Подлинный Сталин. Воспоминания генерала НКВД - Александр Орлов

Н. вернулся в Испанию не таким нервным, но и далеко не успокоенным. С места в карьер он объявил мне, что Политбюро взяло «новую линию» по отношению Испании. До сих пор советская политика состояла в максимальной помощи республиканскому правительству вооружением, летчиками, танковыми экипажами – и все для того, чтобы обеспечить республиканцам быструю победу над Франко. Теперь же Политбюро пришло к выводу, что для Советского Союза более выгодно иметь в Испании «равновесие сил», при котором война должна продолжаться, «сковывая Гитлера», как можно дольше. Все указания, полученные Н. от Ворошилова, основывались именно на этом решении Политбюро. Я не меньше своего собеседника был поражен этими макиавеллиевскими расчетами: чтобы выиграть время для подготовки обороны против Гитлера, Политбюро пошло на то, чтобы испанский народ как можно дольше истекал кровью.

Делясь со мной прочими московскими новостями, Н. коснулся и дела Тухачевского:

– Клим Ефремович до сих пор не может прийти в себя. Только сталинская решительность и ежовская оперативность спасли положение. Ребята Ежова перестреляли их безо всяких церемоний… Клим говорит, нельзя было мешкать ни часу!..

В дальнейшем Н. еще раз вернулся к тому же делу:

– Клима больше всего потрясла измена Гамарника. Это было действительно невероятно: мы все смотрели на Гамарника как на святого…

Гамарник был заместителем «Клима» по политической части. Советские газеты сообщали, что он покончил самоубийством за одиннадцать дней до расправы с Тухачевским.

Могут спросить: как Сталин допустил, чтобы военные, поставившие свои подписи под фальшивым приговором, узнали, что Тухачевский и другие расстреляны без суда?

Сталин сам ответил на этот вопрос: использовав авторитет имен этих видных военных для формального прикрытия убийства Тухачевского и других высших командиров Красной армии, он поспешил ликвидировать и самих «судей», оказавшихся свидетелями его грязного преступления. Не прошло и года, как один за другим были арестованы и уничтожены «судьи» маршала Тухачевского: командующий военно-воздушными силами Алкснис, командующий Дальневосточной армией маршал Блюхер, командующий войсками Ленинградского военного округа Дыбенко; командующий войсками Белорусского военного округа Белов и командующий войсками Северокавказского военного округа Каширин. Против них не было выдвинуто никаких обвинений, не было проведено ничего похожего на суд. Они были попросту «ликвидированы» в самом прямом и зловещем значении этого слова.

Лишь двое «судей» Тухачевского выжили – маршал Буденный и будущий маршал Шапошников. Буденный, в прошлом унтер-офицер одного из казачьих полков царской армии, был приятелем, и собутыльником Сталина еще со времен гражданской войны. Это был толстокожий тип, далекий от «высоких материй», известный своими пьяными кутежами и охочий до женщин – сотрудниц своего «секретариата». Сталину нечего было стесняться или опасаться Буденного.

Второй «судья» – Шапошников – до революции был полковником царской армии и по своим убеждениям монархистом. В первые месяцы революции он оказался свидетелем уничтожения многих своих друзей-офицеров. Он жил в постоянном страхе за собственную жизнь до тех пор, пока в один прекрасный момент Сталин не заметил его и не взял под свою опеку.

Одним из пяти маршалов Советского Союза был Александр Егоров. Революцию он встретил подполковником царской армии, а в гражданскую войну командовал одной из армий, которые, будучи подчинены Тухачевскому, сражались на польском фронте. В те дни Сталин входил в состав егоровского штаба как политический комиссар (так называемый «член реввоенсовета») и привык с уважением относиться к военным способностям Егорова. Они подружились. Спустя многие годы, когда Сталин перекраивал историю гражданской войны, оплевывая Троцкого и выпячивая свою персону, он неоднократно привлекал в помощь Егорова как «беспристрастного» свидетеля. Егоров оставался одним из четырех сталинских компаньонов, неизменно приглашавшихся на попойки, которые Буденный устраивал для Сталина на своей даче. Став абсолютным диктатором, Сталин отказался от подобных подхалимских услуг со стороны почти всех прежних друзей. Тем не менее дружеские отношения с Егоровым сохранялись: Сталин и Егоров даже были друг с другом на «ты», как давние приятели. В общем, когда Сталин начал методично уничтожать верхушку Красной армии, никто из «хорошо информированных» людей не думал, что террор затронет Егорова.

Летом 1937 года один из моих близких друзей, хорошо знавший Егорова и друживший с его дочерью, вернулся в Испанию из очередной поездки на родину. От него я услышал о следующем странном эпизоде.

Вскоре после казни Тухачевского Сталин предложил Егорову занять его роскошную дачу. В ответ Егоров только покачал головой:

– Нет, спасибо! Я человек суеверный…

От Сталина не спаслись ни осторожные, ни суеверные. В конце февраля 1938 года маршал Егоров был неожиданно снят с поста заместителя наркома обороны и вскоре бесследно исчез.

Хотя армейская верхушка уже изрядно поредела в результате «чисток», Сталин требовал от НКВД все новых и новых арестов высших командиров армии. Это была своего рода профилактика. Сталин понимал, что высшие военные, пережившие террор, не забудут об уничтожении своих товарищей и не избавятся от опасений, что та же судьба может постичь и их. На сталинском жаргоне такое состояние умов называлось «нездоровыми настроениями». Избавить от «нездоровых настроений» могло, по мнению Сталина, лишь одно радикальное средство.

Военными дело не ограничилось. В безудержной вакханалии террора, охватившей страну, самым страшным было то, что никто не мог хотя бы приблизительно объяснить себе смысл происходящего. Жертвами новой волны террора становились не бывшие оппозиционеры, а ближайшие соратники Сталина, помогавшие ему захватить власть. Легенда о «больном человеке, сидящем в Кремле», проникла уже в партию и народные массы. С каким бешенством Сталин набросился на своих самых преданных сподвижников, как основательно он разгромил собственную государственную машину, можно судить даже на основе простого перечня жертв.

За вторую половину 1937 года и 1938 год были арестованы следующие члены советского правительства, никогда не участвовавшие ни в какой антисталинской оппозиции.

Народные комиссары: тяжелой промышленности – Межлаук; финансов – Гринько; земледелия – последовательно Чернов и Яковлев; торговли – Вейцер; связи – Халепский; военной промышленности – Рухимович; юстиции – Крыленко; совхозов – Калманович; просвещения – Бубнов; водного транспорта – Янсон.

Председатели ВЦИК (Всесоюзного центрального исполнительного комитета) – последовательно Енукидзе, Акулов и Уншлихт;

Председатель правления Госбанка – Марьясин;

Заместитель председателя Совнаркома – Антипов;

Заместитель наркома тяжелой промышленности – Серебровский;

Заместитель наркома внешней торговли – Элиава;

Члены Политбюро – Косиор и Рудзутак.

Эти люди все до одного были преданы Сталину. И я убежден, что до последней минуты никто из них не знал, по какой причине его арестовали и зачем Сталину понадобилось лишать его жизни.