Четвертый курс - Денис Кащеев

— Ну, почему же? — с видимым равнодушием пожала плечами Эмма. — Наоборот, охотно верим. А сюда-то зачем пожаловала?

— Я журналист. Веду расследование. Хотела… в смысле, хочу — задать вам несколько вопросов.

— Никаких вопросов! — не задумываясь, отрезал Иван.

— Погоди, — остановила его Маклеуд. — А что именно тебя интересует? — повернулась она к Николь. — И главное — зачем?

— Затем, что журналистское расследование веду, я же сказала!

— Ну, и что расследуешь?

— Цепочку загадочных событий, начавшуюся летом в Швейцарии. На первый взгляд — загадочных. И, вроде бы, никак одно с другим не связанных. Но если копнуть поглубже…

— И ты копнула?

— Это моя работа! — с неприкрытой гордостью произнесла француженка. — И пусть последнее время крупные издания избегают со мной сотрудничать — все из-за той идиотской русской истории, — она бросила неприязненный взгляд на Ивана, — остались еще места, где ценят хороших журналистов! А этим… Этим я еще докажу! Они еще сами ко мне приползут! Умолять будут чиркнуть для них хоть пару строчек! А я тогда еще подумаю, с кем стоит работать, а с кем нет!

— Звучит обнадеживающе! — с серьезным лицом заметила Эмма. — И что же ты такого раскопала?

— Так я вам и рассказала! — усмехнулась Декуар. — Это мой репортаж!

— Да твой, твой! — успокаивающим тоном заверила француженку Макдеуд. — Но ты же, вроде как, собиралась вопросы задавать? Должны же мы знать, на какую тему?

— Это — пожалуйста, — оживилась Николь. — Первый: что и куда перевозила яхта «Game Over», второй: кто и с какой целью на нее напал, третий: кто и зачем устроил взрыв возле русского консульства, четвертый: кто напал на полицейский патруль, завладев автоматическим оружием — кстати, в Женеве такое впервые за много лет, даже взрывы чаще случаются, пятый: что это был за нелепый конный переход через швейцарско-итальянскую границу, и как Эмма Маклеуд и Иван Голицын — он же Оливье Дезайи, как мы помним, — она лукаво посмотрела на курсанта, — стали вдруг Мартой Спрунтуле и Густавсом Куксиксом? И кто такие их спутники Янис Тимерманис и Кристина Тамсоне? И, самое интересное, кто, в то время пока Марта Спрунтуле штурмовала альпийские перевалы, читал под именем Эммы Маклеуд доклад в Мельбурнском технологическом институте?

— Гм, это действительно самое интересное… — пробормотала себе под нос австралийка.

— Скажу сразу, ответы на все эти вопросы у меня, разумеется, имеются, — заявила Николь. — Но хотелось бы послушать вашу версию.

— Думаю, что твой список неполон, — заметила Эмма. — Я бы к нему добавила, как минимум эти: «почему отказали тормоза у новенького «Пежо», «что случилось с фуникулером» и «странная судьба лодочного мотора».

— Сразу видно, что ты далека от журналистики, — усмехнулась Декуар. — Все это, конечно, важно для меня лично, но едва ли имеет какое-то отношение к моему расследованию.

— Ошибаешься, — невозмутимо возразила Маклеуд. — Имеет, и самое прямое!

— Ну разве что… Ты хочешь сказать, что это были покушения?! — ахнула Николь. — Но кто… Точнее, кто, кроме… Это что, ваших рук дело?! — она невольно отпрянула от стола.

— Вот еще! — фыркнула Маклеуд. — Стали бы мы тогда вытаскивать тебя из моря!

— Да, логично… — напряжение, охватившее, было, француженку, немного спало. — Но тогда я не понимаю…

— Вот! — подняла вверх указательный палец Эмма. — Вот с этого и следовало начинать!

Большую часть разговора с Николь Иван в итоге пропустил — пришло время заступать на дежурство, поэтому о результатах он узнал от Нивга — для француженки Яниса Тимерманиса.

— Мадмуазель Декуар поживет с нами до февраля, — сообщил альгерд. — Добровольно, что немаловажно!

— Что вы ей рассказали? — спросил Голицын.

— Максимум того, во что она была готова поверить. Подробности вам сообщит Маклеуд.

— Аш-сун! — вскинул голову Иван. — Я понимаю, что вы все просчитали… Но ей нельзя доверять! Декуар, я имею в виду! Она будет притворяться невинной овечкой, но как только решит, что у нее в руках сенсационный репортаж — тут же предаст! Так уже было…

— И что она может сделать? Ее мобильный телефон сильно пострадал от воды, но на всякий случай я его изъял. К компьютеру у нее доступа не будет. Попробует уплыть с острова? Скатертью дорога, как у вас говорят! Побег для нее означает верную смерть — Серая Печать есть Серая Печать — и она теперь, похоже, это отлично понимает. Так что серьезной угрозы я не вижу. Впрочем, это, конечно, отнюдь не отменяет необходимости тщательно приглядывать за нашей гостьей. У вас все вопросы, курсант?

— Еще один, аш-сун. Не про Николь — про Шог-Ра… — Иван замялся, задумавшись над формулировкой. — Она утверждает, что тогда «в гостях» ранольцы напали на нас не для того, чтобы забрать «Исполнитель Желаний» себе. Они, якобы, хотели оставить его у схаргов. Имеется, мол, на этот счет какой-то строгий приказ, идущий из глубины веков. И что нам, якобы, не собирались причинить вреда. Она сказала, что нет смысла более держать эту информацию в секрете, так как она уже и так попала к вам. Это все правда?

— Правда ли это? — задумчиво переспросил Нивг. — Не знаю, Голицын. Могу лишь утверждать, что Шог-Ра, без сомнения, верит в то, что говорит. То есть считает правдой. В этом смысле она с вами честна. А вот как все обстоит в действительности… Возможно, на этот вопрос я смогу получить ответ, доставив Шог-Ра в хороший психотехнический центр. И то не факт. А уж здесь… — альгерд развел руками. — А для вас так важен ответ? — спросил вдруг он.

— Да, — ответил Иван. И после короткого раздумья, добавил. — Важен, аш-сун.

— В Москве полночь! — торжественно провозгласил Иван, поднимая бокал. — С Новым Годом!

— С Ньовим Годом! — со смехом подхватила по-русски Эмма.

— Дубль два, — проворчала Николь, но тост, тем не менее, поддержала.

Шог-Ра пригубила шампанское молча.

Они действительно праздновали сегодня Новолетие уже второй раз — сначала по Мельбурну, теперь по Москве. В перерыве Голицын и Маклеуд успели вздремнуть, француженка же спать не пошла и теперь сетовала, что до «настоящего» Нового Года — по среднеевропейскому времени — рискует уже не досидеть. Что до ранолки, то, похоже, что празднование «дня рождения Эры», к тому же неоднократное, виделось ей еще более странным, чем отмечание дня рождения отдельного человека.

Нивг в торжествах участия не принимал, оставшись на дежурстве. Вообще-то, очередь куковать перед мониторами была Эммы, но в честь земного праздника альгерд взял на себя бремя дополнительной вахты. Сам предложил — никто его за язык не тянул! Отказываться Маклеуд не стала.

— Слышали, консульство в Женеве все-таки открыли, — проговорил Иван, ставя пустой бокал на край стола. — Я утром, когда дежурил, видел в новостях, просто забыл сразу рассказать.