Огненный крест. Книга 1. Священный союз - Диана Гэблдон
Шрифт:
Интервал:
И снова она прижималась к нему в переплетении света и тьмы – лица не видно, а тело лучится белизной в полумраке. В ту ночь Бри плавилась и растекалась у него в руках, а теперь кожа была прохладной, словно мрамор, – но летний зной по-прежнему обжигал ему пальцы, когда он прикасался к ней: сладкий и влажный, скрывающий в себе темные жгучие тайны. Хорошо, что свои сегодняшние клятвы они принесли под открытым небом. Совсем как тогда – перед землей и ветром, огнем и водой.
– Я люблю тебя, – прошептала она, и он мягко прихватил ее губу зубами. От нахлынувшей нежности Роджер не мог вымолвить ни слова.
Все слова уже были сказаны – сначала в ту далекую ночь, потом сегодня. Оба раза Роджер говорил искренне и горячо, но сегодняшняя церемония все изменила.
У первой клятвы не было иных свидетелей, кроме Бога, да и тот не нарушил их уединения, отстранившись и отвратив взор от обнаженных тел.
А сегодня он произнес слова любви в ярком свете костра, перед лицом Господа и всего мира. Сердце Роджера и все, что он имел, давно принадлежало Бри, но теперь между ними не осталось различий. Клятвы сказаны, кольца надеты, узы скреплены у всех на глазах. Они стали единым целым.
Одна часть единого целого слишком крепко сжала чужую грудь, и Бри едва слышно охнула. Она слегка отстранилась от мужа, и Роджер увидел – нет, не увидел, скорее почувствовал – гримасу боли. Холодный воздух коснулся его кожи, и даже краткое расставание показалось мучительным, словно удар ножа.
– Мне нужно… – сказала Бри и тронула грудь, не закончив фразы. – Подожди минутку, ладно?
Клэр успела покормить малыша, пока Брианна ходила беседовать с преподобным Колдуэллом. Объевшись овсянкой и вареными персиками до самых ушей, Джемми едва открыл глаза, когда мать прижала его к груди, и тут же снова погрузился в сытую дремоту. Лиззи унесла ребенка с собой. Вся ночь была в их распоряжении – прожорливый кроха проспит до самого рассвета. Однако за такую роскошь приходилось платить: молока осталось слишком много.
Живя под одной крышей с кормящей матерью, невозможно было не обращать внимания на ее грудь – это касалось всех домочадцев, а уж тем более мужа. Груди Брианны жили собственной жизнью. Они постоянно менялись в размере; мягкие полушария превращались в твердые круглые пузыри; казалось, дотронься до них – тут же лопнут.
Изредка случалось и такое: плоть поднималась, словно дрожжевое тесто, медленно и уверенно распирая корсаж, а потом на платье как по волшебству появлялось большое мокрое пятно, будто какой-то невидимка кинул в Брианну снежком. Или даже двумя снежками – потому как вторая грудь редко отставала от своей сестрицы.
Порой божественные близнецы оставались обмануты: Джемми добросовестно присасывался к одной стороне, а потом засыпал, не добравшись до второй. И тогда мать, стиснув зубы, приподнимала грудь ладонью и прижимала оловянную кружку под самым соском, чтобы сцедить рвущееся наружу молоко. Иначе она не могла уснуть от боли.
Вот и сейчас Брианна занималась именно этим. Она скромно отвернулась от Роджера и укрыла плечи арисэдом. До него доносилось шипение молочных струй, бьющихся о металлические стенки кружки.
Роджеру не хотелось заглушать звук, который казался ему эротичным, но он послушно взял в руки гитару и занес пальцы над струнами. Решив обойтись без звонких аккордов, он неторопливо извлекал отдельные ноты, тихим эхом ложившиеся на его голос. Каждую строку песни сопровождал удар струны.
Разумеется, он пел о любви. Одну из старинных гэльских баллад. Даже если Бри не поймет всех слов, песня сама расскажет свою историю.
Он закрыл глаза, вспоминая очертания тела, скрытые под покровом сумрака. Крупные, словно вишни, соски цвета спелой сливы. Роджер хорошо помнил, как они ощущались на языке. Когда-то он даже пробовал их на вкус – еще до Джемми, – но больше не пытался этого делать.
Брианна не отказывала ему вслух, не отворачивалась, однако он чувствовал, как она втягивает воздух сквозь зубы и напрягается от его прикосновений.
«Больно? – думал он. – Или боится, что я могу быть с ней груб?»
Роджер прогнал эту мысль прочь, затопил мелодичными гитарными переливами.
«А может, дело не в тебе, – нашептывал ему упрямый голос. – Может, это из-за него. Это он причинил ей боль».
«Чтоб. Ты. Сдох», – яростно подумал Роджер, подчеркивая каждое слово резким ударом. Стивену Боннету не место на их брачном ложе. Никогда, ни за что.
Он накрыл струны рукой, обрывая мелодию, а потом, когда Бри сбросила с плеч арисэд, завел новую песню, на этот раз на английском. Особенную, только для них двоих. Даже если его сейчас кто-то услышит – неважно. Бри встала, плавно стягивая сорочку, а пальцы Роджера уже выводили вступление. «Битлз», «Yesterday».
Она рассмеялась, вздохнула, и тонкий лен с шорохом скользнул вниз по телу.
Тихая меланхоличная песня заполнила темноту. Полностью обнаженная, Брианна остановилась у Роджера за спиной. Погладила по голове, собрала в горсть волосы на затылке. Он чувствовал, как она прижимается к нему мягкой грудью, податливой и теплой сквозь ткань рубашки. Дыхание Бри щекотало кромку его уха. Маленькая ладонь замерла у Роджера на плече, потом спустилась вниз; теплый металл – его кольцо – коснулся кожи, и Роджер задохнулся в приливе собственнического желания, как от глотка крепкого виски.
Ему хотелось развернуться и стиснуть жену в объятиях, но он сдержался, растягивая сладостное ожидание. Склонился над струнами и запел. И пел до тех пор, пока в голове не осталось ни единой мысли. Только два тела, прижавшиеся друг к другу. Роджер даже не заметил, когда Бри накрыла его пальцы своей ладонью. Встал, обернулся… Музыка и любовь переполняли его – нежные, чистые и всемогущие в этой бескрайней ночи.
* * *
Брианна лежала неподвижно, прислушиваясь к грохоту сердца в висках. Кровь эхом пульсировала в горле, в запястьях, в потяжелевшей груди, в утробе. Казалось, она полностью растворилась в темноте, и теперь нужно было заново вспоминать границы собственного тела. Бри убрала ладонь, плотно зажатую между ног, и последние отголоски удовольствия пробежали по бедрам.
Она медленно втянула воздух, прислушиваясь.
Дыхание Роджера оставалось глубоким и ровным. Слава богу, не проснулся. Брианна вела себя очень осторожно, двигала только кончиком пальца, но оргазм оказался слишком сильным. По животу прокатилась судорога, и Бри дернулась, с громким шорохом упираясь пятками в соломенный тюфяк.
К концу дня Роджер остался без сил – да что там, они все вымотались. Правда, по склону горы по-прежнему разносились приглушенные звуки веселья. Такие мелочи, как дождь, холод или усталость, не могли послужить помехой хорошей пирушке, слишком уж редко выпадала такая возможность.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!