Волшебство не вызывает привыкания 5 - Антон Викторович Текшин

неё по-прежнему проглядывали обои на стене. Определённо женщина, да ещё и в летнем платье на бретельках. Подол беззвучно колыхался над полом, а вот обувь отсутствовала, вместе с ногами. Бледное лицо, обращённое ко мне, я опознал без проблем, хотя до этого видел его только на фотографиях.

Передо мной висела Елена Сосновская собственной персоной. Точнее то, что от неё осталось…

105

— Только не говори, что я умер.

Полупрозрачная женщина отрицательно покачала головой.

— Мы в загробном мире?

Снова последовал тот же самый жест. Не сказать, что она меня успокоила, но стало чуточку яснее. Похоже, я всё-таки вляпался. Либо в Управе, либо на кладбище. Второй вариант куда вероятнее, потому что бумажные работники до сих пор не сошли с ума, да и Дудников там частенько мелькал в прошлом. Значит, всё-таки местный погост. У многих там покоятся знакомые или родственники, так что место популярное, как ни крути. Члены совета частенько присутствовали на похоронах, либо приходили помянуть кого-то, вот и подцепили заразу.

А теперь, получается, настала моя очередь пускать слюни на подушку. Однако всё вокруг ощущалось как-то слишком реально. Мне уже не привыкать к видениям и морокам, но там обычно чувства притуплялись, либо вовсе отстутвовали. Здесь же наоборот, всё обострилось до предела.

Да ещё и призрак этот висит перед глазами…

— Ты хочешь мне что-то сказать?

Елена Сосновская утвердительно кивнула, потянувшись полупрозрачной рукой к фонарику, после чего указала ею же в сторону ближайшего окна. Я подсветил проём и увидел, что по всему стеклопакету расползлась густая сеть трещин. Словно его что-то вдавливало внутрь. Будь там простое стекло, оно давно бы лопнуло, но прошлые хозяева позаботились об изоляции жилья от шума и холода. Хотя даже современные окна не могли справиться с подобной нагрузкой.

Вскоре по всему дому послышались громкие хлопки напополам с треском. Я обернулся к призраку за дальнейшими разъяснениями, но той уже и след простыл. Ладно, и на том спасибо. Большинство окон в доме вылетели, да и ближайшее держалось на честном слове. Стоило только немного повести лучом в сторону, чтобы подсветить дверной проём, как не выдержало и оно, рухнув на пол вместе с вывороченной рамой. А через образовавшуюся дыру принялось активно вползать нечто чёрное и аморфное. Словно дёготь или битум, только без глянцевого отлива.

Поначалу я подумал на мрачников, но те двигались плоскими тенями, а объём принимали лишь во время атаки. Хаос тоже выглядел иначе, и давил собственной аурой даже на расстоянии.

— Эй, куда без приглашения⁈

Луч фонаря вернулся на место, заставив субстанцию втянуть свои многочисленные отростки. На обоях остались чёрные разводы, понемногу растворявшие виниловый рисунок. Несколько ложноножек, что обвили батарею, не успели спрятаться и принялись стремительно таять, буквально на глазах. Ну прямо как медуза, выброшенная на раскалённые прибрежные камни. Только парок от щупалец шёл специфический — тёмный, как дым, и остро пахнущий ацетоном.

Всё ясно — этой твари не нравится свет. Чем ярче, тем лучше. А вот находясь на границе освещённости она хоть и скукоживалась, но не испарялась. Об этом меня и хотела предупредить Елена Сосновская. Хоть и нежить, а в ней куда больше человеческого, чем в иных людях.

Нужно срочно раздобыть ещё что-нибудь светящееся. Пашин фонарик неплох, только его луч слишком узконаправлен. Пока светишь в одно место, с противоположной стороны всё погружается в рассеянный полумрак. А его чёрная амёба почти не боится.

К сожалению, я не успел толком здесь пожить, и не знал, где у Гусевых что лежит. Навскидку, самым перспективным местом являлась кухня. Там и спички для плиты найдутся, и много чего ещё. Те же свечи у нас в общем доме хранились рядом с плитой, чтобы далеко не бегать, если пропадёт электричество. Правда, зажигали мы их всего раз или два…

Стоило высунуться в коридор, как со всех сторон там зашипела чёрная гадость, облепившая стены с потолком. Расползалась плесень очень быстро — как бы весь дом поджигать не пришлось. Но для начала до источников огня стоило добраться. Впору пожалеть о том, что не курю — с собой ни зажигалки, ни огнива. Всё в рюкзаке, только до него ещё дольше — гостевая комната в другой стороне.

Я тщательно прижёг лучом фонаря расползающуюся субстанцию, испарив её в дым, и выбрался на лестницу. Осталось спуститься на первый этаж и преодолеть ещё один коридор, чуть короче предыдущего. Кухню прошлые хозяева оборудовали как раз неподалёку, использовав пространство под ступеньками в качестве кладовки. Пространство они экономили с умом, за что им огромное спасибо.

Вот только на лестнице места стало куда больше, и начались настоящие проблемы. Фонарик не справлялся со всеми направлениями, а разросшаяся плесень была практически везде и не собиралась останавливаться. В мою сторону ринулось сразу несколько чёрных отростков, почти что щупалец. Большую часть я расщепил световым лучом, как заправский джедай, но некоторые коварно напали со спины. Лопатки обожгло, а вслед за ним больно стегануло по икрам. Словно в детстве в крапиву залетел.

Пришлось крутиться волчком, но помогало это слабовато. Тьма копилась по углам и выстреливала новыми ложноножками, стоило только чуть отвести от неё фонарик. Меня жгло со всех сторон, заставляя кожу покрываться волдырями. Шорты, в которых я заснул, практически сразу расползлись, будто ткань забыла, что имела сопротивление кислоте.

И хуже всего, что в таком положении — без солнечного света и подпитки растений — раны не успевали толком затягиваться. Воздух тоже испортился, наполнившись вонючими парами. Через пару минут на мне уже не осталось живого места, и я сквозь дикую боль кое-как спустился вниз. На первом этаже субстанция плескалась уже практически по колено. Стены тоже были под ней полностью, а все выступающие предметы потихоньку оплывали, подобно восковым свечам. Даже металлические, вроде дверных ручек. Тут даже не кислота, а что-то ещё более ядрёное.

Двигаться в такой среде, постоянно отбиваясь от нападок щупалец, было практически невозможно. Чем толще становился чёрный студень, тем сильнее он сопротивлялся свету. Потолстевшие отростки били куда сильнее, иной раз рассекая даже мышцы. Ядовитая кровь, хлеставшая из меня, тварь нисколько не смущала. Либо у неё высочайший иммунитет, либо она