Самый Обычный Попаданец - Леонид Антонов

уже стояли его подданные: Морисс, человек-лось, который выглядел очень взволновано, Линь-Линь и Дулгал, огромный варвар, который никогда не расставался с двуручным мечом, что висел у него за спиной.

- И что же за срочные новости, из-за которых стоило отвлекать меня от важных дел? – усевшись за П-образный стол, и скрестив костяные пальцы, спросил скелет.

- П-прошу простить, н-но… Т-тот человек, который убил Барито, он… Каким-то образом о-ожил, - заикаясь от волнения, доложил Морисс. – Я его встретил в т-т-т… в таве-е-е-е…

Переглянувшись с Оливией, Хейнз и остальные стали ждать, пока заикание лося, что бывало нередко, потому ему и не доверяли серьезных дел, пройдет. Ждать пришлось минут пять, пока он, наконец, не «родил».

- В т-таверне встретил его. Он выглядел немного м-моложе, и волосы были короче, но уверяю вас, господин Хейнз, это он! Зашел с какой-то мелкой неко и в… Рабском ошейнике! А судя по тому, как девчонка разговаривала, она умудрилась сделать его своим рабом!

- Хм… - господин Хейнз откинулся на спинку кресла. – Ты точно уверен, что это был он? Ведь иногда, люди и зверолюди просто похожи.

- Господин, разрешите мне проверить, он это или нет? – поклонилась Оливия. – Я доставлю его к вам, и вы сможете лично расспросите его! Ведь если он и правда смог воскреснуть… Вдруг с его помощью мы найдем способ вернуть вам плоть?

- Хорошо. Но возьми с собой Дулгала, пусть он прикрывает тебя. Если начнет оказывать сопротивление… Разрешаю использовать любые средства, чтобы взять его живьем.

Поклонившись, Оливия быстро пошла к выходу, вместе с сопровождающим её молчаливым варваром, и уже покинув кабинет, она похотливо улыбнулась, представив себе, что её любимый господин обрел плоть. Она даже не смогла удержаться от того, чтобы не дотронуться до серьги в виде черепа, висевшей у неё в левом ухе…

Глава 16. Тентаклевый монстр

Утро задалось не сразу: проснулся я, как обычно, ни свет, ни заря, причем по причине того, что навернулся со стула, на котором спал, и двинулся башкой об пол. Одно радует – разбить мою голову трудновато, так что я получил лишь большую шишку, потирая которую, спустился на первый этаж. Само собой в рабском ошейнике, чтобы не палиться.

Заказав себе пожрать и кружку молока, я уселся за столик в углу, думая, что в такой-то маленькой, да и чего уж там, уютной таверне, где из посетителей было всего двое неко-мужиков, судя по всему братьев, сидевших за одним столом, и тихонько что-то обсуждающих, мне ни одна тварь не будет портить настроение, но… Хрен там!

Зашло, значится, в таверну двухметровое существо, судя по всему, человек-кабан, с двумя кривыми клыками, торчащими из пасти, и недовольно бросив на трактирщика, который немного съежился за стойкой, подошел ко мне.

- Эээ… - прогундел гребаный Бибоп, почесав макушку, на которой было всего три волосинки. Ну чисто смесь подручного Шреддера и желтокожего Симпсона. – Ты мое место занял! Бишоп всегда тут сидит, раб! Сгинь!

- А я-то думал, какого хера лавка вся погнутая, - фыркнул я, причем это была правда. - Ничего, жирный, посидишь в другом месте! Хотя, на твоем месте, я бы вообще на диету сел, и питался солнечным светом, воздухом, или насекомыми на худой конец!

- Че ты вякнул?! – не сразу дошло до жирдяя, пузо которого едва протискивалось в проход между стойкой и столами. – Ты кого жирным назвал, невольник?! У меня кость широкая!

- Если это так, то мне жалко твою мамашу, - усмехнулся я, выдавив злобную улыбку. Ах, вот теперь я был доволен, ведь я дожрал, и можно было заняться обычным делом: утреней тренировкой, хе-хе! – Она умерла при родах? Наверняка у неё там все порвалось, когда ты выходил… Или погоди! Она осталась жива, потому что была такой же «ширококостной»?

Громко хлопнула дверь, когда двое неко-мужиков выскочили из таверны. Трактирщик ойкнул, и испуганно спрятался за стойкой, пробормотав что-то вроде «Бишоп, сильно не громи таверну!». А кабаночел громко запыхтел, и сжав правую руку в кулак, попытался ударить меня по роже, но я оттолкнулся ногами от пола, и отъехал вместе с лавкой назад, проскрипев её ножками по полу.

- Поганый раб! Я тебя на кусочки порву! – заорал Бишоп, наверняка своим криком разбудив лольку, и хотел в этот раз пнуть меня ногой, но я успел отскочить в сторону, и потому жирный хер пнул по лавке, разломив её на две половины.

- Б-Бишоп, не ломай мебель! Прошу! – закричал трактирщик, судя по голосу, едва не плача. Ну что ж, вроде мужик он неплохой, так что почему бы и не попытаться спасти таверну?

- Эй, жиртрест! – свистнул я, прошмыгнув под рукой кабана, и подбежав к выходу. Он медленно, словно танк, развернулся, злобно пыхтя и вдруг… Облизнулся! Ебать-колотить! Он меня, походу, сожрать хочет, если сумеет побить! – Чувак, советую тебе даже не думать о том, чтобы схавать меня! Гигант как-то попытался, и думается мне, что у него из-за меня диарея случилась, вкупе с изжогой!

Но кабанчик, не слушая моего предупреждения, бросился на меня, вытянув руку, и лишь в самый последний момент, я ушел в сторону, и Бишоп выбежал из таверны, едва не расхреначив дверной косяк, зацепившись за него жировыми складками. Пришлось помочь ему несколькими пинками под сраку!

Выскочив вслед за кабаном, который свалился на колени метрах в двух от двери, я запрыгнул ему на спину, и пару раз ударил его крепкой башке, как он вдруг умудрился схватить меня за левую ногу, и словно какую-то куклу, сорвал со спины, и ебнул меня о землю.

- Бишоп тебя сожрет! – прорычал Бишоп, поднявшись на ноги, и нависнув надо мной.

-Не стоит, честно! Я не… Ух, бля!

Я успел в последний момент откатиться вправо, ведь этот чертов ублюдок, вдруг подпрыгнул, словно рестлер, и ударил локтем и пузом в то место на земле, где был до этого я. Даже представить страшно, во что бы я превратился, если бы туша задавила меня… Все-таки, смерть под катком, довольно страшная вещь, да… Надо будет как-нибудь попробовать так убить кого-нибудь, бу-га-га!

- Хидео! – из таверны выскочила Алисия, вся какая-то растрепанная, с рюкзаком за спиной, и уставилась на меня, вставшего на ноги, и начавшего пинать толстяка, не давая ему возможности подняться. – Ты что делаешь?

- А, извиняюсь,