Грехи наши тяжкие - Евгений Лукин

Один – один.

Отбились кое-как от ребятни, вышли за ворота.

– Слушай, – говорю сердито, а у самого щёки горят. – А сколько у нас вообще в городе этих машин времени? Ну, подбитых…

– Три.

– Откуда знаешь?

– Так на стенде же карта нарисована… Одну в скверике грохнули, другую – у «Плюсквамперфекта», а третья – тут рядом, возле салона красоты… Ну этого… «Остановись, мгновенье»…

– Может, сходим пойдём?

Сходили. В общем-то, мы уже там бывали, и не раз – и с экскурсией, и просто так… Примерно то же самое, что и в сквере, только обломков поменьше и постамент не бетонный, а гранитной плиткой облицованный. А перед табличкой стоят дяденька и тётенька – приезжие, видать.

– Бож-же! – стонет она. – Масляной-то краской зачем? Ещё и зелёной!

– Чтоб никто починить не смог, – отвечает Петька. А морда у самого – серьёзная-серьёзная. Поглядел на него – чуть плюху не отвесил, честное слово!

– Ну вот видишь? – порывисто поворачивается она к мужу своему, или кто он ей там. – Умеют же люди славу героям воздать! Своим, местным… А почему у нас в Питере ни одной такой машины не поставили? Тоже ведь, наверное, подбивали…

– Ставить некуда, – буркнул он. – Все пьедесталы заняты.

– Так и у нас тут раньше Циолковский стоял, – не выдержал и вмешался я.

– Циолковского-то за что? – ужаснулся он.

– А чтоб в будущее не заглядывал! – огрызнулась она.

Тоже, наверное, разведутся скоро. Как мамка с папкой.

* * *

Взяли мы с Петькой в мини-маркете полторашку (Мундыч к тому времени вроде как уже в себя пришёл, узнавать нас начал). Принесли, расспросили кое о чём. Он аж глаза вылупил.

– Вы что, – говорит, – вчера, что ли, родились? Да кто ж настоящую машину времени, хотя бы и подбитую, на пьедестал поставит? Настоящую машину, чтоб ты знал, который год в подвалах хроноразведки по винтикам разбирают – и всё без толку… А то, что на постаменте, – так, муляж. Местный скульптор соорудил.

– Один в один?

Усмехается Мундыч:

– Жди! Один в один! А секретность? Вообще ничего похожего… И всё равно воруют. То одну детальку с постамента сопрут, то другую…

– А как она вообще выглядит, машина времени? Если не поломанная…

– Да кто ж её знает! – сказал Мундыч. – Я ведь в полиции стажировался…

– Ну расскажи что-нибудь!

– Что рассказать?

– Н-ну вот… самое крупное твоё дело там какое было?

Неспешно выцедил стакан, утёр губы, начал:

– Крупное, говоришь? Было и крупное… Техника техникой, а я ведь тогда шустрее беспилотничков оказался… Иду, никого не трогаю…

– Ты ж говорил, там дороги электромагнитные…

– И чего?

– Так зачем идти? Можно же…

– Можно, – не дослушав, кивнул Мундыч. – Поэтому у них, у грядушек, с ногами всегда проблемы. Как у меня сейчас. А тогда я за собой следил. Пешком гулял… Иду, короче, и вдруг выскакивает мне навстречу какое-то чудо в перьях. То есть без перьев, конечно. Голое. И кричит…

– Кричит?

– В том-то и дело. Голый – ладно. Там треть народа телешом расхаживает. А этот ещё и кричит… Непорядок. Оскорбление чувств окружающих… Связался я с участком… Ты понял? Беспилотнички среагировать не успели, а я уже стукнул! И меры принял! Скрутил крикуна, а вскоре и наши подоспели. И что оказалось…

Мы с Петькой давно уже привыкли к тому, что после слов «и что оказалось…» следует долгая пауза. Но на этот раз Мундыч, клянусь, побил все свои рекорды: минуту пробку свинчивал, минуту завинчивал, мордень – загадочная, глаза – полуприкрыты.

– Про умные вещи – слышали?

– А как же! – говорю. – По телику всё время рекламируют. Умный пылесос, умная стиральная машина…

– Так по сравнению с ихними вещами, – многозначительно изрекает Мундыч, – наши вещи – дебилы клинические. Даже самые продвинутые. А у них – да, у них – и впрямь умные. Помните, я рассказывал про штаны с лоцманом? Вот что-то в этом роде… Или, допустим, выдали мне в участке робу. Смотрю, а она чуть ли не шестьдесят восьмого размера. Я её грядушкам показываю – дескать, что это вы мне такое даёте? А они по плечу похлопывают: надевай, мол, не тушуйся… Надел. Хожу вроде клоуна. Потом к обеду смотрю: а роба-то – ужалась! Сидит как на меня шитая и ещё в движениях помогает! Понял, что творят?

– Ух ты!

– Перчатки выдали нитяные. Я им пытаюсь втолковать, что мне без них удобнее… Зачем они вообще в участке? Чтобы отпечатков не оставить?.. А они – ни в какую! Надевай – и всё! Положено. Ну положено так положено. Надел. Сел за пульт. И ты не поверишь: пальчики сами по кнопкам забегали… Ни фига ни в чём не смыслю, а пальчики бегают. И не промахнулись ни разу!

– Классно…

– Так вот есть у них там, в будущем, такая одна проблемка – интеллектуальный диссонанс называется. Это когда шмотки оказываются умнее своего носителя.

– И чо?

– Ну так шмотки-то – они же друг с другом контачат! Обувь со штанами, штаны с пиджаком… А тут уж и до заговора недалеко! Бунт вещей, прикинь! Столковались, короче, и вытряхнули из себя того дурика… ну, которого я задержал… Вытряхнули – и пошли искать кого поумнее.

– Нашли? – обмирая от любопытства, спросил я.

– Ага! Нашли! – ощерился Мундыч. – Много ты там таких найдёшь! А тут ещё закономерность: чем грядушка слабоумнее, тем он одеться покруче норовит… – Выпил, подмигнул. – А прикид этот его взбунтовавшийся мы ещё месяц ловили…

– А чего там ловить? – опешил Петька. – Видно же: шмотки – а в них никого…

– Ну как это никого? – лукаво прищурился Мундыч. – Я ж тебе говорю: вещи – ум-ны-е! Заложника взяли…

– Ни фига с-се… – выдохнул Петька. – Это как?

– А так… Проникли в хату ночью, пока он голый спал, наделись на него – и вперёд. А он-то, бедолага, даже на помощь позвать не может – всё у них под контролем… Мало того! Они ему карьеру сделали – в главари мафии вывели! А чего? Одёжка – последнего поколения! Подумаешь там – мафию возглавить… Мы троих крёстных отцов задержали – троих! – пока сообразили, что люди тут вообще ни при чём… что это прикид шкодит…

Мы с Петькой сидим ошалелые, представить пытаемся. Потом Петька с запинкой говорит:

– А вот машины времени… тоже умные?

– Умнее всех! – чуть ли не с гордостью заверяет Мундыч. – Ты думаешь, почему до сих пор ни одну подбить не удалось?

Осёкся, да поздно. Смотрим на него во все глаза. Крякнул Мундыч, взгляд отвёл.

– А, ладно! – говорит. – Только, ребята, никому ни слова… Это я вам нечаянно служебную тайну выдал… Короче, так. Никто никого никогда не подбивал…