Секреты, скрытые в шрамах - Estrella Rose

жалостью во взгляде умоляет Ребекка. — Все совсем не так, как ты думаешь…

— Я все сказал, мама.

Ребекка тяжело вздыхает с грустью во взгляде, пока Эдвард смотрит на нее и Терренса и, слегка нахмурившись, вспоминает свои годы, проведенные с отцом, который всегда относился к нему как к пустому месту и своим поведением вынудил его уйти из дома в юном возрасте.

— Э-э-э, мама, а ты рассказывала ему о том, что мы с тобой встретились? — неуверенно интересуется Эдвард.

— Да, я говорила ему, что наконец-то встретилась с тобой, — спокойно отвечает Ребекка и скромно улыбается. — Я сказала твоему отцу, что ты смог найти своего брата и вскоре познакомился со мной.

— И ему, конечно же, было все равно, ибо я никогда не был его любимым сыночком.

— Нет, Эдвард, не говори так. Твой отец очень переживал, что ты собрал вещи и ушел из дома. Он несколько лет пытался разыскать тебя и извиниться за ту ссору. Но когда я сказала, что с тобой все хорошо, и ты нашел свою семью, твой отец не скрывал своей радости.

— Да уж… — хмуро буркает Эдвард, скрестив руки на груди. — Видно, как этот человек переживал за меня… Только он забыл признаться в том, что сам выгнал меня на улицу.

— Кстати, он тоже хотел бы поговорить с тобой. Так что тебе следует согласиться на встречу и выслушать своего отца.

— После того, как он надавал мне пощечин и прогнал меня из дома? — Эдвард тихо хмыкает. — Да я лучше бездомным и безработным буду, чем буду жить с человеком, который отыгрывался на мне в случае каких-то неудач.

— Ох, ну еще и ты будешь упрямиться… — окинув усталым взглядом всю гостиную, тихо стонет Ребекка. — У меня уже есть один упрямец. Хотя бы ты не будь так категоричен.

— Послушай, мама, я не буду отрицать, что моя ненависть к отцу чуточку меньше, чем у Терренса. Даже если он никогда не любил меня, считал своей обузой и ненавидел из-за чего-то, что напоминало ему о прошлом. Но мне тоже не хочется встречать его и слушать оправдания своим омерзительным поступкам. Жизнь на улице оказалась очень суровой и тяжелой, но я счастлив, что принял одно из самых лучших решений в своей жизни.

— Если ты и твой брат встретитесь с ним, то он обязательно обо всем расскажет и во многом признается. Уверяю вас, после разговора с ним вы будете думать о нем совсем иначе.

— Я тебя не понимаю! — восклицает Терренс. — Почему ты так яростно защищаешь этого человека и пытаешься обелить его? Да, может, ты все еще любишь его, но после того что он сделал о любви нужно забыть. Такой человек, как он, никогда не изменится и не станет лучше.

— Ты не знаешь всей истории, Терренс. И твой отец готов рассказать ее. Я защищаю его, потому что понимаю причины его поступков. Да, он поступил ужасно, но ваш с Эдвардом отец не такой монстр, каким вы пытайтесь его выставить.

— Действительно, мама, перестань его защищать и посмотри на ситуацию с другой стороны, — уверенно говорит Эдвард. — Сбежал бы хороший человек от своей семьи и зачем-то забрав своего второго ребенка? Которому принципиально ничего не говорил о его настоящей матери и старшем брате! Я бы никогда не поступил так подло и искренне буду любить своих детей, когда они у меня появятся!

— Ребята, неужели вы так и будете бегать от него всю свою жизнь? Этот человек вам совсем не чужой! Он — ваш отец. В вас течет его кровь. Вы — его отражение в том возрасте, в каком находитесь сами. Да, этот мужчина далеко не идеальный и сделал массу ошибок. Я признаю это и готова смириться с этим. Но ваш отец навсегда останется вашим отцом, как бы сильно вам ни хотелось сделать вид, что это не так.

— Извини, мама, но я не желаю ничего слышать про этого человека, — приподняв руку ладонью к Ребекке, низким голосом говорит Терренс.

— Я тоже, — хмуро произносит Эдвард. — Пожалуйста, больше не говори нам про него. Нас не волнует то, что он хочет сделать или сказать. Пусть говорит все это своей второй жене и своим младшим детям, которые отцу намного дороже, чем его старшие.

— Ох, мальчики, ну почему вы такие упрямые и не хотите сделать то, что вам говорит мама? — с усталым стоном проведя руками по своему лицу, задается вопросом Ребекка.

— Так будет лучше для нас, поверь, — мягко говорит Терренс. — Мы прекрасно живем без отца и не нуждаемся в его помощи… Зачем беспокоиться о человеке, который предпочел бросить нас?

— Боже мой, и что же мне делать с вами двумя?

— Люби, — скромно улыбается Эдвард. — Просто люби нас и будь рядом.

Ребекка устало вздыхает и приобнимает Эдварда с Терренсом, которые сидят по обе руки от нее и мягко гладит каждого по голове. Ну а те только и рады почувствовать себя маленькими мальчиками и оказаться в объятиях женщины, от которой веет невероятным теплом и нежностью.

— Разумеется, я люблю вас, дорогие мои, — тихо говорит Ребекка. — Конечно, порой вы заставляйте меня переживать и волноваться, но от этого моя любовь не становится слабее. Вы — мои дети. Единственные близкие люди, которые у меня остались. И я всегда буду любить вас, несмотря ни на что.

— Мы тоже тебя очень любим, — мягко и уверенно отвечает Терренс.

— Просто обожаем! — широко улыбается Эдвард.

— Я знаю, милые мои, — скромно отвечает Ребекка, гладит Терренса по голове, чья голова лежит у нее на плече, и мило целует Эдварда в макушку, заставляя обоих широко улыбнуться.

Ребекка на несколько секунд о чем-то задумывается, поглаживая Эдварда и Терренсу по плечу, все еще приобнимая их и радуясь, когда видит, как оба с радостью тянутся к ней и не стесняются проявления любви. А немного погодя она бросает взгляд на арку, что расположена в дальнем углу гостиной, слегка прикрыта прозрачной шторкой и ведет на кухню, и вспоминает о том, что хотела кое-что приготовить на ужин.

— Ладно, я, пожалуй, пойду на кухню и начну готовить нам ужин из того, что есть, — задумчиво говорит Ребекка, отстранившись от Эдварда и Терренса. — Вы пока можете посидеть здесь и поболтать.

— Хорошо… — пожимает плечами Эдвард. — Я еще успею посмотреть что здесь есть.

— Можешь еще сходить на задний двор. Там очень красиво.

— Спасибо, я посмотрю.

— Ну ладно, я пошла. Не скучайте, милые мои.

Ребекка мягко гладит Эдварда и Терренса по плечу, медленно встает с дивана и направляется