Дневник пакостей, или Как влюбить в себя некроманта - Елена Малиновская

— И мой пра — и так далее прадед решил эту проблему, — восторженно завершил Алан. — Он нанял лучшего мага во всем Апрасе, чтобы тот соорудил не просто охранную печать, которую так легко разрушить или стереть. О нет. Тот создал настоящее магическое чудо. Этот каменный мешок находится примерно в середине фундамента, глубоко под землей. Каждая его стена — это сплав множества печатей. И они беспрестанно регенерируют, поглощая энергию, которая выделяется при смерти человека.

— Я не понимаю, — растерянно пролепетала Моника.

— Да куда уж тебе, — презрительно фыркнул Алан. — Ты — тупая блондинка, все достоинства которой заключаются лишь в тугом кошельке мужа. Скажи, тебе приятно было ласкать дряблое тело Генриха и терпеть его поцелуи беззубым ртом? Он уже годился тебе в дедушки, когда взял тебя в жены. Ах, ну да, ну да. Это же была великая любовь с первого взгляда, не так ли? Любовь, для которой возраст не помеха. А по сути, родители просто продали тебя.

— Алан, почему вы так говорите? — Моника широко распахнула глаза от изумления. — Я думала, что вы друг нашей семьи.

— Конечно, я друг, — с сарказмом заверил ее Алан. — Друг Генриха, но не твой, лапонька. Думаю, он-то как раз обрадуется, когда избавится от такой пиявки, как ты. Даже детей ему родить не сумела. Только и знала, как потрошить его кошелек да погуливать на стороне.

— Да как вы смеете! — с тихим негодованием выдохнула Моника. — Я никогда… ни с кем… А дети… Мы так хотели, но…

— Плевать мне на твои оправдания, — жестко оборвал ее лепет Алан. — Прибереги их на суд богов. Потому как скоро ты предстанешь перед ним.

Моника чуть слышно всхлипнула. Сгорбилась, уткнувшись лицом в раскрытые ладони, и ее плечи начали вздрагивать. Было видно, что она изо всех сил старается сдержать рыдания.

— Алан, мы еще все можем исправить, — опять подала я голос. — Выпустите нас. Нас ведь все равно найдут. Вы сами сказали, что продаете этот дом. Или думаете, новые жильцы не изучат его от крыши до подвала? И как вы будете оправдываться, когда здесь обнаружат наши тела?

— А кто сказал, что ваши тела будут здесь? — нарочито удивился Алан. — Дорогуша, я дождусь, когда вы умрете. Заметь — сам при этом не приложу к этому никаких усилий. Мой первый опыт оказался… слишком неудачным. Мне пришлось сжечь любимую рубашку, поскольку пятна крови так и не сумел вывести. Не прачке же ее отдавать было. Да и та дрянь умудрилась хорошо поцарапать меня. Я сделал выводы и теперь предпочитаю работать иначе. Будет любопытно понаблюдать, как через день-два вы начнете грызть друг другу глотки в прямом смысле слова. Люди так забавно сходят с ума от голода и жажды. Рано или поздно одна из вас прикончит другую. Кстати, ставлю на Монику. Она крупнее и сильнее тебя. Так что на твоем месте я бы расправился с ней прямо сейчас. Но даже это не спасет тебя. Лишь даст лишнюю неделю или две жизни, вряд ли больше.

Я скривилась от отвращения, почувствовав, как к горлу подкатил тугой ком тошноты.

О небо, неужели он намекает на то, что мне надлежит убить Монику, а потом глодать ее тело, силясь отсрочить неминуемую гибель? Какая гадость! Этот Алан точно больной на всю голову.

— Да не бывать этому! — выплюнула я с негодованием.

— Бывать-бывать, — со зловещим смешком заверил меня Алан. — Как будто вы первые здешние обитательницы. Ну а потом, когда все будет завершено, я спущусь и вытащу ваши тела. — Помолчал немного и добавил с иронией: — Яблони в моем саду на заднем дворе каждый год дают прекрасный урожай. Все соседи сходят с ума от зависти. Все говорят, что у меня легкая рука, потому что садовника я не держу. Но никто не знает, что весь секрет заключается в правильном удобрении. — Хмыкнул и завершил: — Ну а ваши души никогда не потревожат мой покой. Потому что это место впитает их. Эсми, ты ведь знаешь, что мой дом — самый спокойный и энергетически защищенный во всем Вилсоне.

Словно в подтверждение его слов сверху раздался какой-то гулкий звук, как будто захлопнулась крышка. И наступила тишина.

— Он ненормальный, — негромко сказала Моника, кулаком вытирая слезы. — Абсолютно сумасшедший.

Я промолчала. А смысл соглашаться с тем, что и так очевидно? Теперь надо придумать, как выбраться из этой ситуации.

— Но нас ведь найдут, правда? — упавшим голосом спросила Моника. — Его уверения в том, что мы будем сидеть тут, пока не умрем от голода, просто ложь?

И опять я ничего не сказала.

Найти-то нас найдут. Рано или поздно все тайное обязательно становится явным. Тем более что Алан вздумал продать дом. Ладно, пусть он похоронит наши тела под яблонями. Но при первой же перекопке сада новые жильцы наткнутся на могилы…

«Не факт, — тут же пробурчал внутренний голос. — Этот Алан не гнушается использовать амулеты с покупными чарами. Как будто не знаешь, что можно купить порошок, который во много раз ускоряет процесс разложения, уничтожая даже кости. Уже через неделю от тела ничего не останется».

Я досадливо тряхнула головой, правда, сразу же приглушенно зашипела от боли. От слишком резкого движения в затылке вновь запульсировала улегшаяся было боль, поэтому неполную минуту я просто дышала, силясь не сорваться на стон.

Не думай об этом, Эсми! Не думай о могилах и прочей гадости! Ты обязательно выберешься! Иначе и быть не может. Выбралась же ты из подвала замка герцога Трегора, хотя сам Норвуд не верил в твой успех.

Моника опять заплакала, так и не дождавшись от меня ответа. Я ободряюще потрепала женщину по плечу и проговорила:

— Успокойтесь. Ваши родители уже сегодня вечером поднимут тревогу, спохватившись, что вас нет. Скоро в доме Алана будет полиция.

— Вы же слышали, что он сказал, — шмыгнув носом, печально ответила Моника. — Про кучера и все такое прочее. — Сделала паузу и совсем тихо добавила: — И потом, я не уверена, что родители вообще заметят мое отсутствие. Мой отец был пьян, как вы видели. А матери я говорила, что после ужина сразу отправлюсь к Генриху. Так что она, скорее всего, подумает, что я решила вовсе не заезжать к ней. Тем более что час такой поздний.

— А ваш муж? — спросила я. — Он-то наверняка удивится, что жена не вернулась домой.

— Не думаю. — Грустная усмешка тронула губы Моники. — Генрих стар, как правильно сказал Алан. В последнее время он все чаще забывает о моем существовании. Сутками безвылазно сидит в своей комнате. Частенько путает меня со своей давно умершей сестрой. Иногда принимает меня за новую служанку. Так что Генрих тревогу точно не поднимет. А слуги… Они, скорее всего, решат, что я осталась у родителей на несколько дней. В последнее время я стараюсь при любой возможности уезжать из дома. Слишком тяжело мне рядом с Генрихом. Видеть, как некогда любимый человек неуклонно теряет рассудок… — Вдруг с надеждой вскинулась и спросила: — А вы? Мать говорила, у вас есть жених. Как его, Чарльз вроде бы. Он обратится в полицию?

— С Чарльзом я рассталась, — сухо сказала я.

— О. — Моника пригорюнилась, но тут же встрепенулась вновь: — Ну а кто-нибудь еще? Друзья, родственники?