Тайна серебряной вазы - Елена Басманова

– А как же родовая усыпальница князей Ордынских в Ярославской губернии?

Мура растерянно обернулась к библиотекарю, безмолвно смотревшему на потрясенную девушку.

– Золотой саркофаг еще не готов, – сказал он. – Но среди нашей братии есть те, кто обучен этому древнему погребальному искусству, попранному Романовыми.

– Государственный переворот? Романовы преступным путем возложили на себя корону? – полуутвердительно, полувопросительно прошептала Мура.

– Преступным и кровавым. Романовых ждет страшное возмездие. Мы еще станем свидетелями их бесславного конца. Грехи отцов искупят потомки. Не дело Божьей церкви обагрять руки кровью. Дело церкви сохранить династию до тех пор, пока возмездие не свершится. Свет и благодать над Россией только тогда и воссияют, когда вернутся на трон Рюриковичи, – неожиданно страстно произнес монах. И продолжил с явным презрением в голосе: – Они думают, что Бог смирится с тем, что они узурпировали российский престол, понаписали лживых летописей, древнейшие роды под корень вырубили... Но Господь не попустил их воле иудиной. Рюриковичи живы. И, быть может, наши усилия по сохранению древней династии окажутся востребованы Божьим промыслом.

– А Шуйские не имеют права на престол? – спросила Мура.

– Пока живы подлинные Рюриковичи – нет. Впрочем, те Шуйские, которые сейчас существуют под этим именем, – самозванцы захудалые. А подлинные тоже до поры до времени таятся под другим именем.

Он остановился и взглянул на остолбеневшую Муру.

– Нам надо торопиться. Ступайте за мной.

Мура повиновалась. Вскоре отец Авель дотронулся рукой до стены, казавшейся монолитной, и она вдруг обнажила очертания прямоугольника, поворачивающегося на вертикальной оси. Они вошли в галерею, ведущую вверх под крутым уклоном, стали подниматься по каменным ступеням, вырубленным в граните, и оказались в помещении, похожем на библиотеку.

– Монастырское древлехранилище, – пояснил отец Авель, – здесь книги, рукописи и документы, написанные до XVII века. Их не раз приказывали уничтожить. Эти реликвии ждут своего часа Например, древний синодик – о родителях основателя нашего монастыря.

– Как странно! – удивилась Мура. – А в путеводителе сказано, что о них ничего не известно.

– Известно, – решительно опроверг монах. – Есть документы на греческом, русском, арабском.

– И здесь хранится «Оповедь»? – спросила Мура. – Я прочитала эту книгу.

– «Описание земли Благозерской» рукопись называется. Дар обители от потомка древнего грузинского рода. Незадолго перед смертью он посетил наш монастырь и передал нам бесценные реликвии. Если б у нас было больше времени, я показал бы вам и буковые дощечки с рунами... Но мы должны торопиться, я должен вам показать документ, за которым шла охота романовских ищеек после смерти князя Ордынского.

Он подвел Муру к столику под иконой Спасителя и поднес ближе светильник. Мура увидела прижатый стеклом небольшой пергаментный лист. Значительная его часть была занята странным узором – вертикальным, напоминающим латинскую букву J. Широкая вертикальная линия имела сложный узор в левой части, украшенный сбоку чем-то похожим на маленькие фестончики, в правой части располагался узор из геометрически переплетенных полосок. По мере движения к нижней части узоры становились все более округлыми и завершались внизу удивительной красоты тремя овальными росчерками.

Под узором внизу была начертана всего одна мелко написанная строка на арабском языке.

– Я думаю, перевод вам не требуется, хоть вы и не знаете арабского. – Отец Авель взглянул в напряженное лицо девушки.

– Я полагаю, что здесь написано что-то вроде того, что обладатель сей грамоты является главой царского Дома Рюриковичей. – У Муры перехватило дыхание. – Романовы должны были найти этот документ, я понимаю. Они, наверное, опасаются возмездия, Божьей кары.

– Опасаются. А как же! Тем более что известный Вам монах Авель сто лет назад предрек им не только многие события прошлого века, но и оставил письменное пророчество о том, что их ждет в двадцатом веке. Год назад царь должен был вскрыть запечатанное на сто лет слово монаха Авеля.

– И в нем сказано о князе Ордынском? – Мура покосилась на пергамент.

– Доподлинно мне неизвестно. Но, судя по их бешеной деятельности, там было что-то такое, что вывело их на след Рюриковичей.

– Но вы их спасли! – воскликнула воодушевленно Мура, схватив Авеля за руку. Он смутился.

– Я – маленький винтик в громадной машине, которая тайно действует уже триста лет. Многое сделано с Божьей помощью заранее, многое было предусмотрено. И, скажу вам откровенно, в те дни, когда мы с вами виделись в Петербурге, все могло оборваться и без Романовых. Судьба династии Рюриковичей висела на волоске. Но Бог спас и на этот раз.

– Вы имеете в виду, что князь мог умереть, не оставив потомства? – спросила Мура.

– Да, такая опасность была. Для того чтобы династия не угасла, требовалось найти для князя жену, в жилах которой текла бы царская кровь.

– Она гречанка?

– Можно считать так.

– И она родила наследника как раз б часы смерти князя Ордынского?

– Это были преждевременные роды. Я не успел прийти в нужный момент. Я успел только предупредить князя, что среди его людей в особняке есть тайный агент.

– Секретарь князя? Илья Михайлович Холомков? – На лице Муры появилась брезгливая гримаска.

– Да, он... Узнав, что князь при смерти, его потрясенная горем жена почувствовала, что начинаются преждевременные роды. Григорий сообщил князю, лежащему уже на смертном одре, об этом, и князь велел своему верному слуге спасти ребенка, вынести его из дома и вместе с ним – документ, разыскать меня. Григорий успел только вынести ребенка из особняка, а до пергамента добраться не мог, потому что в кабинете князя все время находился секретарь.

– И пергамент лежал в тайнике, устроенном в иконе? – продолжила Мура.

– Да, когда я пришел по подземному ходу и хотел войти в кабинет, то через специальный глазок увидел возле иконы вас.

– Я так и думала, – вздохнула Мура. – Теперь я не кажусь сама себе сумасшедшей. Кстати, я забыла поблагодарить вас за возвращенную перчатку.

Она улыбнулась, и отец Авель улыбнулся ей в ответ.

– Вы знаете, я должна перед вами покаяться, – призналась Мура. – После тех событий я мучилась, все думала о том, что на нашей церкви лежит неискупаемый грех – предательство царской династии. Теперь я вижу, что напрасно мучилась. Церковь несет свой крест и идет путем подвига.

Отец Авель перекрестил ее и сказал:

– Нам надо торопиться, сестра Мария. У нас мало времени.

Они шли довольно долго, как казалось Муре – вниз, пока вновь не оказались перед площадкой, над которой едва просматривалось узкое светлое горлышко каменного колодца. По кладке камней, более мелких, чем раньше, по их более темному, красновато-серому цвету, Мура поняла, что это не тот колодец, по которому они спускались вглубь Благозерской скалы. Оба встали на площадку, и та медленно поползла вверх. Мура смотрела, запрокинув голову, на светлый круг, увеличивающийся в размерах. Она держалась за рукав рясы отца Авеля и чувствовала, что соскучилась по солнцу, по свету.