Немая и Туз - Милана Шторм

– Я верю… – прошептала Силь.

Нейтан сделал глоток и посмотрел в окно.

– Моя жизнь – сплошное притворство. Да, я действительно люблю играть. Но когда увлечение становится работой, оно теряет множество привлекательных черт. Но я знал, на что иду. Я не жалуюсь, Сиэлла. Я сам это выбрал. И я пойду до конца. Но иногда хочется быть… самим собой, понимаешь? Именно поэтому мои слуги – немые. Более того, ни один из них не умеет читать или писать. Дома я хочу быть просто человеком. Снимать маску, что приросла к моему лицу. Лейни же… это тоже долгая история. Пока что скажу только то, что она была моим первым связным. Нет, она мне не родственница. Впрочем, это не важно…

Он вздохнул. Силь подумала, что Нейтан слишком долго подходит к сути. Наверное, он хочет рассказать обо всем, а история, очевидно, длинная.

Жизнь состоит из мелочей. Но о мелочах он рассказывать не хотел. Потому что иначе им не хватит ночи. Именно об этом шептала ей Старуха.

– Операция по уничтожению группировки, что отправляла детей степнякам, была столь успешной, что меня заметили в Шивале. Столичному отделению Тайной Канцелярии понравилось изящество исполнения. И мне предложили работу. Не в Омирше. Предложили – это мягко сказано. Отказаться я не мог. Не могу. Нужно внедриться в окружение одного человека, все разузнать… уничтожить его и его паутину. Проблема в том, что объект предпочитает иметь дело исключительно с семейными людьми. Я думаю, ему нужны рычаги давления. Более того, почти все его люди женаты на знатных леди. И поэтому Лейни мне не подходила. Мне приказали жениться. Я рассудил, что дело закончится, а жена – останется. Вся моя жизнь – это фарс, основанный на правде, Сиэлла. Меня действительно лишили наследства. Я действительно игрок. Я действительно время от времени вынужден делать не самые лучшие вещи. И жениться мне нужно было по-настоящему. На леди. И я понял, что мне нужна женщина, которой я смогу все рассказать. Рядом с которой я смогу снимать маску. Ты права: в Омирше достаточно незамужних леди. Но из всех мне подошла только ты.

– Чем? – тихо спросила Силь. Ей было жутко жаль этого человека. Он ведь пожертвовал своей жизнью ради справедливости. Ради лучшей жизни других он играет роль подонка.

Нейтан вздохнул.

– Ты молчалива. Не склонна к сплетням. У тебя сильно развитое чувство справедливости. Ты всегда хотела быть полезной обществу, оттого и странная увлеченность делом Туза… когда я прочитал тебя впервые, я был буквально счастлив. Ты помнишь? На одном из званых вечеров у маркизы Ройн я пригласил тебя на танец. Ты мне отказала, но поцеловать твои пальцы я смог. Тогда я все и прочитал. И понял: ты идеально мне подходишь. Молодая. Красивая. Неразговорчивая, даже молчаливая. Леди. И при этом – равнодушная к деньгам. Я понял, что однажды мы сможем стать хорошими супругами. Потому что рядом с тобой я смогу быть настоящим. Не всегда, но ты поддержишь мою игру. Потому что поймешь, насколько она важна. Я не учел только одного. Свою репутацию, которая очень сильно тебя пугала. Я действительно хотел все рассказать после свадьбы. Надо было раньше, но сработала привычка: единственное место, где я настоящий, – это дом. Именно поэтому я не открылся тебе раньше. Ты понимаешь?

Силь кивнула.

– Я понимаю… – ответила она. – Думаю, кроме той бумаги, что я видела, где-то существует и подписка о неразглашении. Или ты забыл, с чего мы начали наш разговор?

Тинклер выпрямился на стуле, а потом поднялся, поставил пустой бокал на стол и подошел к окну.

– Не забыл. Кстати, мне дали отсрочку. Сейчас, как и многие, я занимаюсь делом Туза, – глядя на окно, сказал он. – Сиэлла…

– Что? – Она посмотрела на его спину.

Он занимается Тузом… Он. Занимается. Тузом.

– Ты до сих пор мне подходишь.

Силь усмехнулась. Было приятно и горько одновременно.

– Ты хорошо меня разглядел? – спросила она. – Я уродлива. Шрам никуда не исчезнет. К тому же я порченая.

Он отвернулся от окна и одарил ее ласковым взглядом. Покачал головой.

– Девочка, ты, кажется, меня не поняла. Я выбрал тебя не за внешность. А за то, что у тебя внутри. Что до твоей «порчености», то… поверь, я ожидал, что будет хуже. Ты ведь помнишь, я был уверен, что ты попала в бордель. Мне нужна жена. Настоящая. Женщина, рядом с которой я смогу быть собой. Которая сохранит мои тайны. И поверь: ты действительно единственная, кто мне подходит.

Сиэлла сжала кулаки так сильно, что ей показалось, что ногти порвали кожу. Интересно, а кровь идет? Но она не смела оторвать взгляда от его черных настороженных глаз.

– Есть… еще кое-что, – после долгой игры в гляделки сказала Силь, решившись.

– Что? Поверь, я знаю о тебе все…

– Ты не можешь этого знать, потому что не прикасался ко мне после того, как я сама это узнала, – устало перебила его Сиэлла. Нужно сказать, пока она может.

Нужно сказать.

– О чем ты? – нахмурился он.

Силь глубоко вздохнула и выпалила:

– Я беременна.

Утро играло всеми оттенками белого. Улица за окном сверкала, будто кто-то на небесах щедро рассыпал бриллиантовую крошку в награду тем, кто пережил ночную метель.

От туч не осталось и следа, и солнце раскрашивало Омиршу, улыбалось ей.

Улыбалось Сиэлле.

Силь разглядывала улицу сквозь морозные узоры. Утро выдалось холодным, но этот холод не казался пронизывающим. Было уютно.

Тепло.

Завернувшись в пушистый махровый халат, она пила травяной чай, наслаждаясь этим утром. Наслаждаясь покоем. Пожалуй, она была почти счастлива.

Почти.

Вчера вечером, когда она сказала Тинклеру о ребенке, она ожидала чего угодно. Разочарования. Отвращения. Горечи. Но не того, что он замрет на несколько секунд, глядя на нее совершенно шальными глазами, грустно, обреченно усмехнется, потом резко окажется рядом и схватит ее за руку.

Сиэлла так и не поняла, зачем ему понадобились ее мысли: ведь она и так сказала ему правду, но, кажется, то, что он услышал, Нейтана удовлетворило.

Он открыл проем и попросил Сиэллу уйти, не сказав ничего по поводу своего отношения к тому, что она ждет ребенка. Его лицо оставалось бесстрастным, голос – тоже. Таким же скрипучим, как и обычно.

А Силь не решилась настаивать. Старуха была права: найдя книгу, Сиэлла узнала истину. Поняла причины. И почти поняла, что делать дальше.

То, что Тинклер информацию все-таки воспринял, стало ясно утром, когда ей принесли завтрак. Вместо кофе – чай из ромашки, липового цвета и листьев смородины.

С одной стороны, Сиэлла почувствовала прилив огромной благодарности. С другой – досаду. Кофе она любила.

Сделав еще глоток, Силь поставила чашку на столик и снова повернулась к окну.