Звездный лес - Кевин Андерсон

Мудрец-Император помрачнел, его лицо резко осунулось.

– Я приставил к нему лучших медиков. Наместник Хириллки не будет страдать от недостатка заботы, но его выздоровление будет целиком зависеть от случая и сил его организма. Твой брат вел сытую и беззаботную жизнь. У него может не оказаться жизненных сил, достаточных для выздоровления.

Джора’х был удивлен таким трезвым, холодным рассуждением отца о жизни собственного сына.

– Отец, он все еще пребывает в суб-тизменном сне.

Мудрец-Император еще больше насупился, и обычно спокойное лицо его исказила судорога.

– Суб-тизменное состояние – то же самое что прятки, Джора’х. У меня нет терпения, чтобы возиться с этой проблемой, особенно сейчас. Мы должны обсудить, что случилось, и сделать выводы. Руса’х может следовать нитям своей души и отправиться в план Светлого Источника, когда пожелает.

– Возможно, по большому счету, эта атака оказалась нам на пользу, – продолжал правитель.

Распущенные волосы Джора’ха взволновались вокруг его головы, как наэлектризованные. Он попытался обуздать свое негодование.

– На Хириллке погибли тысячи людей! Как ты можешь называть это полезным?!

Мудрец-Император резко оборвал сына:

– Я имею в виду, что узреть такое массовое разрушение послужило хорошим уроком для тебя. На Хириллке ты мельком увидел, как трудна доля Мудреца-Императора. Вскоре я встречусь с адаром Кори’нхом, чтобы обсудить следующие нелегкие шаги, которые вынуждена предпринять Империя.

Взволнованный и опечаленный, Джора’х молчал. Он обещал себе, что когда станет Мудрецом-Императором – а это уже не за горами, – он будет более гуманным правителем. Он будет больше заботиться о своем народе, чем о политике.

– Как можем мы воевать с врагом, о котором ничего не знаем? Гидроги приходят из ниоткуда. Мы ничего не можем противопоставить их агрессии.

Цирок’х поднял на сына холодные глаза:

– Мы знаем больше, чем ты думаешь, сын мой, – правитель внезапно откинулся назад, словно тяжелый молот ударил его в затылок, и вид у него был до того беспомощней и беззащитен, что вызывал серьезные опасения.

– Иди и обдумай, что я сказал тебе! – слабо махнул он пухлой рукой.

Отослав Джора’ха, Цирок’х отправил телохранителя Брон’на призвать адара, чтобы продолжить беседу о дальнейших действиях.

Джора’х ушел в тоске и смятении. Вместо того чтобы провести время в молчаливой медитации, он решил проведать своего брата Руса’ха.

Наместник Хириллки лежал на удобной кровати в теплой, ярко освещенной комнате. Сопровождающие и медики окружали его, как паразиты растение, уточняя диагноз, меняя рецептуру, пользуясь проверенными мазями. Пара священников имела такой торжественный вид, будто они могли помочь потерянному в беспамятстве Руса’ху вернуть нити тизма обратно в его тело!

Толстощекое лицо правителя Хириллки теперь выглядело осунувшимся и бледным. Глаза были закрыты. Ослабевшие волосы висели совершенно неподвижно – либо из-за различных наркотиков, либо потому, что Наместник находился в такой глубокой кататонии, что функционировали не все системы его организма. Джора’х долго вглядывался в лицо брата.

Голова Руса’ха была перевязана. Его брови и щеки, несмотря на их бледность, покрывали багровые пятна синяков, хотя медики высокого ранга уже сотворили чудеса хирургии, чтобы просто сохранить ему жизнь.

Повреждение головы и, возможно, повреждение мозга, были гораздо более серьезны, чем контузия или сломанные кости. Если разум Наместника покоряется дуновению смерти, что можно сделать, чтобы излечить его тело?

Тощий и одичавший Тхор’х прижался щекой к щеке дяди. Джора’х посмотрел на сына; тот сейчас казался совсем юным и перепуганным. Веки покраснели, глаза были воспаленными.

– Почему он не просыпается? – Тхор’х смотрел на отца, будто верил, что он может мановением руки даровать исцеление всем. – Я приказывал этим врачам дать ему стимуляторов и привести в сознание, но они не хотят меня слушать! – Он зыркнул в сторону специалистов-наркологов. – Скажи им, кто я, что они должны выполнять мои повеления!

– Они не могут ничего сделать. Тхор’х, это будет то же самое, если бы я приказал гидрогам убираться и оставить Хириллку в покое.

Юноша с презрением посмотрел на отца.

– Тогда от тебя толк какой?

Джора’ху захотелось ударить Тхор’ха, особенно после лекции, которую ему прочел Мудрец-Император, но он сдержался, понимая, какое горе перенес его сын. Жизнь юноши была изнеженной и безопасной, и все его прихоти тут же исполнялись.

– Возможно, тебе лучше поговорить со священниками, – убеждал он Тхор’ха, глядя на двух заботливых святош. – Позволь им все тебе объяснить! – Джора’ху необходимо было научить сына быть хорошим лидером, умеющим отличить истинную возможность от придуманной. В Илдиранской Империи так много зависело от того, кто станет непосредственным преемником Джора’ха.

– Они могут не больше, чем остальные. Я предпочитаю оставаться здесь, – юноша демонстративно глядел в сторону.

Джора’х глубоко вздохнул и произнес то, что считал наилучшим в этой ситуации.

– Тхор’х, ты проявил великую отвагу и доблесть во время нападения на Хириллку! Ты мог бы сбежать первым на спасательном челноке, но вернулся за своим дядей. Ты заслужил мое уважение!

– Это не дало мне ничего, – юноша истощил весь свой запас грубых слов.

– Возможно, это дало тебе больше, чем ты думаешь, – Джора’х ободряюще похлопал сына по плечу. – Оставайся с дядей, Тхор’х. Он может быть в суб-тизменном сне, но я уверен, он ощущает твое присутствие. Дай ему свою силу и надейся, что этого будет довольно! – он посмотрел на медиков. – Продолжайте вашу работу! Делайте все, чтобы помочь моему брату!

– Мы сделали все, что могли, Первый Наследник, – сказал главный врач. – Боюсь, он слишком далеко ушел в глубину своего разума. Медицина не в силах помочь ему. Мы можем только поддерживать его тело.

Тхор’х с презрительной усмешкой на устах обвел присутствующих уничтожающим взглядом и склонился ближе к постели Наместника. Страдание исказило его лицо. Когда Джора’х вышел, Тхор’х даже не взглянул ему вслед.

Гидроги носились над Перекрестком Буна, оставляя замерзший и пузырящийся ландшафт, словно испещренный пятнами проказы. За ними не оставалось ни одного уцелевшего здания.

Последние беженцы покинули быстро опустевшие деревни на побережье. Эскорт кораблей, «манты» и большой «джаггернаут» ползли прочь, как стая объевшихся чаек, лишь ненамного опережая алмазные боевые шары.

Корабли EDF едва не трещали от перегрузки: спасенные теснились на палубах, жались друг к другу в каждом складском отсеке. Громоздкие припасы и не слишком нужное оборудование выбросили за борт, чтобы освободить больше места.