В поисках Оюты - Мария Лунёва

детка, этот корнеплод выглядел именно так и не иначе. Позже он стал желтым и менее полезным. Я предпочитаю закупаться на планетах омхов. У них самые большие многоярусные тепличные комплексы и ассортимент такой, что любой гурман останется доволен. Да, часть из того, что я привожу, контрабанда, но кто же мне мешает самому себе пробить разрешение на ввоз. Все липовые накладные проходят через мои руки, и только я знаю, что печати на них — дело рук теневых умельцев.

Улыбнувшись, я снова откусила морковь...

...Это был один из лучших наших вечеров, проведенных на этом корабле. Между мной и Шу исчезло неловкое стеснение. Зато появился явный интерес друг к другу.

Он, подкладывая в мою тарелку мясо, рассказывал о своем военном прошлом. Что Шу наемный убийца и снайпер, я уже слышала. Он же все больше делился работой на должности начальника управления безопасности. И вот так слушая его, я вдруг поняла, какая жизнь сурка у меня была. Изо дня в день одно и то же. Ни отпусков, ни приключений.

Дом — приют, приют — дом.

Раз в неделю поход в супермаркет за продуктами. К своему стыду, мне и рассказать было нечего.

Самым большим событием, после нахождения в мусорном баке Оюты, оказалась встреча с этим неординарным опасным мужчиной. Но не рассказывать же теперь ему о нем же.

Странно это как-то.

В какой-то момент над пультом управления корабля раздался долгий протяжный сигнал и вспыхнул номер соединения.

— Тагус к нам ломится, причем по внутренним своим каналам, — задумчиво протянул Шу и поднялся с пола.

— Что-то случилось? — тут же переполошилась я.

Мой гурсан не ответил. Пройдя к своему огромному креслу, он нажал на клавишу приема сигнала. Развернулось огромное полупрозрачное голоокно, с которого на нас взирал уже знакомый фарам.

— Я так понимаю, новости у тебя не самые хорошие, — опережая его, поинтересовался Шу.

— Они скорее важные, мой друг. Я тут нашел кое-что интересное. Тебе стоит это знать.

— Излагай, — Шу сел в свое кресло и сложил руки на груди.

— Я выяснил, что за мутация у твоих детей. И ещё кое-что любопытное. Но прежде я кое-что хочу спросить у твоей жены, если позволишь.

Я напряглась и, поднявшись с одеяла, прошла к Шу. Он обнял и усадил меня на свои колени без тени смущения перед другом.

— Спрашивайте, — я и сама заметила, как дрогнул мой голос.

— Скажите, ЛуизаЭхор, вы когда-нибудь лечились от бесплодия?

Я моргнула, ощутив, как пересохло в горле. Не понимала, куда клонит этот странный мужчина, но предчувствие сжимало сердце.

— Да, — кивнув, я замерла.

— А рожали? — он прищурился, ожидая мой ответ.

Но я лишь покачала головой.

— Обманываете, — фарам взглянул на меня недовольно и несколько осуждающе.

— Полегче, Тагус, — рявкнул Шу. — Ребенок Луизы не родился, мутация...

— Да, — фарам кивнул, — все та же пресловутая мутация. Это весьма интересное дело, ШуЭхор, запутанное. Но вот что я раскопал. Несмотря на то что девочка Оюта и мальчик Марк — брат и сестра, рождены они были всё же в разное время, хотя и почти одновременно. И женщины их выносили разные. Марка — переселенка с Титана. Узнав, что у мальчика из-за преждевременных родов имеется ряд патологий и ещё и мутации, мать от него отказалась. Через день в той же клинике врач вызвала экстренно другую свою пациентку и, выявив у её плода те же отклонения, решила подстраховаться и убрать ее дитя. Девочку. Но к её удивлению, второй ребенок не просто выжил, а ещё и был заметно крепче своего брата.

— Что... — у меня в ушах поднялся гул. Руки затряслись. — Что он говорит, Шу?

Мой голос стал похож на хрип.

— Я говорю, ЛуизаЭхор, что девять лет назад вас, как воспитанницу приюта, вступившую в детородный период, использовали для одного из заказных экспериментов вархов. Вам ввели оплодотворенную яйцеклетку. Так как вы состояли в связи с мужчиной, беременность была воспринята вами как естественная. Руководила тем экспериментом доктор Фалинг. Это имя вам о чем-нибудь говорит?

Все вокруг меня поплыло и стремительно темнело. Последнее, что уловило моё бедное сознание — это испуганный крик Шу...

Глава 29

В нос ударил резкий запах. Сделав вдох, я попыталась отстраниться, но не выходило.

— Луиза, приди в себя... — с трудом распахнув глаза, увидела фарама.

Он все так же смотрел на меня с большого голоокна, выглядел, правда, немного испуганно или скорее встревожено.

Моргнув, перевела взгляд на того, кто крепко держал меня, лежащую в медкапсуле. Шу был на себя непохож. Бледный, черты лица заострились, стали хищными и пугающими. Он просто источал гнев.

— Я ничего не знала, — пробормотала, зачем-то оправдываясь перед ним. — Я никогда бы не позволила такое сделать с моим ребенком. Никогда!

— Тихо, Луиза, — подняв меня с медкапсулы, Шу вернулся в кресло и удобно разместил в своих объятиях. — Ещё раз, Тагус, ты подобные новости вывалишь на мою женщину, не озвучив их сначала мне, и я твоей башкой на лужайке своего дома сыграю. Ты меня знаешь, я подобные угрозы просто так не кидаю.

— Не подумал, — фарам выглядел виноватым. — Признаться, посчитал, что твоя женщина обрадуется, узнав, что эта девочка, Оюта, ей почти родная.

Шу снова напрягся. Моргнув, я сделала ещё один глубокий вдох, и сообразила, что без сознания была совсем недолго. Гул в ушах потихоньку стихал. Фарам на экране странно сглотнул. Вот теперь ему, кажется, было действительно страшно. Повернув голову, взглянула на своего гурсана.

Хищник, жуткий и смертельно опасный.

Острые черты лица, серая кожа, бледные губы, пронзительные глаза, цвета жидкого металла. Но, как ни странно, именно этот его образ идеально вязался с истинным характером мужчины.

— Шу, — подняв руку, легонько провела по его щеке подушечками пальцев. — Ну, чего ты? Господину Тагусу откуда знать о моём психическом состоянии? Ну слегка я не ожидала такого услышать. Но это не его вина. Я не его женщина, чего ради ему вникать в подробности моего здоровья. Ты спросил — он все выяснил и рассказал. А дальше переваривайте все, как можете. А не можете — не спрашивайте. Что ты на него теперь зверем смотришь?

Фарам скупо улыбнулся. Ему явно пришлись по душе мои слова. Его забавный хохолок на голове приподнялся и на рукав темной плотной рубашки вдруг приземлилось маленькое перышко. Заметив это, мужчина недовольно стряхнул его на пол.

— Тебе, друг, последнее предупреждение, — кажется, смягчился Шу. — Ты ходишь по краю, а моя доброта не имеет широких границ. Думаю, мы с тобой продолжим разговор позже, когда Луиза пойдет отдыхать.

Сообразив, что сейчас муж просто перекроет мне источник информации, я переполошилась.

— Нет! Я хочу знать всё! — возмутившись, попыталась слезть с рук Шу и пересесть в кресло, но он не позволил.

— Луиза...

— И слушать не хочу, — я замотала головой. — Не позволю так с собой поступать! — Меня прорвало, — Я хочу знать всё, что связано с дочерью, а не ту порцию полулжи, которую ты готов скормить мне для моего же блага. Не нужно мне таких благ!

— Луиза, пойми...

— Не хочу ничего понимать, — я упрямо поджала губы. — Это моя дочь! Я оплакивала своего малыша девять лет. А теперь выходит, что кто-то его просто бросил в мусорный бак у дома. Я хочу знать, что черт возьми тогда случилось. А вот после этого я отдохну.

Он зло сжал челюсть. Кровь гурсана брала свое. Деспот не хотел прогибаться под требования женщины.

— Я сейчас рискую приобрести смертельного врага, но укол хорошего успокоительного может поправить дело, — негромко высказался фарам.

— Что? Не нужно меня ничем пичкать. — Я взглянула на голоокно. — Что значит ваша фраза почти моя дочь. Как это почти?

Тагус выжидательно смотрел на Шу, ожидая его решения, и не торопился раскрывать больше рот. Мой гурсан шумно дышал и продолжал упрямо молчать.

Вытащив из кармана паспорт, я положила его на панель управления перед мужем.

— Не знаю, как у вас, а у людей брак — это равноправный союз. Верни мне, пожалуйста, мою фамилию и ищи ту, кто будет согласна жить счастливо в вакууме и ставить свои нервные клетки выше проблем своих детей.

Я опять попыталась слезть с колен Шу, но его ладони превратились просто в тиски. Прикрыв глаза, он снова шумно выдохнул.

— Отвечай на её вопросы, Тагус, — прорычал он да так, что у меня ледяные мурашки вдоль позвоночника пробежались.

— Прости ШуЭхор, но что-то я уже жалею, что взялся помогать тебе с дочерью. Мне эта сердобольность боком,