Три жизни Алексея Рыкова. Беллетризованная биография - Арсений Александрович Замостьянов

80 % поставок в Красную армию проходило через вертикали ВСНХ. Ленин стремился теснее привязать Рыкова к складывавшейся политической системе, глубже втянуть его в свою орбиту. Свидетельство тому — командировка на фронт не только для организации снабжения Красной армии, но и для инспектирования воинских подразделений. Он побывал в Астрахани, когда части деникинской армии стояли на ближних подступах к этому стратегически важному городу. Ведь Астрахань — это контроль за речным транспортом, за перевозками по нижней Волге. Он побывал и в родном Саратове, встретился там с Федором Раскольниковым, командовавшим Волжско-Каспийской флотилией. Даже по Волге прокатился, не прекращая трудных разговоров.

3. Тыл и фронт

В 1918 году еще можно было — хотя бы отчасти — мыслить мирными категориями. Гражданская война потребовала еще более жесткой мобилизации — и армейской, и промышленной. Показательно, что именно в экстремальной, кризисной ситуации Рыков отбросил (на время!) сомнения и из вечного интеллигента-соглашателя превратился в сурового руководителя, который, между прочим, еще с подпольных времен никогда не расставался с личным оружием.

9 июля 1919 года специальным декретом ВЦИК Рыкова назначили чрезвычайным уполномоченным Совета Рабоче-Крестьянской Обороны по снабжению Красной Армии и Красного Флота. По обычаям того времени, в ход пошла звучная аббревиатура, такая, что язык сломаешь — Чусоснабарм. Поэтому чаще этот грозный для всех промышленников орган называли лаконичнее — Чусо. Одновременно Рыков стал членом Реввоенсовета — одним из шестерых. Отныне ему напрямую подчинялись Чрезвычайная комиссия по снабжению Красной Армии (Чрезкомснаб), Центровоензаг и все военные заводы. Он должен был стать советским Лазаром Карно, которого в революционном 1793 году вся Франция называла «организатором победы».

Первый приказ Рыкова в новой должности задал тон его управленческой манере того времени: «Ввиду того, что мое назначение понято многими как признак предстоящей немедленной регистрации существующих учреждений по снабжению Красной Армии и Красного Флота, причем время, нужное для прямых обязанностей, тратится на сочинение проектов реорганизации учреждений по снабжению армии, настоящим приказываю: никаких проектов реорганизации не разрабатывать и с таковыми ко мне не являться, а, напротив, сосредоточить все внимание на усилении работы ныне действующих органов снабжения Красного фронта»[79]. Сразу видно, сформулировал он этот приказ без референтов, торопливо, не задумываясь о гладкости тезисов. Главным было остановить поток инициатив об организации новых учреждений. И все-таки одну новую бюрократическую надстройку Рыкову пришлось создать — это Промвоенсовет, курировавший работу оборонных заводов.

В распоряжение Рыкова поступил специальный оборонный фонд — 2 миллиарда рублей. Кроме того, он получил право брать практически неограниченные кредиты в Госбанке. Впрочем, деньги в то время ценились дешево: куда значимее в военных условиях хлеб, каша, мясо, наконец, винтовка и «товарищ маузер». Рыков стал и главным интендантом, и основным поставщиком вооружения Красной армии — а это означало не только широкие полномочия, но и ответственность. Отвечал он за свою работу головой. В случае поражения Красной армии вряд ли Рыкову удалось бы вернуться к той относительно безопасной подпольной деятельности, которую он вел до 1917 года. И Рыков колесил по прифронтовым губерниям и фронтам с «железобетонным» мандатом: «Все учреждения и должностные, как гражданские, так и военные, лица РСФСР обязаны безукоризненно исполнять все распоряжения и приказы тов. Рыкова… Вагон и поезд тов. Рыкова не подлежит обыскам, а имущество, находящееся в поезде, не подлежит ни конфискации, ни реквизиции»[80]. Боец должен быть сыт, побрит, помыт, должен иметь возможность соблюдать гигиену. Иначе это не армия, а банда, обреченная на поражение. И Рыков посылал на фронт медикаменты и бинты, которые нужно было находить с фонарем — по мелким предприятиям и складам.

Мандат Рыкова о его командировании на Украину и Кавказ для организации хозяйственной жизни и снабжения Красной армии [РГАСПИ. Ф. 669. Оп. 1. Д. 25. Л. 29]

Он не знал Первой мировой, не чувствовал ее: то время Рыков провел главным образом в далеких ссылках. От тифа и испанки, от болезней, связанных с недоеданием, погибали чаще, чем от пуль. Фронтовые медики — настоящие герои тех кампаний. Среди них — и Клавдия Ивановна, сестра Рыкова. Как и многие врачи, она погибла, подхватив от пациентов-бойцов смертельную болезнь. Так война принесла диктатору Чусо и личную потерю.

Ленин постарался забыть «товарищу Власову» срывы 1917 года. За четверть века активной партийной работы они оба растеряли немало приятелей и соратников. В 1919 году кадровый голод мог стать для большевиков причиной катастрофы. Да, в ленинской колоде немало талантливых людей, но каждый одарен по-своему. Хватает теоретиков, ярких публицистов — Зиновьев, Бухарин, Луначарский… Скажем, тот же Троцкий — незаменим в Красной армии, но для профессионального общения с инженерами и директорами он обладал слишком экзотическим темпераментом, его всегда тянуло «рубить сплеча». А Рыков терпим и терпелив, хорошо знаком с провинциальной интеллигенцией, да и в пролетарской среде повращался вдоволь. Из него может выйти администратор-хозяйственник, которого примут управленцы старой школы, а без них наладить производство невозможно. Ну, а политические шатания можно забыть — по крайней мере, на время. Да и кто из нас не «шатун» (снова ленинское словцо)? Тем более что к высшей партийной власти Рыкова — до поры — никто приближать не собирался.

И «промышленный диктатор» взялся за дело решительно. Еще недавно он выступал за коллегиальное руководство в исполнительной власти, а в Чусо завел абсолютное единоначалие, которое не снилось другим тогдашним советским штатским управленцам. «Война, так по-военному» — так перевел на русский язык известную французскую пословицу Ленин. И Рыков действовал в соответствии с этим принципом. Он воспринимал свой стиль руководства снабжением армии как временную диктатуру. Полномочия у него были огромные, чрезвычайные — для директоров именно Рыков в те годы олицетворял верховное руководство. При этом на протяжении всего 1919 года он все еще не входил в ЦК партии: сказывался демарш ноября 1917-го, который дорого стоил Рыкову.

За несколько месяцев вокруг «диктатора» сложился действенный аппарат — управление делами и шесть отделов. У Рыкова в те дни хватало энергии, чтобы давать ход всем этим шестеренкам трудоемким методом «ручного управления». К январю 1921 года в Чусо работало около 500 человек — каждого приходилось направлять, либо лично, либо через своего заместителя, которому Рыков вполне доверял. Вторым человеком в Чусо стал большевик с 1907 года Николай Эйсмонт, с которым Алексей Иванович сработался и в ВСНХ.

Рыков подписал приказ об учреждении Совета военной промышленности, которому подчинялись без малого 60 военных заводов — крупнейших, уникальных, но требовавших ремонта и немедленного пополнения инженерными и рабочими кадрами. Первым руководителем Совета стал Петр Богданов — один из немногих образованных инженеров среди старых партийцев. В РСДРП