Ледяное сердце - Джорджет Хейер

Он долго молча смотрел на нее, потом вытащил из-за пояса сложенный пергамент и развернул его на столе.

– Вы еще должны подписать вашу капитуляцию перед моим королем, мадам.

Она медленно подошла к столу, и прочитала документ. Потом, слегка вздрогнув и прикусив губу, села за стол, взяла перо. Наконец, после долгого молчания, решительно обмакнула его в чернильницу и быстро поставила свою подпись. Когда же попыталась встать, Симон положил руку ей на плечо.

– Это ваша капитуляция перед моим господином, – пояснил он, блеснув глазами. – Но скоро вы должны покориться и мне. Ваша жизнь принадлежит мне по праву победителя. Вы это прекрасно знаете. Но я хочу, чтобы вы по собственной воле пришли ко мне и отдали мне свое сердце. Мне нужно все или ничего.

– Ничего! – хрипло заявила она. Он улыбнулся, забирая пергамент.

– У меня нет ничего, но я продолжаю борьбу, – рассмеявшись, бросил он и, развернувшись на каблуках, вышел.

Маргарет осталась сидеть, пытаясь успокоить бешеное биение сердца. Жанна, войдя в комнату, бросила на нее проницательный взгляд.

– Жаннета! – воскликнула миледи. – Он только что был здесь! Он… он поцеловал меня. О, как я его ненавижу! – Она вскочила и принялась разъяренно расхаживать по комнате, пытаясь возбудить в себе ненависть к Бовалле.

– Я слышала, что от ненависти до любви один шаг, – негромко произнесла Жанна.

– Любовь! Чтобы я полюбила этого… этого?.. – Графиня не находила слов. – Он хочет жениться на мне! Он! Ах, как я его ненавижу!

– Что-то я не заметила в тебе ненависти, когда он убил Рауля, – напомнила подруга.

Маргарет остановилась, глядя на нее широко раскрытыми глазами.

– А ведь верно! Что со мной творится, Жанна? – Рыдая, она опустилась на пол рядом с фрейлиной.

– В тебе бунтует гордость, – ласковым тоном объяснила фрейлина. – Ты разрываешься между любовью и ненавистью.

– Нет, нет! Во мне одна лишь ненависть!

– Тогда почему же ты плачешь?

– Я… я не знаю… Я расстроена. Его поцелуй до сих пор горит на моих губах! Какой позор! Ах, оставь меня! – Маргарет вскочила на ноги и, выбежав из комнаты, попала в объятия своего кузена. – Виктор! Ты? Что тебе надо?

Перебирая пальцами надушенный платок, шевалье внимательно разглядывал ее.

– Я пришел, чтобы поухаживать за тобой, милая Марго, но этот желтоволосый англосакс опередил меня. Ты чем-то расстроена, кузина? – Он наклонился, рассматривая ее. – Интересно, что такое он натворил?

– Уйди с моей дороги! – воскликнула она и побежала мимо него по коридору.

Шевалье все же вошел в спальню Маргарет, Жанна холодно глянула на него, но он только улыбнулся.

– Так, значит, этот английский наглец поцеловал мою кузину? – тихо спросил Виктор, блеснув зубами.

– Он что, посвящает вас во все свои тайны? – отрезала Жанна.

Шевалье не обратил внимания на ее колкость:

– Марго так расстроена, что бы это означало?

Продолжая изучать замок, Фальк оказался на широкой галерее, где обычно играли музыканты. Навстречу ему из своих покоев вышла леди Маргарет. Высокая и стройная, в золотом платье. Ее длинные волосы были заплетены в косы, а лоб украшала золотая лента со сверкающим крупным сапфиром. Она замедлила шаг, разглядывая Монлиса, поскольку раньше с ним не встречалась.

Фальк также разглядывал ее, опираясь на свою массивную палку. Леди Маргарет уже намеревалась пройти мимо, высоко подняв подбородок, как он преградил ей дорогу.

– Не подскажете, как мне вернуться в холл, мадам? – спросил он на очень приличном французском. – Кажется, я заблудился.

– Лестница вон там, сэр, – указала она рукой.

Фальк вздохнул, решив схитрить:

– Лестницы, лестницы, всюду лестницы! Я бы предпочел стулья. У меня застарелая подагра, леди. Она ужасно меня мучает.

Графиня заколебалась, седые волосы Фалька принуждали ее быть вежливой.

– Стулья позади вас, сэр, – произнесла она.

– Не будете ли добры посидеть со мной, мадам? – предложил он.

– Нет, спасибо.

Миледи направилась дальше, но была остановлена возгласом Фалька, терпения которого хватило ненадолго.

– А ну-ка, вернись! Видит Бог, как мне опротивело одиночество! Иди сюда и составь старику компанию.

Леди Маргарет холодно возразила, надеясь убить его своим высокомерным тоном:

– Я графиня Белреми!

– Ну и что? – не сдавался он. – Если ты хочешь соревноваться в титулах, то я граф Монлис. Да садись ты, ради Бога!

Маргарет несколько растерялась:

– Я… я не знаю никакого графа Монлиса, сэр.

– Да уж вижу. Садись, тебе говорят!

С уст Маргарет готова была сорваться надменная отповедь, но, когда Фальк, топнув ногой, охнул от боли, она рассмеялась и уселась рядом с ним.

– Я не знаю, почему вы удерживаете меня откровенно призналась она. – Я не люблю англичан.

Фальк уселся поудобнее.

– Что ж такого плохого сделали тебе англичане? – полюбопытствовал он. Она вспыхнула:

– Они захватили мои владения – вот что они сделали!

– Превратности войны, – проворчал Монлис. – У тебя оказался достойный соперник.

– Что вы имеете в виду, сэр?

– Я слышал, у тебя было столкновение с моим Симоном. А Симон, слава Богу, настоящий мужчина!

– Не может быть, сэр!

– Ты в этом сомневаешься? – Фальк повернулся к ней всем телом. – Что же он наделал, черт бы его побрал? Он всегда был упрямым мальчишкой, но единственная невежливость, которую он проявлял к девушкам, заключалась в том, что он не обращал на них внимания.

– О, он был сама любезность! – произнесла графиня с издевкой. – Видите шрам на моей груди? Это след от его меча!

Монлис посмотрел на шрам:

– Почему же он так поступил?

– Потому что я не соглашалась отдать ему ни вашего сына, ни мой собственный замок!

– Ах вот в чем дело! – Фальк надул щеки. – Он очень любит Алана. А что касается вашего замка – раз уж он поклялся его захватить, другого выхода у него не было. Такой уж он человек. Боже мой, мне ли не знать об этом! Ведь я терпел его целых четыре года! Он был моим пажом, миледи.

– Пажом? – Она была поражена. – Как же это могло случиться?

– Видишь ли, он был незаконным сыном Мальвалле, а Мальвалле был моим врагом. Когда мать Симона умерла, он пришел ко мне и обложил меня в моей собственной берлоге. – Монлис усмехнулся.