Долг чести - Том Клэнси

Однако наибольшее внимание привлекала история с самими топливными баками. Предварительные итоги расследования, проведенного Национальным департаментом безопасности на транспорте, появились вскоре после их оглашения в зале Конгресса и были слишком любопытными, чтобы не обратить на них внимания. Американские автомобилестроительные фирмы предоставили возможность своим инженерам объяснить научно-техническую сторону происшедшего, и каждый из специалистов с плохо скрытым злорадством говорил, что происшедшее служит наглядным примером плохой работы японских отделов технического контроля за качеством одной из самых простых комплектующих автомобиля и что японцы вовсе не так умны, как принято считать.

– Вот посмотри, Том, оцинкованную сталь производят уже больше ста лет, – произнес старший инженер компании «Форд» в передаче вечерних новостей Эн-би-си. – Из нее делают мусорные баки.

– Мусорные баки? – озадаченно переспросил ведущий, потому как у него дома эти баки были изготовлены из пластика.

– Японцы в течение ряда лет обвиняли нас в недостаточно высоких стандартах безопасности, утверждали, что мы не умеем работать, что качество наших автомобилей слишком низкое, а потому мы не можем конкурировать на их рынке. А теперь мы видим, что их стандарты совсем не так и высоки. Позволь мне закончить следующим, Том, – продолжил инженер, ощущая приступ вдохновения. – Их топливные баки на этих двух «крестах» не прочнее мусорных контейнеров, изготовленных на основе технологии конца прошлого века. Именно по этой причине и погибли в огне шестеро американцев.

Это случайное замечание послужило толчком к тому, что на следующее утро пять баков для мусора, изготовленных из оцинкованной стали, были обнаружены у ворот сборочного завода в Кентукки, выпускающего «кресты», с надписью: «ПОЧЕМУ БЫ ВАМ НЕ ПОПРОБОВАТЬ ВОТ ЭТО?». На место прибыла заранее оповещенная телесъемочная группа компании Си-эн-эн, и к полудню это стало их главной новостью. Все зависело только от восприятия. Пройдут недели, прежде чем удастся в точности установить, что же произошло на самом деле, но к этому времени человеческое восприятие и реакция на случившееся уже давно оторвутся от действительности.

* * *

Капитан транспортного судна «Ниссан курьер» ничего не подозревал о случившемся – его просто не оповестили. Этот корабль выглядел на редкость безобразно. Со стороны казалось, что он начал свое существование как сплошной стальной брус, а затем у него огромной ложкой вычерпали середину, чтобы придать плавучесть. Неустойчивый, с огромной парусностью, превращающей его в игрушку даже самых слабых ветров, он был вынужден прибегнуть к помощи четырех портовых буксиров для швартовки у морского терминала Дандалк в гавани Балтимора. Когда-то здесь располагался первый городской аэродром, и теперь огромная ровная поверхность стала естественной площадкой для разгрузки и размещения автомобилей. Все внимание капитана было обращено на сложные маневры по швартовке судна, и лишь после этого он заметил, что огромная площадка, где размещались прибывающие из Японии автомобили, необычайно переполнена. Странно, подумал он. Предыдущий транспорт с автомобилями фирмы «Ниссан» прибыл сюда в прошлый четверг, и обычно площадка бывала к этому времени наполовину пустой, что позволяло выгрузить доставленные машины. Посмотрев повнимательнее, он увидел только три трейлера, готовых забрать машины и доставить их в ближайший автомагазин. При обычных обстоятельствах трейлеры стояли в длинной очереди, словно такси у железнодорожной станции.

– Похоже, они действительно не шутят, – заметил лоцман, который вел судно по Чесапикскому заливу. Он поднялся на борт «Ниссан курьер» у Виргиния-Кейпс и незадолго до этого смотрел теленовости на лоцманском судне, стоящем там на якоре. Лоцман покачал головой и спустился по трапу. Пусть уж судовой агент информирует капитана о происходящем.

Судовой агент так и поступил, после того как поднялся по трапу и вошел на мостик. На стоянке оставалось место для еще двухсот автомобилей, уж никак не больше, а он все еще не получил инструкций от дирекции грузовой линии, что сказать капитану. Обычно судно находилось в порту не больше двадцати четырех часов – именно столько времени требовалось для разгрузки автомобилей, бункеровки, погрузки продуктов и пресной воды, после чего пустой корабль отправлялся обратно, чтобы по прибытии в Японию погрузить новую партию автомобилей для доставки в Америку. Грузовые корабли этой линии плавали по скучному, но строго соблюдаемому графику, причем даты прибытия и возвращения были столь же точными и предсказуемыми, как местонахождение звезд на ночном небе.

– Что вы хотите этим сказать? – недоуменно спросил капитан.

– Каждый автомобиль подвергается осмотру на предмет его безопасности. – Судовой агент сделал жест в сторону терминала. – Можете убедиться в этом сами.

Капитан так и поступил. Он достал бинокль «Никон» и увидел шестерых таможенников, поднимающих на гидравлическом подъемнике очередной автомобиль, что позволяло одному из таможенников зачем-то оглядеть его снизу, пока остальные делали пометки на официальных бланках. Нельзя сказать, чтобы они очень уж торопились. В бинокль капитану было видно, как таможенники покатываются от смеха, вместо того чтобы усердно заниматься работой, как подобает государственным служащим. По этой причине он и не заметил сходства с теми редкими случаями, когда видел японских таможенников, занимающихся таким же, хотя и гораздо более строгим досмотром американских, немецких или шведских автомобилей на причалах его родного порта Иокагамы.

– Но ведь так мы проторчим здесь несколько дней! – выпалил капитан.

– Не больше недели, – оптимистично заметил судовой агент.

– Но у причала может ошвартоваться только один корабль, а через семьдесят часов сюда придет «Ниссан вояджер».

– От меня это не зависит.

– Но мое расписание… – В голосе капитана прозвучало отчаяние.

– И это тоже от меня не зависит, – терпеливо произнес судовой агент, обращаясь к человеку, привычный мир которого рухнул.

– Мы можем оказать какую-то помощь? – спросил Сейджи Нагумо.

– Что ты имеешь в виду? – поинтересовался представитель Министерства торговли.

– Пострадавших от этого страшного происшествия, – пояснил японец. Нагумо действительно испытывал подлинный ужас от случившегося. Старинные японские дома из дерева и бумаги давно были заменены зданиями из более прочных материалов, но наследием прошлого стал глубокий страх перед пожарами.

Гражданин Японии, в доме которого начался пожар, распространившийся затем на соседние"дома, не только возмещал понесенные убытки, но и по-прежнему подвергался уголовной ответственности. Нагумо испытывал чувство глубокого стыда за то, что продукт, произведенный в его стране, привел к такому ужасному концу. – Я еще не получил официального мнения моего правительства, но хочу выразить свою личную точку зрения: это происшествие потрясло меня до глубины души. Хочу заверить тебя, что мы проведем собственное расследование.

– Слишком поздно, Сейджи. Как ты помнишь, мы обсуждали этот самый вопрос…