Большие каникулы Мэгги Дарлинг - Джеймс Хавард Кунстлер

— Аааааррррххх… — вырвалось у Гарольда. Она укатила, оставив за собой шлейф из гравия и пыли, опустившийся на него до того, как она исчезла за поворотом, а его кваканье поглотил шум густой листвы.

— …Я бросила машину в Виндзоре и нашла мальчика, который согласился довести меня до дома за сто долларов плюс расходы на бензин, — сказала Мэгги, опуская вилку в салат с копченой уткой и соусом из перца чилпотль и сока лайма.

Кристи Шовин, сидевшая напротив, лукаво улыбалась. Эту улыбку можно было считать одобрением. Мэгги не только подробнейшим образом выложила мерзкую сагу о ночи, проведенной ею за городом с Гарольдом Хэмишем, но рассказала и о неудачных любовных эпизодах со Свонном и Регги. В это обеденное время в «Tontine», на углу Коламбус-авеню и Восемьдесят первой улицы, было полно народа. Многие не могли удержаться, чтобы украдкой не посмотреть на их столик, хотя на Кристи не было надето ничего особенного, кроме майки с V-образным вырезом от Дж. Кру и джинсов, а Мэгги куталась в шарф от Эрме.

— Он был хороший мальчик, — добавила она, рассказывая о молодом вермонтце, — но, когда мы проезжали Хартфорд, он спросил, не в Нью-Йорке ли мы уже.

— Не мог прочесть, да?

— Я не спросила, но это было очевидно. Дорожный указатель на въезде в Хартфорд был величиной с амбар. Ты можешь себе такое представить?

— Ты удивишься, сколько американцев не умеет читать, — сказала Кристи. — Я сотрудничаю с организацией «Добровольцы за грамотность». Это так скандально, что-то вроде неприличного секрета страны.

— Пятьдесят лет назад все умели читать. Домашняя прислуга. Посыльные в гостиницах. Грязные макаки. Моя бабушка Элси читала нам вслух Теккерея летними вечерами на крыльце, а ведь первая половина ее жизни прошла в Чехословакии.

— Некоторые из моих взрослых учеников на самом деле абсолютно неграмотны, хотя окончили среднюю школу. Они не могут прочесть, что написано в их аттестатах, — сказала Кристи.

— Разве такое возможно?

— Никого больше на второй год не оставляют. Теперь это называется «социальной поддержкой».

— Что с нами будет?

— Мы можем остаться без наших демократических институтов, — сказала Кристи, уткнувшись в свой эскалоп с руколой и картофельный наполеон из перуанского синего картофеля. Мы скоро превратимся в безумный конгломерат враждующих регионов, населенных слабоумными и управляемых мерзавцами. Сначала отделится Калифорния, затем тихоокеанский Северо-Запад, старый Юг. Штаты у Великих озер, очевидно, тоже пойдут своим путем и так далее.

— Боже милостивый. Ты думаешь, Соединенным Штатам конец?

— Ну да.

— Ну, а что будет с… хмм… системой обороны?

— Нам следует больше беспокоиться об угрозе со стороны неотесанной деревенщины из Северной Каролины, нежели со стороны исламо-фашистских камикадзе, — ответила Кристи. — Я совсем недавно написала статью для «Комментариев» об этом. Могу сбросить тебе по факсу.

— Конец Америки, — задумавшись, пробормотала Мэгги. У нее пропал аппетит. «А останется ли Четвертое июля? А что будет с Днем Благодарения?» — подумала она и произнесла вслух: — Я буду скучать без нее.

— Цивилизации приходят и уходят, — сказала Кристи, беря квадратный кусок фирменной для «Tontine» фокаччии с луком-шалотом. — История безжалостна.

— А я думала, что вся проблема в мужчинах.

— И в них тоже. Просто они — не единственная проблема.

Какое-то время Мэгги молча наблюдала, как Кристи ела.

— Теперь, когда ты выслушала, как я запутала свою личную жизнь, не расскажешь ли, как ты управляешься со своей?

— А я — девственница, — простодушно ответила Кристи.

Мэгги поперхнулась минеральной водой «Сан-Пеллегрино» так, что часть ее вылилась у нее из носа. Последовавший за этим кашель дал повод присутствовавшим в ресторане еще раз внимательно посмотреть на их столик.

— Ты шутишь? — сдавленно спросила она в конце концов.

— Совершенно серьезно.

— Прости за мое изумление, но как это возможно при твоей профессии?

— Простая решимость.

Мэгги наклонилась и прошептала:

— Ты хочешь сказать, что никогда не занималась сексом?

— Я… трогала себя. Все так делают.

— Я имею в виду — с другим человеком. У тебя разве ничего не было с этим Эрли Ходжем, кинозвездой?

— Мы встречались несколько раз.

— Но не спали вместе?

— Несколько раз целовались.

— И тебе ни разу не захотелось пойти до конца?

— Конечно, хотелось. Я даже мучилась от этого.

— Но ты так ни разу и не поддалась?

— Ну нет.

— Почему?

— Поскольку я знала, что он никогда не сможет быть моим мужем.

Мэгги так тяжело усваивала полученную информацию, что казалось, ее брови начали войну друг с другом.

— Ты еще более выдающийся человек, чем я думала. Мне нечего больше сказать.

— Думаю, что я выгляжу ненормальной.

— А что ты сказала Эрли?

— Я сказала, что он не первый, кому я отказываю.

— И как он это воспринял?

— Он заплакал.

— О боже, как обидно.

— Он хороший мальчик. Именно поэтому он привлек меня прежде всего.

— Ну а почему все-таки? Что в нем не так?

— В его квартире не было книг. Он обещал приобрести несколько, если я буду спать с ним, и тогда я поняла, что дело безнадежно.

— Я понимаю, о чем ты говоришь.

— Ох, Мэгги, то, что я тебе рассказала, — очень личное. Я надеюсь, что на тебя можно положиться и ты сохранишь все это в тайне.

— Конечно. Даю честное слово.

— Честное слово, — задумчиво сказала Кристи. — Как странно слышать это от другой женщины.

— Может быть, со мной тоже что-то не в порядке, — сказала Мэгги, — но я думаю, что это — начало прекрасной дружбы.

Они прощались, стоя на жаре на Коламбус — авеню, когда фургон с бежевой панелью, заскрипев резиной, припарковался во втором ряду перед темно-красным навесом «Tontine». Шестеро в спортивных костюмах и лыжных масках выскочили из его боковой двери и побежали в сторону ресторана. Один из них столкнулся с Мэгги и развернул ее так, что казалось, они танцуют неуклюжий бальный танец сороковых годов. На миг их глаза встретились, и Мэгги была уверена, что она уже где-то видела эти карие с темно-коричневыми пятнышками радужные оболочки. Словно они принадлежали одному из бывших любовников, тому, с кем она делила наиболее яркие интимные моменты. Человек странно пискнул, словно песчанка. Этот звук показался ей также на удивление знакомым. Грабитель грубо оттолкнул ее и побежал вслед за остальными. Мэгги все еще была в замешательстве от столкновения, когда поняла, что люди в камуфляже вооружены. Она схватила Кристи за руку и потащила ее бегом по Коламбус-авеню. На Восемьдесят второй улице, все еще таща Кристи за собой, Мэгги нырнула в магазин, специализировавшийся на дорогом акриловом декоре: часы, мельницы для перца, рамки для фотографий, телефоны и тому подобное.