будто подросток? Косте казалось, что нет. Какой цели добивался неведомый создатель Куполов? И не разочарован ли он? Может, отсутствие новых кармографов означает конец неудавшегося эксперимента? Или просто Косте очень хочется так думать, хочется стать обычным, нормальным человеком, а не белой вороной. И если он не помнит свою прошлую жизнь, то пусть именно это и будет нормой – не помнить.

За обитой дешевым дерматином дверью квартиры под номером восемьдесят восемь мог жить скорее пьянчужка, чем богач. Костя с сомнением вдавил кнопку звонка. Звякнул ключ, дверь открылась. Хозяин квартиры оказался хоть и ниже Кости, но ненамного, зато коренастым, больше похожим на боксера, чем на монаха: тяжелая челюсть, крупные черты лица, бугры мышц, выпирающие из-под майки. Образ довершали синие тренировочные штаны, тапочки на босу ногу и банка «Праны», почти утонувшая в широкой ладони.

– Вам привет от Арсения Снегова, – чуть оробев, произнес Костя кодовую фразу. Борецкий это или нет? Может быть, Маша его обманула?

– Проходи, – кивнул тот, отпивая из банки.

Костя неодобрительно покосился, но смолчал. Его напрягали люди, употребляющие «Прану». Нечто среднее между алкоголем и наркотиком, она туманила мозг, питая при этом тело. Он видел тех, кто месяцами жил на этой гадости, – они напоминали умственно отсталых. Будь его воля, он бы запретил и «Прану», и наркотики не только несовершеннолетним, а всем, совсем, вплоть до уголовной статьи. Но нельзя. Нарушение конституционных прав. Каждый имеет право на жизнь и на смерть в данном воплощении; что делать со своим телом и мозгом – решать личности, а не обществу. Только перед смертью к тебе обязательно приедут снять слепок кармы. Потому что от забвения тебя спасут. Но и это хотят убрать! По слухам, большинство депутатов поддержат законопроект об отмене обязательной реинкарнации.

Внутри уже ничего не напоминало дерматиновую обивку двери, хотя и роскоши Костя не увидел. Даже у Туманова квартира выглядела богаче, что уж говорить о кабинете Оболкина! Похоже, Борецкого не очень интересовал дизайн интерьеров и резная мебель времен Людовика четырнадцатого. Зато в приоткрытую дверь одной из комнат виднелся многоуровневый алтарь со статуей Будды, ступой и фотокарточкой Далай-ламы, под которыми горело несколько небольших белых свечей. Неужели Борецкий на самом деле верующий и его монашество – не прикрытие нелегального бизнеса? Ну или весьма хорошее прикрытие.

– Чай? Кофе? – Борецкий привел Костю на кухню.

– Чай. Спасибо.

Монахи тонизирующие напитки не пили, впрочем, кофе по сравнению с «Праной» – прямо отвар пустырника.

– А вы правда можете то, что о вас говорят? – Борецкий вопросительно поднял бровь. – Ну, стираете память?

– Иногда важно помнить, но иногда важнее забыть, – ответил он известной цитатой. – Рассказывай, зачем пришел.

– Очень хочется забыть…

– Ты ведь понимаешь, что это нелегально? Тому, кто все это создал, нужно, чтобы мы помнили и страдали.

Костю укололо это фамильярное «ты», ведь сам он обращался к Борецкому на «вы», но он проглотил это.

– Во искупление, да-да. Видите ли, я атеист.

А вы, насколько мне известно, буддистский монах. Почтительно ли вы ведете себя по отношению к Будде, якобы благодаря которому мы все помним?

Борецкий уставился, будто примерялся, как лучше ударить, чтобы сразу отправить в нокаут. Косте пришлось выдержать долгий взгляд, а затем ответить на неожиданный вопрос:

– Знаешь, почему Будда Шакьямуни не ушел в нирвану после того, как стал Просветленным?

– Чтобы помочь остальным достичь Просветления – Костя хотя и не интересовался религией, но это ж базовые вещи.

– А почему бы ему не бросить всех этих живых существ и не отправиться себе спокойно в нирвану? Ведь его учение сложно для понимания и доступно лишь мудрым. И уж конечно, Будда видел, что окружающих интересуют лишь их привязанности, что им трудно будет принять противоречащее всему привычному учение, отказаться от всех обретений и прийти к бесстрастию и угасанию самости, хоть это в итоге и ведет к Освобождению.

– Он распространял учение по миру, чтобы другие люди также становились Просветленными.

– «Найдутся те, кто поймет», – говорил Будда, хотя при этом учил всех. Почему не избранных? Почему не только тех, «кто поймет»? Зачем тратить время и силы на тех, кто не способен воспринять учение?