Минное поле политики - Евгений Максимович Примаков

ровно через неделю ситуация в Косове снова взорвалась. Спровоцировали взрыв — в этом нет никаких сомнений — албанские боевики, которые предприняли попытку установить контроль в приграничных с Албанией районах края. В ответ сербы провели широкомасштабную полицейскую операцию в западной части Косова. Были жертвы как среди албанцев, в том числе и гражданских лиц, так и среди сербов. Значительно возросло число перемещенных лиц и беженцев в Албанию. Лидеры косовских албанцев отказались от участия в дальнейших переговорах.

Становилась все более очевидной возможность применения силы НАТО против Югославии, хотя целый ряд европейских государств, в том числе членов НАТО, колебались в отношении осуществления такой акции, особенно в обход Совета Безопасности ООН. Я как-то сказал М. Олбрайт: «Россия присутствует на Балканах двести лет, если не больше. Непостижимо, почему американцы хотят навязать Балканам свои рекомендации, не советуясь с нами, или решить по-своему существующие здесь конфликты».

В момент самого накала страстей Милошевич был срочно приглашен в Москву. Встреча президентов состоялась в Кремле 16 июня 1998 года. По ее итогам договорились принять совместное заявление, текст которого тут же в Кремле отрабатывали Милошевич с коллегами, министры иностранных дел и обороны России со своими коллегами.

Мы добились того, что югославская сторона заявила о готовности незамедлительно продолжить переговоры по всему комплексу проблем, включая формы автономии края; не осуществлять какие-либо репрессивные действия против мирного населения; для налаживания доверия обеспечить свободу передвижения на всей территории Косова; гарантировать доступ в край гуманитарных организаций, включая Международный комитет Красного Креста (МККК) и Управление Верховного комиссара по делам беженцев (УВКБ); не ограничивать возможности ознакомления с ситуацией дипломатическим представителям иностранных государств, аккредитованных в СРЮ, и международным организациям. Было заявлено также о беспрепятственном возвращении всех беженцев и перемещенных лиц на основе программ, согласованных с УВКБ и МККК. Это был самый серьезный прорыв.

Больным стал вопрос о выводе из Косова югославского спецназа. На наши настойчивые просьбы согласиться на это Милошевич отвечал: «Поймите, что без прекращения активных действий OAK даже объявление о возможности такого вывода приведет теперь уже к волне сербских беженцев из Косова». В конце концов остановились на такой формулировке: по мере прекращения террористической активности силы безопасности будут сокращать свое присутствие вне мест постоянной дислокации.

Было объявлено также о готовности СРЮ начать переговоры с ОБСЕ о приеме ее миссии в Косове одновременно с восстановлением членства СРЮ в этой организации.

Объективные наблюдатели пришли к выводу, что Россия дипломатическими средствами сняла необходимость применения силы против Белграда. В Косове после совместного заявления, подписанного в Москве, положение начало улучшаться. В немалой степени этому способствовали поездки в различные районы края дипломатов и представителей гуманитарных организаций, аккредитованных в Белграде. Российский посол рассказывал, что многие западные коллеги после таких поездок не разделяли настроений в собственных столицах, где продолжали превалировать пессимистические и явно односторонние оценки.

Казалось, дело идет к политической развязке. При содействии «негласного посредника» — посла США в Македонии К. Хилла — 13 августа было объявлено о сформировании новой переговорной команды косовских албанцев. С Хиллом тесно контактировал Афанасьевский. Но в этот момент над Белградом вновь был занесен натовский меч. Центром борьбы стал Совет Безопасности ООН, где англосаксы упорно хотели провести резолюцию по Косову со ссылкой на главу VII Устава ООН, которая предусматривает в случае угрозы международному миру эскалацию санкций вплоть до применения силы. Глава VII была использована один раз — для санкционирования под флагом ООН войны в Корее. Тогда наш представитель отсутствовал, и резолюция прошла. Теперь мы постарались учесть уроки прошлого и открыто заявили о том, что будем такую резолюцию ветировать.

В сентябре я отдыхал в Сочи, на Черном море. Собственно, отдыхом это называть не совсем правильно. Ко мне приезжал для переговоров абхазский лидер Ардзинба и другие, все время связывался с Москвой или мне звонили оттуда и не только из Москвы. Во время телефонного разговора с Кинкелем он попросил конфиденциально принять его представителя Ишингера, который «должен привезти и прокомментировать архиважное личное послание по Косову».

Договорились с Клаусом: чтобы не привлекать внимания прессы, встречусь с Ишингером в аэропорту. Он прилетел с переводчиком на рейсовом самолете из Москвы 21 августа и вручил мне послание министра иностранных дел Германии. Критикуя нашу позицию, блокирующую ссылку на главу VII в резолюции Совета Безопасности ООН, Кинкель угрожающе писал о «приближении» значительных рисков для:

отношений между Западом и Россией, включая отношения между Россией и НАТО;

позиции России в Совете Безопасности и способности России играть свою роль в урегулировании международных кризисов;

роли России в контактной группе;

нашей способности конструктивно и сообща сотрудничать в других областях, включая экономические и финансовые вопросы.

Обосновывая «исключительную заинтересованность» Германии в принятии ссылки на главу VII, Кинкель сослался на растущее число беженцев, устремляющихся в Германию («Мы исходим из того, что 400 тысяч косовских албанцев проживают в Германии и ежемесячно добавляются две тысячи лиц, ходатайствующих о получении убежища»).

«Я пишу все это тебе, — заключил Клаус Кинкель свое “неординарное” послание, — как человек, которому, как ты знаешь, очень близки к сердцу отношения с Россией. Именно потому, что я очень озабочен, я думаю, что я как друг обязан так откровенно тебе все сказать».

Я прочел письмо при Ишингере и сказал ему:

— Передайте Кинкелю, что мы расходимся в понимании происходящего в эти дни в Косове. Напряженность там не возрастает. Следует продолжать поиск политического выхода — и нам, и американцам, и ЕС. Позиция России постоянна. Она, образно говоря, состоит из четырех «нет»: натовской вооруженной операции против Белграда; выходу Косова из Югославии; эскалации санкций против СРЮ; сохранению нынешнего статуса Косова, который не предоставляет автономии этому краю. Необходимо добиваться немедленного прекращения огня с двух сторон и начать переговоры.

После моего назначения председателем правительства России была продолжена работа по политическому урегулированию в Косове под руководством нового министра иностранных дел И. Иванова. Но главные события оказались впереди. О них речь пойдет позже.

Глава VIII

Ближневосточное урегулирование: неиспользованные возможности

Победа порождает ненависть; побежденный живет в печали. В счастье живет спокойный, отказавшийся от победы и поражения.

Будда

Арабо-израильский конфликт: мифы и реальность

О ближневосточном конфликте мне писать и легко, и трудно. Я занимался им годами, наблюдал ситуацию и с близкого, и с дальнего расстояния, писал о нем и в репортажах, и в статьях, и в книгах. Вроде бы знал немало. Но порой бывает трудно разобраться в хитросплетении ближневосточных событий, даже будучи, как тебе представляется, знакомым с историей, с характером людей, с истинными причинами многих коллизий. И теперь, по прошествии времени, приходится лишь сожалеть об упущенных возможностях, неиспользованных ситуациях, непродуманных решениях. В немалой степени всему этому способствовали мифы, укоренившиеся в