Сердце Маски 1 - Алексей Владимирович Калинин

Я тоже вскочил на постамент и присоединился к крикам:

— Кто хочет взять мою сестру в жены? Кто хочет взять такую красавицу и привести в свой дом? Всё просто — одолейте её в бою и вам будет счастье!

Как дралась Чёрная Лиса я уже знал, поэтому смекнул, что к чему. Вряд ли кто на рынке сможет её одолеть, а подобная зазывная реклама сможет подогреть к нам интерес. Останется только сыграть на этом интересе.

— Я буду твоим мужем! — выкрикнул мужчина в добротном кимоно. — Мне как раз нужна ещё одна жена!

Он вскочил на постамент и кинулся к Чёрной Лисе, вытянув руки. Лиса легким пируэтом ушла в сторону и ударила по правой икре мужчины. Он запнулся одной ногой за другую, не смог удержаться и полетел кубарем с помоста.

— Да мой будущий муженек не держится на ногах. Неужели мне придется тебя домой каждый раз нести после веселой вечеринки? — с насмешкой проговорила Лиса.

Толпа зевак встретила её слова одобрительным смехом. Следующий кандидат был уже осторожнее, но и он не смог удержаться на ногах, когда Лиса после нескольких блоков и ударов отправила его за пределы ринга.

— Этот слишком горяч! Я боюсь сгореть в огне его страсти! — крикнула она, когда неудачливый кандидат упал в лохань с водой. — И ему не мешает остыть.

Ещё четыре кандидата отправились прочь, направленные умелой рукой Чёрной Лисы. Она грациозно опустила ногу из вертикального шпагата, когда отправила последнего кандидата в полет великолепно выполненным ударом Цапли По Луне. Вокруг постамента собралось уже не меньше сотни человек. Желающих жениться пока больше не возникало.

— Мои боевые навыки и владение телом возникло только благодаря лечебному чаю Изумрудный Ветер Со Снежных Гор! — громко воскликнула Чёрная Лиса и показала на меня.

Я тут же включился:

— Да-да, именно благодаря этому чаю моя сестра так хороша собой, так грациозна и так смертельно опасна. Этот чай дарит молодость, укрепляет мышцы, расслабляет после трудного дня и успокаивает геморрой!

Я встряхнул ящичком с мешочками.

— Эй! Люди! Будьте осторожны с дозировкой! — раздался позади мальчишеский голос. — Я был столетним старцем и нечаянно заварил сразу пять мешочков! Видите, что со мной произошло?

Я обернулся. На помосте стоял Май и озорно улыбался. Чёрная Лиса кивком поблагодарила его.

— Монах, сколько стоит твой чай? — тут же послышались крики из толпы.

— Один серебряный за мешочек! — ответил я.

А что? Если уж назначать цену, то с условием, что можно будет потом немного скинуть. На этом же строится торговля.

— Дай мне два! И мне! И мне! — тут же в мою сторону протянулись руки с монетами.

Надо же, даже сбрасывать не пришлось. За пять минут мы продали весь товар. Кто-то вырвал из моих рук и ящичек. Теперь денег должно хватить. Я улыбнулся Чёрной Лисе.

— Ну что же, мы смогли! Денег хватит на всё про всё, — встряхнул я монеты в руке.

В следующий миг я получил мощный удар по затылку и рухнул, как подкошенный на постамент. Потом мой позвоночник пронзил удар сверху. В глазах потемнело и, балансируя на грани сознания и беспамятства, я услышал знакомый шепот:

— Я слышал, что тут бьются за право стать мужем для этой красотки. Ни Зги тоже хочет принять участие…

Раздался крик Чёрной Лисы, визг Мая, а я провалился в глубокую яму, куда уже не поступали ни звуки, ни запахи…

Глава 22

«Доброе слово и острый меч сделают гораздо больше, чем просто доброе слово»

Хихитайская народная мудрость

Я оказался в полной темноте. Было так темно, что я не мог разглядеть ни рук, ни ног. Хотя…

Стоп!

У меня не было ни рук, ни ног!

Я не мог ни ударить себя по лицу, ни пнуть кого-либо рядом. Я снова превратился в сгусток черноты, который парил в Великом Ничто и пытался себя пощупать в Великом Нигде.

Что это? Снова всполох вдали? Неужели это опять Золотой Дракон?

Опять будет мораль читать или подарками задаривать?

Я приготовился ждать. Всё равно никуда не денешься с подводной лодки — если бы мог, то улетел бы прочь. Но куда лететь-то? Всюду чернота, как в самом глубоком месте Гадзиллы.

Горящая точка начала приближаться. Она становилась больше и больше. Я уже мог различить, что это вовсе не Дракон, а…

Птица.

Пыхающая огненными всполохами птица. Она походила на парящего сокола, такие же широкие крылья, такой же крючковатый нос и кривые когтистые лапы. Птица стремительно приближалась ко мне, и я уже начал подумывать свинтить прочь.

Вот только как это сделать, если у тебя нет ни рук, ни ног, ни ракетного двигателя в одном месте?

Вот птица уже закрыла собой половину неба, если тут можно что-либо назвать небом. Застыла в воздухе и громко заклекотала. Была бы у меня кожа — мороз точно по ней побежал бы от такого рева. Огромный круглый зрачок уставился на меня.

От огня её тела стало светло и оказалось, что я снова всего лишь темный плевок тумана. Как-то некомфортно стало. Вроде был недавно живым и снова болтаюсь непонятно где и непонятно перед кем.

— Исполать тебе, добрый молодец, — чистым ясным голосом проговорила птица.

Голос звучал также сильно, как сотня музыкантов Божественного театра, где за фальшивую ноту могут и голову срубить.

— Откуда мне? — не понял я птичьих слов. — И чегой-то я добрый?

— Это не тебе, а мне, — послышался рядом звучный голос.

Знакомый голос… Пусть он раздался из такого же сгустка тьмы, как и я, но голос определенно был знаком. И слышал я его внутри себя.

Евгений!

Он тоже сгусток темноты?

Птица смущенно моргнула. Не знаю, как именно птицы умеют смущенно моргать, но мне показалось, что она сделала это именно так.

— Вас двое… Здравия вам желаю, а также хвалу возношу, — чуть кашлянула, но взяла себя в крылья птица.

У меня от непонятности ситуации врубился режим хохмача.

— Халву носишь? Курьером что ли работаешь? — снова не понял я. — Так я вроде бы ничего не заказывал. Да и есть мне особенно нечем…

— Не придуривайся, это она на старинном так здоровается, — ответила клякса по имени Евгений.

— А ты не указывай, — одернул я его.

— А ты не придуривайся!

Птица икнула. Она два раза облетела вокруг нас, разглядывая размазанные кляксы, потом снова зависла на месте.

— Не докумекиваешь ты, что я баю? Всё-таки не зря носишь своё имя, — задумчиво сказала птица. — Загодя на Земле богатыри носили подобные, а сейчас и тут своим