Неукротимая Сюзи - Луиза Башельери

И если ей удастся его разыскать, то какой прием он ей окажет? Они ведь не виделись уже три года и три месяца. Узнает ли он ее? Позабыл ли он ее? Или же в нем, несмотря на его молчание, сохранилась любовь к ней?

У Сюзанны частенько возникало желание пооткровенничать по данному поводу с женщиной-матросом, но она все же удерживалась от этого, опасаясь, что подруга поймет, что ее решение отправиться в плавание на «Грациозном» было вызвано лишь стремлением разыскать Ракиделя. Это еще больше усилит ее ревность к ней, Сюзанне.

Врачу время от времени приходилось перевязывать поранившихся матросов и лечить тех, кто заболевал лихорадкой, и это восстановило его авторитет. Священник ежедневно проводил богослужение в надстройке, находящейся в носовой части судна, и его удивляло, что ни философ, ни врач, ни корабельный писарь совсем не слушают того, что он при этом говорит.

– Готов поспорить, что на ваше здравомыслие пагубно повлияли идеи господина Вольтера и господина де Монтескье, – пробурчал он как-то раз, обращаясь к этим, как он называл их, «безбожникам». – Лично я считаю, что те, кто пускается сейчас в философские рассуждения, совершают тем самым еще более отвратительные преступления, чем разбойник Картуш, которого колесовали на Гревской площади в Париже, и пират Черная Борода, которому без лишних слов отрубили голову и повесили ее на бушприте. Умники-философы заслуживают точно таких же наказаний, потому что именно они больше всего развращают людей, заставляя их усомниться во всемогуществе Бога!

В этот день корабельный писарь записал в судовом журнале:

Господин де Турнель хотел бы, чтобы колесовали господина Вольтера и без лишних слов повесили господина де Монтескье. Странно, что священник не верит в то, что Бог, если нужно, и сам накажет тех, кто насмехается над ним, подвергая сомнению его всемогущество.

Капитан де Лепине, уловив иронию своего писаря, снисходительно улыбнулся.

Девятого августа в два часа дня послышался крик наблюдателя:

– Земля!

Все бросились на нос судна и увидели вдалеке скопление белых домов, огромные деревья и шпиль церкви с крестом на его конце. Капитан, посмотрев в подзорную трубу, объявил окружившим его именитым пассажирам:

– Господа, это Новый Орлеан!

Подплыть вплотную к городу оказалось не так-то просто: канал, ведущий к порту, еще не закончили рыть, а причалы пока что представляли собой просто пологий берег.

Пока судно причаливало, Сюзи успела записать в судовом журнале:

9 августа 1723 года

Плавание подходит к концу. Оно было и приятным, и спокойным. Наша маленькая компания теперь разъедется по этой колонии кто куда. Каждый из нас будет стараться сделать побольше полезного для Французского королевства.

«Грациозному» предстоит отправиться в обратное плавание не раньше чем через несколько недель, которые понадобятся для того, чтобы наполнить его трюмы теми или иными съестными припасами. Еще точно неизвестно, кто поплывет на этом судне обратно. Может, кто-то предпочтет обосноваться в Новой Франции, которая порождает надежды на великие дела и на интереснейшую жизнь?

Если Бог господина де Турнеля и в самом деле такой милосердный, каким он его считает, он даст этим людям сил и желания создать в колонии общество, основанное на принципах братства и справедливости. Корабельный писарь сейчас делает последнюю запись в данном журнале, который он вел в течение трех недель плавания.

Сюзи, побывавшая теперь не только в роли помощника капитана судна, но еще и в роли корабельного писаря, подошла к капитану, который руководил причаливанием корабля – руководил неспешно и не повышая голоса. Этот человек, похоже, в любой жизненной ситуации вел себя с несколько старомодной элегантностью, придерживаясь манер, присущих настоящему дворянину. Сюзи отдала ему судовой журнал, и капитан тут же, теша ее самолюбие, сказал ей в исключительно любезной манере несколько комплиментов относительно ее старательности, чувства юмора и, как он выразился, «мастерского владения пером».

Когда наконец встали на якорь, к Сюзанне, находившейся в носовой части судна, подошла Клод Ле Кам.

– Ты, Сюзон Щелкни Зубками, наверняка уже тешишь себя надеждой встретить своего красавчика капитана на земле, на которую мы вот-вот сойдем!

Сюзи, все еще находясь на этом судне, по-прежнему выдавала себя за Антуана Карро де Лере, корабельного писаря, мужчину. Она с негодующим видом отреагировала на насмешливые слова своей ехидной подруги:

– Я не понимаю, о чем вы говорите, марсовый. Я, как и вы, взираю на берег этого нового континента, о котором я еще ничего не знаю. Меня на нем никто не ждет, и я даже не надеюсь встретить там кого-либо из своих знакомых.

Клод Ле Кам разразилась громким смехом, в котором Сюзи почувствовала не добродушие, а скорее озлобленность и насмешку. У нее тут же возникло подозрение: а вдруг эта женщина-матрос соврала ей, заявив в таверне «Прекрасная Индия», что Ракидель находится в Луизиане? Она ведь была вполне способна так поступить только лишь ради того, чтобы одурачить женщину, которая была такой влюбленной и такой наивной, что поверила каждому ее слову и затем покончила со своим прежним образом жизни без каких-либо колебаний и сожалений!

И вот этим двум женщинам пришло время расставаться. Сюзи не стала спрашивать у своей подруги, что та будет делать на берегу, намеревается ли она задержаться на какое-то время в Луизиане или же хочет отплыть обратно во Францию на другом судне. Она без сожаления расставалась с женщиной-матросом у берега неведомого ей континента.

– Передай привет капитану Ракиделю… если ты его найдешь! – крикнула женщина-матрос, уже уходя прочь. – И не забудь, Сюзон Щелкни Зубками, что море, как и мужчины, может обманывать тех, кто его любит, а океан, как и женщины, может быть коварным! Ты подвергла бы себя огромной опасности, если бы вдруг решила отправиться в плавание без меня!

Сюзи не стала вдумываться в смысл угрозы, прозвучавшей в этих странных словах прощания – прощания то ли на время, то ли навсегда.

Прежде чем сойти на берег, корабельный писарь получил из рук капитана причитающуюся ему плату. Деньги эти были, конечно же, не очень большими, но нескольких сотен ливров, безусловно, вполне хватило бы для того, чтобы прожить в течение некоторого времени в этой колонии.

Господин де Лепине повторил свои комплименты.

– Я намереваюсь дать почитать судовой журнал, который вы вели, здешнему губернатору – господину Ле Мону де Бенвилю. Он человек образованный, благонамеренный и влиятельный, и я думаю, что ему понравится то, что вы написали. Нашу маленькую группу ученых мужей уже ждут в резиденции губернатора, и вы тоже туда пойдете…

– Это для меня огромная честь, господин капитан.

Именитые пассажиры сошли на берег первыми – точнее, их перевезли с судна на берег в шлюпках, сновавших по каналу, который вырыли еще не полностью.