Андрей Боголюбский - Алексей Карпов

Андрей вместе с другими князьями и конными дружинами какое-то время преследовал отступающего противника, но затем повернул назад. «Князь же Ондрей воротися с победою, видев поганыя болгары избиты, а свою дружину всю сдраву, — рассказывает летописец. — Стояху же пеши с Святою Богородицею на полчище под стягы. И приехав до Святое Богородици и до пешець князь Андрей с Гюргем и со Изяславом и с Ярославом и со всею дружиною, удариша челом пред Святою Богородицею, и почаша целовати Святу Богородицю с радостью великою и со слезами, хвалы и песни въздавающи ей».

К самому «Великому городу» войска Андрея двигаться не стали. Для этого требовались значительно большие силы, нежели те, которыми располагал суздальский князь. Но война была ещё далеко не закончена; русские продолжили наступление на болгар, стремясь захватить как можно больше добычи и причинить как можно больший урон противнику. Уже после рассказа о возвращении князя к иконе и молитвенном обращении к ней (чем, казалось бы, уместно было завершить всё повествование) летописец сообщает о главном успехе Андреева войска — взятии нескольких болгарских городов:

«И шедше взяша град их славный Бряхимов, а переди (то есть прежде того. — А. К.) 3 городы их пожгоша. Се же бысть чюдо новое Святое Богородици Володимерское, юже взял бяше с собою благоверный князь Андрей…»[93] Собственно, в летопись весь этот рассказ и вошёл как «новое чудо» Владимирской иконы Божией Матери.

Иные подробности болгарской войны приводит автор Слова о празднике 1 августа.

Во-первых, здесь говорится о взятии не четырёх, а пяти болгарских городов, причём указано местоположение главного из них: «И шедше, взяша 4 городы болгарьскыи, пятый Бряхимов на Каме». Это очень важное дополнение, которое обнаруживает хорошую осведомлённость автора относительно происходящих событий. К тому же это единственный более или менее точный географический ориентир во всём повествовании о болгарской войне. Судя по названию, Бряхимов (в Радзивиловской летописи он назван чуть иначе: Ибряхымов) был крупным городом, основанным на Каме одним из прежних болгарских правителей[94].

Но где именно он находился, мы, к сожалению, не знаем, хотя на этот счёт и было высказано несколько взаимоисключающих суждений. В разное время Бряхимов искали то близ устья реки Суры, на месте будущего Васильсурска (в Нижегородской области), то на месте самого Нижнего Новгорода, при слиянии Оки и Волги. Эти старые гипотезы давно отвергнуты — прежде всего потому, что они игнорируют ясное указание источника на то, что Бряхимов располагался на Каме. Но то же самое можно сказать и о другой гипотезе, поддерживаемой в том числе и современными исследователями, — в соответствии с ней, Бряхимов есть не что иное, как город Булгар, первая столица Болгарского царства (на месте нынешнего города Болгар в Татарстане, на левом берегу Волги, в 200 километрах от Казани). Иногда полагают даже, что его разорение и заставило болгар перенести столицу вглубь страны. Но ведь и Болгар находился совсем не на Каме! И едва ли русский книжник мог спутать среднее течение Волги (более или менее знакомое русским) с «болгарской» рекой Камой, чем сторонники данной версии пытаются объяснить её несоответствие показаниям источника. Более вероятным, пожалуй, выглядит другое, также весьма давнее предположение — о том, что Бряхимов находился близ нынешнего города Елабуга, на месте так называемого «Чёртова городища» (это предположение впервые озвучил в XIX веке елабужский купец и краевед Иван Васильевич Шишкин, отец знаменитого художника). Существование здесь древнего болгарского города не вызывает сомнений и подтверждается археологически. Но уверены ли мы в том, что на Каме в XII веке не было других болгарских городов? Конечно же нет. А потому следует всё же согласиться с теми исследователями, которые отказываются от точной локализации завоёванного Андреем города.

Во-вторых, в Слове о празднике 1 августа читается яркий рассказ о чуде, случившемся уже после того, как были взяты упомянутые пять болгарских городов. Это главный сюжет всего произведения:

«И воротився от сеча, вси видеша луча огнены от иконы Спаса нашего Владыкы Бога, и весь полк его окрыть». (То есть огненные лучи от иконы покрыли, или, лучше сказать, осенили, всё воинство князя.) Это и побудило Андрея продолжить военные действия: «Он же воротися опять и попали грады ты огнемь и положи землю ту пусту, а прочий городы осади дань платити».

Какие грады «попали огнём» русское войско, а какие были оставлены платить дани, источник не сообщает. Очевидно, имеется в виду, что были сожжены и разрушены Бряхимов и другие ранее завоёванные города, к которым, если так, Андрею пришлось возвращаться вторично. О полном разорении или даже уничтожении Бряхимова писал и позднейший русский книжник XVI века, автор «Казанской истории», много лет проведший в казанском плену. Он, кажется, знал, где именно располагался Бряхимов, а может быть, лишь делал вид, что знает: «Тут же был на Каме град старый Бряхов болгарский, ныне же градище пусто. Того же первие взя князь великий Андрей Юрьевичь Владимирский, и в конечное запустение преда, и болгар тех под себя подклони». Но это, конечно, взгляд совсем из другой эпохи. Поход Андрея Боголюбского воспринимался тогда как прообраз будущего взятия Казани царём Иваном Грозным, а потому Бряхимов сопоставляли со столицей Казанского царства: «И бысть Казань столный град вместо Бряхимова».

Автор Слова приводит ещё одну удивительную подробность. Оказывается, в то же самое время те же огненные лучи наблюдал за тысячу вёрст от русского стана на Каме византийский император Мануил Комнин, выступивший будто бы в поход против «сарацин» в один день с князем Андреем Юрьевичем. Названа и дата чудесного видения — 1 августа, и эта дата представляется исключительно важной для определения хронологии болгарской войны Андрея Боголюбского.