Аромат розы - Нэн Райан

Бабетта начала купать Пекоса. Своими дразнящими поцелуями и смелыми мягкими руками, скользящими по его телу, она хотела доставить ему удовольствие. Бабетта дала понять, что ему тоже позволено прикасаться к ней везде, где он пожелает, в то время как она ласкала каждую часть его мускулистого тела. Когда она решила, что уже настало время ложиться в большую мягкую кровать в соседней комнате, девушка поднялась и ободряюще засмеялась, когда и Пекос встал в воде. Обтирая полотенцем его длинное стройное тело, она отвергала все его попытки ей помочь.

Пекос последовал за Бабеттой на разложенную постель. Она уменьшила свет ламп так, что они отбрасывали лишь мягкий мерцающий свет в погруженной в сумерки комнате. Когда Пекос скользнул под одеяло, Бабетта начала раздеваться, обольстительно скатывая чулок вниз по длинной красивой ноге, поставив ее на кровать рядом с его обнаженной грудью. Она успела снять только один чулок, когда Пекос притянул ее к себе.

Он поцеловал ее, и красные губы Бабетты ответили на его поцелуй, и она прижалась к нему; ее руки гладили его волосатую грудь и обнаженное тело. Она страстно прошептала:

— Я подарю тебе ночь, которую ты не забудешь, — и ее рот впился ему в губы — страстный, горячий, бесстыдный.

Пекос обнял ее. Ее обнаженные плечи были мягкими и теплыми, шелковистая талия тонкой, а бедра — полными и округлыми. Его руки скользнули ниже к ее белым ногам. Одна была босая, а другая все еще обтянута шелковым чулком. Он нежно ласкал ее, и девушка вздохнула.

Руки Пекоса медленно вернулись к ее талии. Он ласково приподнял ее.

— Прости, Бабетта, я…

Большие голубые глаза смотрели на него; маленькие теплые руки играли с волосками на его груди. Сияющие черные волосы Бабетты ниспадали вокруг ее очаровательного озадаченного личика.

— Что случилось? Со мной что-нибудь не так?

— Нет, Бабетта, — устало сказал Пекос, — это со мной что-то не так.

Через пять минут он, полностью одетый, расплатился с расстроенной красавицей и спустился вниз по лестнице. Выйдя наружу, торопливо пошел в свою гостиницу. Первые серые проблески рассвета стали видны за окном, когда он вновь разделся и лег в постель.

— Будь ты проклята, Ангел, — горько простонал он, и стал терпеливо ждать, когда придет желанный сон.

Баррет МакКлэйн проснулся. Тело и голова страшно болели. Он так всю ночь и проспал в одной позе. С трудом приподнялся на локте. Кровообращение медленно восстанавливалось, и пересохшие тонкие губы Баррета приоткрылись. Он хрипло пробормотал:

— Анжи.

Удовлетворенная улыбка искривила его рот. События прошедшего вечера вспоминались смутно, но Баррет все же припоминал урывками то, что произошло, и почувствовал, как в нем опять пробудились желание и гордость собственника. Перед его мысленным взором живо встало обнаженное прекрасное тело Анжи, распростертое перед ним на кровати. Поцелуи, ласки. Он смог вспомнить почти все до момента, когда он овладел ею, но это, как ни странно, ускользало от него.

Баррет потер короткую шею и попытался восстановить в памяти самую радостную минуту их брачной ночи. Он медленно сел на кровати и тут же увидел маленькие пятнышки засохшей крови на простынях. Он радостно улыбнулся, начал тщательно осматривать себя и обнаружил пятна засохшей крови на внутренней стороне бедра. Захихикал от удовольствия, его усталость и вялость как рукой сняло. Он поднялся с постели, почесывая голую грудь и чувствуя себя сильным и крепким мужчиной.

Думая, что его прекрасная юная новобрачная моется в ванной, он на цыпочках подкрался к двери, чтобы удивить ее. Но там ее не было. Широкая ухмылка Баррета слегка поблекла. Озадаченный, он повязал на бедрах полотенце и пересек большую комнату, направляясь в свои покои. Тихо открыл дверь, и счастливая улыбка вновь засияла на его заспанном лице.

Там, на большой кровати, в его сером атласном халате лежала очаровательная золотоволосая девочка и тихо спала. Сердце Баррета застучало. Одна прекрасной форму нога Анжи была слегка согнута. Пола халата откинута в сторону, обнажая ее совершенное тело, на которое ложились первые лучи утреннего солнца. Ее льняные волосы разметались по подушке, а маленькая рука откинулась рядом с ангельской красоты лицом.

Стараясь сдерживаться, Баррет не прикоснулся к ней. Его голые ноги не издали ни звука на тяжелом пушистом ковре, когда он тихо подошел к столу и взял документ, который написал перед свадьбой. Из верхнего ящика достал второй — приписку к завещанию, — которая должна была стать частью его волеизъявления.

Баррет оставил завещание на столе, взяв только приписку. Пройдя через комнату, он вернулся в покои хозяйки и направился прямо к двери, за которой стоял на посту Аза Гранжер. Распахнув дверь, он пригласил своего телохранителя войти.

— Позови Панчо, вы оба должны быть здесь через минуту, Аза. Я хочу, чтобы вы были свидетелями.

Аза Гранжер, кивнув своему напарнику, вошел за господином в спальню. Панч Добсон последовал за ними. Оба великана стояли, возвышаясь над улыбающимся седовласым хозяином, преданно глядя ему прямо в глаза. Казалось, они боялись, чтобы он не заподозрил их в том, что они смотрят на его молодую жену, лежащую в постели. Этот решительный человек ничем не мог удивить своих верных слуг. Они хорошо его знали. Их не обманывала его напускная праведность; они много раз видели, как он проявлял свое естество.

— Ребята, — Баррет помахал перед ними листом бумаги, — вы видите самого счастливого человека на свете. Моя невинная маленькая невеста стала женщиной. Я любил это дитя полночи и говорю вам, что… — Баррет жестом велел обоим мужчинам с покрасневшими лицами последовать за ним к постели. — Вот. — Баррет гордо указал на простыню. — Доказательство того, что произошло в нашу брачную ночь. Но это еще не все. — К ужасу своих телохранителей, Баррет сбросил с себя полотенце на ковер и стоял перед ними совершенно голый. — Мальчики, гляньте-ка сюда. — Он потрогал себя с таким самодовольством, что не заметил отвращения в глазах смущенных мужчин, которые обменялись друг с другом быстрыми взглядами.

Аза поднял полотенце и протянул его хозяину.

— Баррет, мы очень рады за вас, но если от нас больше ничего не требуется…

— Подожди! — Баррет вновь повязал полотенце на бедрах. — Я позвал вас сюда, чтобы вы засвидетельствовали этот документ. Прочти это, а затем вы оба подпишетесь и поставите число. — Он протянул бумагу Азе. Аза торопливо поднес ее к глазам и прочел:

— «Данным документом я, Баррет МакКлэйн, в здравом уме и твердой памяти, удостоверяю, что в свою первую брачную ночь взял драгоценную девственность моей невесты, Анжи Уэбстер МакКлэйн. Моя последняя воля и завещание теперь и навсегда вступает в силу. Подпись: Баррет МакКлэйн».

Аза опустил бумагу и посмотрел на ухмыляющегося хозяина. Множество вопросов кружилось в его голове, но он продолжал хранить молчание, так же, как и Панч Добсон. Оба поставили число и свои подписи на документе и отдали его сияющему молодожену.