Средневековье в юбке - Екатерина Мишаненкова

Что поделать, мужчины в Средние века женились не так уж рано — только верхушка аристократии ради семейных связей заключала браки между детьми, остальные могли себе позволить жену, только когда «встанут на ноги», то есть примерно после двадцати пяти лет. При этом половое созревание мальчиков происходило, даже по мнению церкви, примерно в пятнадцать лет. И что они должны были с этой своей зрелостью делать десять, а то и больше, лет до брака? Хранить целомудрие, как требовали богословы?

Жена купца берет с поклонника деньги за секс, Декамерон, манускрипт первой половины XV в., Франция

Такая наивность осталась далеко в прошлом, священники Высокого и тем более Позднего Средневековья трезво смотрели на мир и знали, что подавляющее большинство молодых людей поддастся зову плоти. Однако законным путем женщины для удовлетворения сексуальных потребностей свободных мужчин были недоступны, ведь девушкам положено было хранить добродетель, а уж соблазнение замужней женщины — это и вовсе осквернение священных уз брака. Про осуждение гомосексуализма и даже онанизма я уже писала выше. О зоофилии и речи быть не может, за это кое-где смертная казнь полагалась.

Нетрудно догадаться, что такой дефицит секса порой приводил к трагическим последствиям, то есть к росту сексуального насилия.

Общество и церковь были в сложной ситуации — прелюбодеяние является подкопом под общественные устои, изнасилование — преступление, выливать дарованную мужчинам Богом сперму куда попало (и тем более, в других мужчин) нельзя. Остается только блуд со свободными распутными женщинами. Это тоже грех, но зато не преступление — то есть действительно лучшее из зол.

Роберт Фоссье называет проституцию в Средние века социальным регулятором. Проститутки удовлетворяют ради сохранения порядка «неудержимые инстинкты молодежи или даже зрелых людей, не получившие удовлетворения». Изучая документы — судебные, изобразительные, нарративные, он пришел к выводу, что «далекая от того, чтобы добиваться воплощения такой безрассудной утопии, как искоренение проституции, о чем во все века мечтали наивные либо невежественные моралисты, средневековая Церковь видела здесь единственно допустимую уступку тирании пола — разумеется, она осуждала проституцию, но плотно ее контролировала. Она брала на себя, причем по согласованию с муниципальными чиновниками и в специальных домах, нередко ей и принадлежавших, содержание «публичных девок», которых, впрочем, она пыталась поместить в общину или на службу к священнику, когда в силу возраста им приходилось оставить эту деятельность. В принципе доход с “дела” получал муниципалитет, но, чтобы избежать постепенного формирования групп мужчин-“профессионалов”, которые бы наживались на девушках, Церковь не отказывалась от пожертвований клиентов, тем самым частично искупавших свой грех. В городах подобные “аббатства”, “веселые замки”, “удобные местечки” или “маленькие бордели” зачастую группировались близ церквей, на мостах, напротив дворцов… Что касается “неорганизованной” проституции на открытом воздухе, она представлялась не менее очевидной: то, что известно о ярмарках, торговых рядах или о процессиях псевдокающихся, показывает, что там были толпы женщин без покрывала, без достойной одежды, тех самых meretrices, которые предлагали себя первому встречному».

Мастер дрезденской молитвенной книги, 1480–1515 гг.

Автор одного трактата XIII века сравнивал проституток с купцами, потому что они тоже продают товар — свое тело, и так же, как купцы, имеют право получать деньги за этот товар. Поэтому то, что они берут деньги, — вовсе не грех. Порочной и бесстыдной продажная женщина, по мнению автора трактата, становится лишь тогда, когда начинает получать удовольствие от своей работы.

Церковь также стремились разделять распущенность и продажность. Для нас сейчас секс за деньги является определяющей характеристикой проститутки, но средневековые церковники гораздо больше беспокоились о распущенности проститутки, чем о деньгах, которые она брала у своих клиентов. Сам Грациан вслед за святым Иеронимом говорил, что проститутка в первую очередь грешит своей неразборчивостью, а материальная выгода второстепенна. Фома Аквинский пошел еще дальше, утверждая, что проститутка не совершает ничего плохого, беря деньги за свою работу. Она, по его мнению, плоха тем, что оказывает сексуальные услуги клиентам, но не тем, что берет за это деньги. Фактически он тоже признавал, что это всего лишь работа, потому что заявлял, что церковь может брать с проститутки десятину и принимать ее пожертвования (хотя в идеале — только после того, как она оставит свое занятие и покается).

Проституция в Средневековье достаточно быстро превратилась в легальное и регулируемое законом занятие. Разумеется, в каждой стране, а то и в городе были свои правила — в зависимости от того, насколько город нуждался в услугах продажных женщин.

Коммерческая проституция, как правило, являлась в первую очередь городским явлением из-за относительной анонимности городской жизни и потому, что концентрация населения создает спрос на широкий спектр услуг. Крупнейшими центрами проституции являлись большие торговые города, где всегда было много молодых и надолго оторванных от дома мужчин — купцов, моряков, солдат. Процветала проституция и в университетских городках, тем более что студенты обычно не имели права жениться, пока не доучатся. Примером средневековой двойной морали является расцвет проституции в городах, где располагались святыни и куда стекались пилигримы. Очень удобно приехать на богомолье, там же еще разок согрешить (дорога была долгая, жена, если и есть, то далеко), а потом поклониться святыне и отмолить все грехи разом.

Но и в остальных городах без проституток обойтись было сложно. Ученики цеховых мастеров, как и студенты, не могли жениться, пока не закончат обучение. Неудивительно, что они были завсегдатаями публичных домов, тем более с XIV века в ученики стали брать мальчиков не моложе тринадцати лет, к XV веку повысили этот возраст до пятнадцати лет, а учиться приходилось — в зависимости от профессии — от двух до двенадцати лет.

Была еще одна категория постоянных клиентов проституток, хотя о ней предпочитали не говорить вслух. Это священники — после того как им запретили жениться, они тоже вынуждены были посещать «веселые дома». Завести в доме постоянную конкубину означало лишиться сана, а поход к проституткам грозил разве что епитимьей.

Неудивительно, что даже города с населением в 500–1000 жителей имели свои, хоть и небольшие, публичные дома. А в Дижоне, столице Бургундии, с населением около 10 000 человек, в XV веке было более сотни официально зарегистрированных проституток, большая часть из которых работала в публичных домах и в общественных банях. Кроме «профессионалок» в каждом городе существовали еще и женщины, которые занимались проституцией время от времени, нигде не числясь.