Любовь как в кино - Виктория Ван Тим

Древний автомобиль громко протестует против насилия. На сорока милях в час его начинает дико трясти. Почти как в фильме «Четыре свадьбы и одни похороны», только опаздываем мы не на свадьбу, а на устроенный мамой праздник, и похороны будут мои.

Нет, в таком эпизоде участвовать не хотелось бы.

Я не успею даже морально подготовиться. Там собралась вся родня… На светофоре загорается желтый. Не успеем. Сейчас сменится…

– Нет, успеем! Езжай! Давай, скорее же! – снова бью его, чтобы придать ускорение.

Мы проскакиваем мимо светофора, но свет в то же мгновение сменяется красным.

И такие же красные огни появляются сзади. Нас останавливает патрульная машина.

Вот невезуха.

– Мой бумажник. – Шейн шарит в карманах брюк и, ничего там не обнаружив, ощупывает свои плечи. – На мне нет пиджака! Где пиджак?

Он лихорадочно осматривается вокруг. Вижу пиджак на заднем сиденье. Перегибаюсь через спинку кресла и хватаю его. Шейн открывает окно. Полицейский выходит из патрульной машины. Обыскиваю пиджак, отчаянно роюсь во внутренних карманах. Оттуда вылетают только вчерашние квитанции и парковочный билет.

– Вот, нашла. Нашла, – бросаю ему бумажник. Тот ударяется о приборную панель и приземляется на пол.

Мы так тяжело дышим, что окна снова запотевают. Шейн хлопает рукой по полу, пытаясь отыскать бумажник. Пытаюсь помочь, как могу. Полицейский приближается. Он уже совсем рядом.

– Есть! – Шейн достает из бумажника права и проводит рукой по волосам.

– Права и регистра…

Полицейский рассматривает Шейна, явно озадаченный беспорядком в его одежде и кое-как застегнутой рубашкой. Затем окидывает взглядом запотевшие окна с отпечатками ладоней. Его глаза задерживаются на моем платье, которое, как я только что поняла, надето наизнанку, и на моем перекошенном бюсте. Как выглядит прическа, могу только догадываться. Полицейский поднимает глаза и встречается со мной взглядом.

– Снова вы? – удивленно спрашивает он.

– Привет. – Я робко машу ему рукой.

Это тот самый полицейский, который остановил пейнтбольную погоню.

Вот проклятие.

Да, опаздываю. Ну и что? Было бы гораздо хуже, если бы меня посадили в тюрьму. Но штрафную квитанцию нам все-таки выписали. Ну, то есть не нам, а Шейну. Я отделалась выговором. Тем не менее вся эта история стоила нам лишних двадцати минут. Уже почти полдень. Меня просили приехать около десяти, чтобы помочь. С чем помочь? Мама ведь не собиралась сама готовить, она заказала всю еду в кейтеринговой фирме. Дома я приняла душ, переоделась и выгляжу теперь прилично. Да, я могу немного опоздать. Могу.

Опять телефон. Мама звонит уже в четвертый раз.

Мы почти добрались, но нужно ответить. Смотрю на часы, на Шейна за рулем и неохотно сдаюсь.

– Привет, мам.

– Кенсингтон, это я, мама.

– Знаю, что ты, мам, – слышу, как где-то вдали Рен обращается к Грейсону. Играет музыка, звенят тарелки. Они на кухне. Праздник в разгаре.

– Где ты? Что ты…

– Извини. Я опаздываю. Буду через пять минут. Я помогу с…

– Ну, помогать уже не с чем, все готово. Мы садимся за стол. Нет, это не туда, поставь впереди, – раздраженно говорит она кому-то. – Пришлось делать все самой. Да, Рен, это Кенсингтон, она нашлась.

Я и не терялась. Ну, может, немножко. Зато больше я никогда не буду потерянной.

Слышу бормотание Грейсона о том, насколько типично мое поведение.

– Грета пыталась мне помочь, но ты же знаешь, какая из нее помощница. Да, Грета, мы нашли ее. Она еще в пути.

– Я уже здесь за уг…

– Ох, ладно. Не могу больше говорить. Давай скорей. Пора садиться за стол.

И мама отключается. У меня такое чувство, будто я верчусь сразу в нескольких направлениях, как гироскоп. Полная потеря ориентации.

– Ты в порядке?

– Да. Нет, – зажимаю рот рукой. Глаза широко распахнуты. Ох, я не могу с ними встретиться. Просто не могу.

Шейн останавливает машину.

– Что ты делаешь? Я и так опаздываю!

Нервы у меня на пределе.

Он накрывает мою руку своей.

– Кенсингтон, ты красивая, умная, обаятельная. Как бы там ни сложилось, все будет хорошо. Я обещаю. – Он ласково гладит мою ладонь. – Я здесь. Я с тобой. Я понимаю тебя. Все будет хорошо.

Глядя ему в глаза, сжимаю его руку и киваю. Я еще никому не говорила о ситуации с Брэдли, Тоней и моей разорванной помолвкой.

Сегодняшний день должен был стать для меня особенным. Я праздновала бы предстоящую свадьбу и мечтала о будущей семье. А я так далека от этого!.. Однако смотрю на Шейна, и на сердце становится легче.

Я… вообще-то счастлива. Мне страшно, я немного растерянна, но – счастлива.

Вчера весь мой мир изменился. Сегодня он совершенно иной. Но, может быть, теперь он такой, какой мне и нужен.

И, возможно, я ближе к мечте, чем думаю.

– Поехали. Все в порядке.

Вроде бы в порядке. Ну, хотя бы выгляжу я хорошо.

Я остановила свой выбор на ярком платье с плиссированной юбкой. На прическу времени не хватило, так что я просто собрала волосы в пучок. Получилось, как ни странно, довольно красиво.

Мои пальцы все крепче стискивают ручку сумки, по мере того как Шейн продвигается по пригороду. Пути назад нет. Мы вступили в зону «степфордских жен».

Припаркованные автомобили занимают чуть ли не всю улицу. Ничего себе – маленький семейный праздник! Даже парковщика наняли? Обычно мама нанимает парковщика лишь раз в году, на семейную рождественскую вечеринку. Только не знаю, почему она зовет ее семейной. Собираются буквально все, с кем она мало-мальски знакома.

Мы подъезжаем. Мы уже здесь.

Что она тут устроила?

– Все будет хорошо. – Шейн сжимает мою руку.

Больше всего на свете я сейчас хочу, чтобы он мог пойти вместе со мной. И все же это должно было быть празднование помолвки. Для меня и Брэдли. А теперь я одна. Так что и идти придется одной.

Мой фейсбуковский статус сменился с «Встречается» на «Обручена с одиночеством». Надо будет поменять его на «Все сложно». Все определенно усложнилось. Жаль, на сайте нет опции: «Не спрашивайте».

– Ну, наконец-то. Все на заднем дворе. Мы уже садимся за стол, – говорит Рен. Она чудесно выглядит в жаккардовом платье с короткими рукавами. – Что случилось, черт возьми? Мама вся издергалась…

Не отвечаю. Озираюсь, от неожиданности лишившись дара речи. Мамин небольшой семейный праздник в честь беременности и помолвки превратился в…

– Да, она пригласила всех, чтобы отметить помолвку. Хотела устроить тебе сюрприз.