Цена рока - Катерина Траум

самого запястья, переплетаясь в одну путанную картинку, вились чёрные татуировки. Напоминающие этнический орнамент узоры перебивались растительной лианой, опутывающей лезвие кинжала. Выше нашёлся хвост змеи, заползающей в череп — голова её высовывалась из глазницы и уходила за ткань футболки. Карта сумасшествия включала в себя несколько надписей витиеватым шрифтом: различить целиком, не поворачивая руку, удалось только «Aliis inserviendo ipse consumor»17 — Сью понятия не имела, что это значит. И смутно подозревала, что половину из всего этого Кейд набил, не помня, как. Но ему шло. Противоречие между кем-то, кто способен баюкать на своих коленях и заботиться, в то же время оставаясь тем, кто умеет прижимать к дверям фургона, отражалось на его коже в полной мере. Разбудить его хотелось всё сильней, и, чтобы не поддаться соблазну, Сьюзен как можно тише поднялась с дивана. Получилось даже не заскрипеть.

В первый визит в эту квартиру ей мерещился запах плесени и затхлости. Теперь же она чувствовала в полной мере, что среди нависших железных балок, исшарканных половиц и старой нехитрой мебели пахнет им. Табаком и мятой, крепким кофе и чем-то неуловимо мужским, что после ночи рядом с Кейдом кажется, пропитало её саму. Улыбнувшись таким мыслям, Сью тихо скользнула в ванную, стараясь как можно бесшумней закрыть за собой дверь. Тут ей бывать ещё не доводилось: крохотная комнатка вмещала обычные удобства в тесном соседстве с развешанными на трубе сушилки майками и полотенцем.

Да уж, пусть это и наглость высшей марки, но вряд ли Кейда смутит её желание освежиться после ночи в джинсах. Сью колебалась меньше минуты, а потом, плюнув на приличия, стащила с себя футболку.

Душ был немного холодным, но хорошо прочистил голову. Мочить волосы она не стала, зато на полочке нашла и нейтральное ромашковое мыло, и освежитель для рта, и приятно мятный мужской шампунь, который открыла всего на секунду, вдохнула будоражащий запах и поставила на место. Не было ощущения неправильности. Только прохладные струйки воды на теле и облегчение, словно долго бежала марафон, но пришло время остановиться и просто подышать. Утренний туалет закончился единственным сомнением: натягивать на чистое тело вчерашнюю футболку и джинсы? Вздохнув, взяла с сушилки одну из чёрных маек Кейда. Тряпка повисла на её тощем теле, как на колу. Рукава заканчивались у локтей, и длина доходила до середины бедра. Почти платье — раньше у неё и правда платья бывали короче. Сойдёт. Лишь бы хозяин не возмутился.

Но когда осторожно выглянула в комнату, оказалось, что он уже давно не спит.

Кейд не изменял себе и своим привычкам, годами закрепляемым на подкорке. Его утро всегда начиналось с подтягиваний или отжиманий — это не стремление к здоровью, а элементарное вытеснение физической нагрузкой дерьма, которое за ночь скапливается в голове. Пусть сейчас, когда больше не преследуют во снах глаза Грега и вина перед семьёй, этот смысл упражнения утратили. Привычка осталась. Уцепившись за балку посреди потолка, он с резкими выдохами подтягивался вверх, заставляя тело проснуться и заработать в полную силу.

Сьюзен замерла, наблюдая за ним с болезненным любопытством. Чуть не выронила собственную одежду, потому что руки стали ватными и непослушными, а пальцы на дверной ручке обдало мурашками. Чёрт возьми. И это ему тут глубоко за тридцать? Тренированный, накаченный торс мельтешил перед глазами, поблёскивая каплями пота. На косточках таза еле как держались серые спортивные штаны, и Сью могла разглядеть даже дорожку жёстких тёмных волос, уходящую к паху. Движения быстрые, отточенные: только мышцы плеч бугрятся от напряжения, заставляя её дышать чаще. Ох. Ты ж. Блять.

Последний рывок, от которого в животе разливается жар. За потрясениями прошедшей недели она и забыла о том, каким чудовищно сексуальным может быть Кей, особенно когда явно этого не планирует. Забыла про извилистый шрам на его правом боку, про который даже ни разу не было возможности спросить. Ответит ли? Теперь, когда у неё есть собственный — скорее всего, да.

— Доброе утро, — выдохнул он, отпуская балку и прыжком приземляясь на пол. Заметил зрительницу лишь сейчас, и удивлённо вздёрнул брови: — Тебе идёт.

Беглый взгляд задержался на её бёдрах, едва прикрытых его собственной майкой. Слишком, твою мать, коротко. Сухо сглотнул: мышцы ещё пульсировали после нагрузки, пот градом катился по спине, но думалось только о том, как ей дохрена подходит его одежда. Чувство собственничества, древнее и беспощадное, было удовлетворено почти полностью — в груди словно мурчал здоровенный довольный кошак. И требовательно драл рёбра когтями, говоря: «Подойди и возьми. Твоё».

— Ох, я… Прости. Что попалось, — Сьюзен окончательно смутилась, заметив в его глазах голодный проблеск. Глупо прижимая к себе джинсы, метнулась к рюкзаку на стуле и затараторила: — Просто после душа накинула. Сейчас сниму. И я не хотела тебя отвлекать или мешать, и вообще…

— И вообще, можешь хоть взять её насовсем, — откровенно усмехнулся Кейд этой суете. Нет, всё же что-то в этой девочке конкретно так сломалось и теперь строится с нуля, раз её волнуют подобные вещи. — С каких пор тебя что-то начало смущать? Бери, что захочешь. В шкафу должен быть кофе, можешь поставить чайник. Вряд ли ты найдёшь что-нибудь съедобное, но, может, тебе повезёт. Пять минут, я помоюсь, и можем где-нибудь позавтракать.

— Хорошо, — с облегчением улыбнулась Сью, уже не спеша снимать его футболку.

Кей зашёл в ванную, прикрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной, тяжело выдыхая. Это оказалось сложно. Сложно пройти мимо неё и не провести рукой по этим бёдрам, по алебастровой коже. Сегодня Сью светилась — как раньше, источая собой непередаваемый словами магнетизм. Тот самый, что однажды заставил смотреть на её коленки, выглядывающие из-под юбки, пока она скакала на лавочке. Кейд хотел её. Сделать своей уже по-настоящему, без условностей. И ведь даже ничего не останавливает, абсолютно нихуя, кроме разве что какого-то идиотского желания придумать для неё что-то особенное. Стать особенным.

Блять, этот мир точно решил сойти с ума, если его, Кейда Харриса, стало заботить что-то кроме собственного стояка. Хочется совсем не секса, это слишком просто, неправильное и неполное слово. Хочется взять её целиком, до каждой грёбанной клеточки. Завладеть каждым дюймом этого маленького тела. Закрепить права на каждом крохотном участке кожи. Отдать ей не меньше, чем заберёт. Идиот, кретин, мазохист.

Душ. Бодрящий и здорово прочищающий мозги. Сьюзен поставила за собой на места и мыло, и его шампунь, а Кей всё равно интуитивно понял, что этих вещей касались. Это лишь улыбнуло. Маленькая любопытная девчонка. Была и останется,