Встретимся в раю - Хейне Баккейд

– Это несчастный случай, – говорит он, горестно свесив руки вдоль по бокам. Лицо Сив исказилось, извернулось под странным углом в одну сторону, а глаза стали блестящими и холодными, словно стекло в зеркале. – Мы танцевали, – хлюпает он носом, раскачиваясь из стороны в сторону. – Просто дурачились, и она поскользнулась. – Он смотрит на меня. – Она поскользнулась, я… я…

Я сажусь на корточки перед Сив, беру ее за плечи и пытаюсь перевернуть. Как только я сдвигаю ее с места, лужа крови начинает расти.

– Мы должны ей помочь, – всхлипываю я, щупая ее голову в поисках раны, откуда течет кровь.

– Да, да, – кивает он, не двигаясь с места.

– Так звоните в скорую!

Он ничего не говорит, только смотрит перед собой пустым взглядом.

– Думаю, пора сворачиваться.

Ребята Гуннара Уре работали всю ночь. Квартира прочесана, но ничего примечательного они не обнаружили, кроме того, что здесь кто-то был и тщательно все вычистил. Когда откроется офис клининговой компании, мы, по крайней мере, узнаем, они ли ответственны за эту уборку.

На часах почти полседьмого утра, и тело буквально кричит о сне и болеутоляющих. Гуннар дает мне ключ от квартиры, кивает остальным ребятам из группы экспертов и снова поворачивается ко мне.

– Ты останешься со мной. Нужно подготовиться к похоронам. Если нам повезет, у тебя пара часов до выезда. Видит бог, как тебе нужны эти часы.

Мы выходим из квартиры Миллы в холодный утренний свет.

– Нужно проверить квартиру Борга в Молде, – говорит Гуннар, пока мы идем к его машине.

– Она продана.

– Продана?

– Ушла с молотка как имущество несостоятельного должника. Кстати, Борг звонил дяде и тете в южную Норвегию, хотел выяснить, где мать ждет его – в раю или на небе.

– А что, есть разница?

– Судя по всему, есть.

– А он интересный тип, да? Жду не дождусь встречи с ним.

Мне приходит в голову, что сложно определить, где у Гуннара заканчивается гнев и начинается горе.

– Борг болен, – продолжаю я. – Все эти убийства, его проекты, я все больше начинаю понимать, в чем тут суть. А вот его друга наоборот…

– А что с ним?

– Я никак не могу понять, что стоит на кону его игры, почему он хочет убрать нас с дороги. Я также не могу понять, что связывает его с Боргом. Я пытался снова и снова, но ничего. Как будто они абсолютно разделены, но все же следуют параллельно друг другу, куда ни посмотри.

– Один приведет нас к другому, – хмыкает Гуннар, а я нахожу номер Кенни и вновь звоню ему. Его телефон по-прежнему выключен.

Гостиная Гуннара вся заставлена коробками.

– Собираешься отдать их? – Я опускаюсь на диван, где сидел в последний раз, когда был здесь.

– Отнесу на чердак, – отвечает Гуннар. – Это ее вещи, я не знаю, что с ними делать. – Он снимает рубашку и кидает на пол.

– У тебя есть, – начинаю я и осматриваюсь в опустевшей комнате, – то, что ты обещал мне?

– Что? – он складывает руки на груди. – Что у меня есть?

– Таблетки. Которые ты отдашь мне после…

– Конечно, – отвечает он, не отводя от меня взгляд.

– Можно… посмотреть?

Гуннар насмешливо смотрит на меня и сжимает губы. Вскоре он исчезает в спальне.

– Вот, – говорит он, вернувшись с сумкой для покупок и кидает ее на стол передо мной. – Таблетки Анн Мари. Все до единой.

Я берусь за дно сумки и вытряхиваю содержимое. Коробочки с таблетками заполняют стол – словно ребенок так торопился поиграть, что рассыпал все кубики лего. «Имован», «Аподорм», «Стесолид», «Ксанор», «Собрил», «Паралгин форте», кодеин, «Трамадол» и «Окси», целая куча «Окси».

– Значит, тебе не нужно было идти к врачу, – шепчу я и беру пачку «ОксиКонтина».

– Этот приз ждет тебя в конце гонки, – язвит Гуннар, пока я с вожделением смотрю на гору таблеток перед собой.

– Зачем ей было нужно так много? – я взвешиваю не начатую пачку «ОксиНорма» в руке, глажу бумажный клапан большим пальцем.

– Она все время ездила к новым врачам, они выписывали таблетки снова и снова, всех форм и цветов, но она не принимала их. Просто складировала, а затем шла и получала новые.

– Зачем?

– Может, она всегда знала, что однажды ты завалишься к ней в дом, и хотела быть готовой?

– Гуннар, – начинаю я. – Не надо…

– Можешь взять одну, – холодно говорит он. – Но только одну.

– Что? – Я смотрю на пачку в руке, чувствуя, как во рту начинают работать слюнные железы.

– Ну давай, – подстрекает он меня. – Я же знаю, ты хочешь. Я же чувствую, как у тебя все болит. Возьми одну.

– Я не слабак, – шепчу я и кладу пачку обратно на стол.

– А кто ты?

Мой взгляд задерживается на куче таблеток.

– Я больной человек, – говорю я.

– А есть разница?

Гуннар стоит и смотрит на меня в ожидании, что я поддамся соблазну. Я вижу, как у него руки чешутся разорвать упаковки таблеток, забрать их в туалет и заставить меня смотреть, как он спускает каждый блистер и каждую капсулу в унитаз, глумливо спрашивая, хочу ли я их все еще. Он ждет, что я покажу ему дно, а он в ответ продемонстрирует свою ярость. Я не могу позволить этому случиться. Не здесь. Не сейчас.

– Да. – Я кладу таблетки обратно в сумку. – Разница есть.

– Ладно, – говорит Гуннар. – Значит, разница есть. – Он разворачивается и уходит. – Прими душ. До похорон всего пара часов. Пойду лягу.

Видимо, приняв душ, я уснул в кресле. Открыв глаза, я не вижу сумки с таблетками на столе.

– Ты готов? – Гуннар выходит из одной комнаты и скрывается в другой. Он уже надел костюм и держит в руках ботинки.

– Да, – отвечаю я и встаю. – Готов.

– Так ты не принял ни одной? – спрашивает он, выдавливая нечто похожее на улыбку.

– А ты что, пересчитал их?

– Можешь взять мой костюм, – отвечает Гуннар. – И ботинки. Они лежат в гостевой. – Он указывает на дверь в комнату, соседнюю с той, где я последний раз видел Анн Мари.

– Хорошо, – я встаю, зеваю и массирую щеку и нижнюю челюсть, пытаясь вспомнить, что мне снилось. – Дай мне пять минут.

– Думаешь, он смог вернуться в Норвегию? – спрашивает Гуннар, когда я возвращаюсь. – Свейн Борг, думаешь, он может быть в городе?