Фея для лорда тьмы - Ева Никольская

— На чувство вины тоже давить не следует. Эри считает, что всем вам обязана…

— Она и обязана, — нагло ухмыльнулась Евангелина. — Но в счет платы за ее обучение и содержание я, так и быть, приму твой кристалл. Хватит уже прожигать меня черными глазищами, мальчик! Своей малышке я желаю только добра. Сумеешь влюбить ее в себя окончательно — она твоя. Нет — извини уж! Заберу фею обратно. Хотя если ты мне предложишь еще какой-нибудь артефактик из коллекции вашего крыла, я, быть может, смогу убедить малышку навсегда остаться с тобой и…

— Исключено! — отрезал Аарон, прекрасно понимая, к чему она клонит.

— Всего лишь одни ма-а-аленькие часики.

— Нет!

— Вот и вся твоя любовь, жрец, — часы дороже феи, — поддела его златовласка.

Аарон промолчал, ничем не выдав раздражения. Шантажистка, интриганка, манипуляторша… как он мог быть ею очарован?

— Тогда убеждай свою невесту сам, что ты ее принц, — недовольно буркнула Ева, обменивая дополненный свиток на перстень. Как-то слишком уж быстро она сдалась, что навело Хэйса на мысль: а нужны ли ей эти самые часики?

«У меня чувство, что нас только что красиво обвели вокруг пальца», — проворчал Иширо, наблюдавший за ней глазами друга. «Так оно и есть», — мрачно отозвался Аарон.

— Пять лет, значит? — уточнил Аарон, проверяя пункты договора.

— Два! — ткнув в конец страницы острым ноготком, заявила женщина… не его мечты. — Я передумала. Двух вполне достаточно, чтобы моя подопечная разобралась в своих чувствах, — мстительно добавила она.

— Ладно, пусть будет два, — не стал препираться Аарон, в голове которого зрел новый план по избавлению феи от зависимости, которую она испытывала в отношении наставницы. — Но вы дадите слово, леди, что не станете никоим образом вмешиваться в нашу с Эри жизнь.

— Делать мне больше нечего!

— Поклянитесь.

И снова она повторила магический жест, с неприкрытым недовольством глядя на Аарона.

— Вот еще что…

— Ваше темнейшество, хватит! Один черт, не сможете просчитать все подводные камни! — не выдержала Евангелина. — Поймите уже наконец — я не враг Эрилин. Что бы там ни говорил ваш бог, я натура романтичная, временами сентиментальная и по-своему практичная. Неужели непонятно, что мне тоже выгоден ваш с ней союз? Иначе я ни за какие артефакты мира не подписала бы этот договор. Если моя девочка счастливо заживет с учеником Ашенсэна, как знать, может, и мы с ним в конечном счете найдем нужные точки соприкосновения и зароем топор войны под кустом Дарквуда.

«На этом лес и сдохнет… вместе с призраками», — проворчал Иширо.

Аарон, как ни одолевали его сомнения в искренности златовласки, согласился.

В крыле света…

Ассари блаженствовала в толще воды, ощущая прилив всепоглощающего счастья, как в далеком детстве, когда еще были живы родители. Только чувствовала она себя не любимой дочкой, а заботливой мамочкой, вокруг которой водили хороводы ее подопечные. Их было много, все разные и одновременно похожие. Те самые медузы с забавными мордочками на студенистых «головах», лазурные кляксы-призраки, льнущие к ней, словно малые дети. Моэра по-прежнему не понимала, что они пытаются ей сказать, но тянулась погладить, подбодрить свое призрачное войско, с которым, сама не зная почему, испытывала настоящую родственную связь. Жаль, рука проходила сквозь привидения, ведь их так хотелось коснуться. Именно они перенесли ее порталом в море, и они же, покружив вокруг, отправили свою новоявленную «маму» в очередную переделку. Ася не обиделась, нет… ей было не до обид.

Когда вокруг замерцали уже знакомые магические знаки, Ася решила, что возвращается обратно к Дэйрару. Каково же было ее удивление, когда она очутилась в хранилище артефактов. Эмоции налетели, сменяя друг друга: изумление, радость и… осознание чужого присутствия. Лишь природная пластика и отточенная годами реакция спасли Ассари от ранения. Увернувшись от напавшей со спины противницы, моэра принялась лихорадочно соображать, как устранить это златокожее препятствие. Никаких волшебных порошков и прочих милых сердцу снадобий под рукой сейчас не было. Все, что Ася могла, — это активировать маскировочные свойства серебристого костюма, обтягивающего тело. Но голову с гривой синих волос, ступни и кисти он не покрывал, а другие заклинания здесь почему-то не работали. Воплощенный дух, стороживший местные артефакты в образе лысой девушки, уже шел в очередное наступление, размахивая хищно сверкающим кинжалом.

Темные воды, пресветлые небеса… неужели все закончится вот так?!

Выбора у Ассари не было, и, не пытаясь больше ускользнуть от атаки, она вступила в бой с гомункулом. Тело помнило наизусть заученные на многочисленных тренировках движения, да и подручных средств в сокровищнице светлого крыла оказалось достаточно. Попавшийся под руку поднос прекрасно отразил выпад соперницы, огласив помещение громким звоном. Чаша, схваченная с бархатной подстилки и запущенная в лоб стражницы, отвлекла ее от моэры, вынудив ловить не синеволосую визитершу, а, собственно, сам бесценный артефакт. Сообразив, в чем слабость гомункула, Ася, ничуть не заботясь о сохранности экспонатов, принялась швырять их в разные стороны, потихоньку пробираясь к лежавшим под куполом часам.

Противница тоже глупой не была и маневр этот просекла. Чтобы предотвратить разрушения и остановить воровку, она попыталась поймать ее в магическую сеть, но Ассари увернулась. А потом уворачивалась снова и снова, уходя от световых плетей, сияющего лассо и брошенной в нее тумбы. Моэра перетекала из одного положения в другое, словно вода, изгибалась, растягивалась, меняя форму. Ее тело гнулось, будто в нем не было костей, двигалось зигзагами или по плавной дуге, распластывалось и снова собиралось в стройный силуэт, который постепенно таял. В конечном счете воплощенному духу пришлось сражаться с руками и довольно ухмыляющейся физиономией в обрамлении синих волос, которые летали по залу. Еще пара босых ног бегала, а все остальное скрыла качественная маскировка. Гомункул выкрикнула что-то, поймав очередной артефакт, скинутый с подставки воровкой. Но понять ее без шелби Ассари не смогла, зато без труда догадалась об эмоциональной окраске короткой реплики по перекошенному золотому лицу. Поединок, который мог стать последним в жизни моэры, стремительно превратился в цирк. И Асе, в отличие от соперницы, это очень нравилось.

Когда же из темноты каменных сводов на лысую голову духа посыпались лазурные кляксы, Ася и вовсе развеселилась. Не в силах сдержать рвущийся из груди смех, она с громким хохотом подскочила к волшебным часам, проверила на всякий случай защитные чары, как и в прошлый раз, их не обнаружила, но повторять ошибку не стала. Вместо этого схватила звонкоголосый йодное, чтобы поддеть стеклянную «шапку» родным для хранилища предметом, а не рукой. Удача улыбнулась Ассари — золотой циферблат беспрепятственно перекочевал с бархатной подушки в девичью ладонь. Но не успела моэра порадоваться улову, как ее снова обвили цепи магических символов, и она, как и прежде, провалилась в воронку услужливо открытого портала.