Проклятие дома Ланарков - Антон Кротков

— А почему бы вам не спросить об этом у его слуг?

— Это будет сложно сделать — смутился вопрошавший. — Каждый из тех, кого нанимают в этот предельно закрытый дом, подписывал обязательство хранить его тайны.

Скарлетт решила расставить все точки над «i»:

— Послушайте, господа, я во многом сомневаюсь и не стану утверждать того, в чём не полностью уверена, чтобы не оклеветать невиновного. Но я могу сказать вам от себя. Да, мне показалось, что нервы сэра Уильяма действительно пришли в расстройство вследствие смерти старшей дочери и тяжёлой болезни жены. Снести такие удары судьбы без последствий смогли бы немногие. Лично мне хорошо понятны его отчаяние и боль. В растерянности от ужасной потери, от тех несчастий, что продолжают сыпаться на его голову, он мог испытывать взрывы ярости, — это обратная сторона монеты. И некоторые люди, которые не сумели понять, что с ним твориться, испытали на себе вспышки его гнева. Это так. Поэтому я говорю, что вероятно граф нуждается в вашей тактичной помощи.

Однако сэр Уильям отнюдь не лишился способности разумно мыслить и действовать. Во всяком случае, мне так показалось. Утверждать, что он монстр, который вот-вот начнёт охотиться на людей; и требовать на правах друга семьи, чтобы его посадили на цепь, я не стану. Нет, он не «сумасшедший с бритвой», не изверг и не тиран! — Вэй перевела дух, слыша, как доктора скрипят перьями, записывая за ней в свои блокноты. — Мне бы хотелось, чтобы вы — с вашим опытом и знаниями, — продолжила она, — сделали всё возможное, чтобы помочь этой семье — не только её главе, но и юным девушкам, которые вот-вот могут лишиться матери. Так стоит ли ещё отбирать у них и отца? По-моему, так с них довольно горя! Если вы ещё не осмотрели графа, то, прошу вас: сделайте это! И вероятно вы тоже найдёте его не таким уж безнадёжным.

* * *

…Всю дорогу из поместья хозяйка гостиницы жалела бедную графиню и дочек, а в особенности она почему-то сочувствовала младшей:

— Теперь старшая сестрица со света сживёт бедняжку.

Скарлетт и сама плохо понимала, что происходит, ведь Флора убеждала её, что это младшая бастардка только и ждёт подходящего момента, чтобы хищно взять всё в свои руки. Но почему-то происходило как раз обратное — это Флора захватила власть в Ланарк-Грэй-Холле и не скрывала ненависти к младшей сестре. Так кто же истинная жертва?

В ответ на её озадаченную реплику хозяйка открыла ей много интересного. Младшую Клэр действительно все жалели, её считали чуть ли не блаженной. Что же касается Флоры, то истинное отношение к ней со стороны здешней публики оказалось двояким: с одной стороны среднюю дочь сэра Уильяма считали очень привлекательной молодой особой, главным образом из-за умения красиво одеваться. Но с другой стороны, здесь не слишком верили в искренность переживаний Флоры из-за гибели старшей сестры.

Слышать такое было удивительно, но и не верить рассказчице у Скарлетт оснований не было. Эта женщина прониклась к ней таким доверием, что откровенничала даже о том, о чём, наверное, и не стоило бы…

По мнению пожилой леди, Флора могла быть даже заинтересована в смерти Анны. Граф не скрывал, что намерен по старой традиции выдавать дочерей замуж по старшинству и за тех женихов, которых подберёт им сам. Брак старшей дочери с простолюдином он бы всё равно расстроил, употребив для этого всё своё влияние. И поэтому Анна на годы могла засидеться в незамужних. Соответственно и Флоре грозило благодаря несговорчивой сестре тоже остаться в старых девах.

«Если принять эту версию, — размышляла Скарлетт, — то все разговоры Флоры про побег — не более чем игра. Да и не так уж она похожа на жертву. Глядя на то, какие роскошные наряды носит, как много на ней драгоценностей, вышивки, уже можно усомниться в её положении жертвы семейного насилия. Удивительно, как я не замечала этого раньше». Анализируя поведение молодой графини, Вэй теперь и сама склонялась к тому, что Флора слишком прагматична, и вряд ли сможет отказаться от наследства и комфортной жизни ради любви и свободы. «Вероятно, этой фифе просто не нравится, что её собираются выдать за старого и некрасивого. Вот она и решила заставить отца подобрать ей партию по вкусу. И для этого готова использовать все средства, в том числе надавить на родителя авторитетом заезжего писателя и его жены-американки» — пришла к неожиданному выводу Скарлетт. Вот уж поистине «правда редко бывает чистой и никогда не бывает простой», как сказал Оскар Уайлд.

Потом Вэй стала размышлять о тайне, которую ей открыла миссис Элизабет: «Если она имела в виду младенца, которого извлекли из семейного склепа, то о какой справедливости она мечтает? И о каком проклятии говорила? И о чём хотела просить меня? Вопросы, вопросы, вопросы…И ни одной подсказки на возможный ответ».

— А кого в вашем городе называют жабой? — спросила свою хозяйку Скарлетт. Ей вспомнилась презрительная фраза Флоры о младшей сестре, которая якобы «сделала своё чёрное дело с помощью какой-то жабы», — вероятно, некой сообщницы или, возможно, сообщника. Лейтенант Болдуин совсем не подходил под такое нелицеприятное прозвище.

Хозяйка смутилась, но всё же ответила, что так за глаза некоторые недоброжелатели зовут местного аптекаря…

* * *

Этим же вечером из поместья пришло печальное известие, что графиня скончалась…

Клэр практически выросла в лесу, и могла ориентироваться в самой густой чаще даже с закрытыми глазами; звери давно стали ей ближе людей. И конечно она хорошо разбиралась в следах здешних обитателей. Впрочем, с некоторых пор Клэр умела чувствовать на расстояние чужое присутствие, будь это зверь или человек. Так её организм словно компенсировал нарастающие проблемы со зрением.

Поэтому она раньше всех обнаружила чужого — по времени это примерно совпало с гибелью её старшей сестры Анны — в лесу что-то изменилось, стало не так как прежде. Какое-то враждебное присутствие ощущалось в необъяснимых шорохах и шуме деревьев. И с каждым днём это лишь усиливалось…

Она ступала мягко, бесшумно. Не оставляя собственного запаха на тропе, благодаря мягким чуням, которые сама сшила себе по образцу тех, что носили североамериканские индейцы. Дорожка волчьих следов вывела её к нагромождению огромных камней. Заросшие лишайниками, очень древние, они остались после прохождения древнего ледника. Даже при свете солнца камни отбрасывали длинные тени и казались зловеще-чёрными. Именно в их честь лес получил своё название — блэкстоунский.

Здесь след обрывался. Клэр сняла с плеч мешок, развязала узел и извлекла большой свёрток из плотной вощёной бумаги, в которую завёрнула мясо. Принялась разбрасывать вокруг приманку. Весь вчерашний день она потратила на приготовление «угощения». Купила в местной лавке большой шмат мяса. Разрезала на куски. Сделала в кусках надрезы и начинила все ядовитыми дарами. Получилась мясная приманка с ядом. Клэр знала, что волк, а тем более оборотень, осторожен, поэтому работала в хирургических перчатках, тоже купленных вместе с ядом в городской аптеке. Она старался скрыть от хищника свой запах.