Секретный рейс - Майк Брукс

По его тону было понятно, что такой вариант представляется ему вполне вероятным.

— Нет, — вздохнул Апирана, — каждый раз что–нибудь не срасталось…

— Вот именно.

Михей поднял брови — видимо, хотел, чтобы это получилось многозначительно. Маори нахмурился.

— Что–то я тебя не пойму.

В этом экипаже слишком много сложностей, — тихо сказал Михей, — и главная сложность — сам капитан.

Он незаметно поглядел вперед, где виднелась долговязая фигура капитана с фиолетовыми волосами — он шагал рядом с девушкой, которую за ними прислали.

— Вот ты отсидел за свои преступления?

— Ну да, — кивнул Апирана, удержавшись от гримасы.

— А он нет, — напомнил Михей. — Он всегда выкрутится, напустит туману, зубы заговорит. Правду сказать, когда мы влипаем в неприятности, тут от него бывает польза, но сколько у нас уже было проблем из–за одной его биографии? Я не только об этой истории говорю, я вообще — от скольких заказов пришлось отказаться, сколько мест, куда мы не могли сунуться и даже сами об этом не знали?

Апирана хмыкнул. Размышлять об этом ему не очень–то хотелось: он все еще чувствовал угрызения совести, когда вспоминал, как повел себя в кают–компании «Ионы». Потом–то успокоился и подумал: он ведь всегда догадывался, что у капитана за плечами какая–то темная история, и мирился с этим, и не задавал вопросов, так какое он имеет право злиться теперь, когда ответы неожиданно выплыли на свет? Но он осознал, что его одурачили, и гнев вспыхнул сам собой. Это была его обыч ная инстинктивная реакция, когда он понимал, что сглупил или промахнулся, — найти виноватого и сердиться па него, пусть даже потом в этом придется горько раскаяться.

И ведь он в самом деле чуть было не совершил такое, в чем раскаиваться пришлось бы горше некуда. На миг перед глазами встало лицо Дженны: перекошенное, глаза зажмурены, щеки побледнели сильнее обычного — ждет, что его кулак вот–вот обрушится на нее. Она, наверное, и сама не знала, как близок он был к тому, чтобы наброситься на нее, как он целую долгую секунду колебался на лезвии бритвы, стараясь подавить желание растоптать этот новый источник раздражения.

Тут он заметил, что Михей все еще ждет ответа, и неопределенно хмыкнул.

— Ты это к чему?

— Да к тому, что если мы останемся в этом экипаже, то будем опять подставляться под пули, опять разбивать кулаки о чьи–то физиономии по плану капитана, пока не состаримся и уже ни на что не будем годиться, — тихо сказал Михей. — Одно мне ясно: черта с два я тут что–то отложу на будущее. Вот если за труп Келсьера получим какую–то приличную сумму, тогда я подумываю выйти из игры. Вложить деньги в дело. Может, бар где–нибудь прикупить. Границы меняются, политики приходят и уходят, а люди пили, пьют и будут пить. — Он вдруг усмехнулся, и белые зубы блеснули на темном лице. — Не считая присутствующих, разумеется.

— А мне ты это говоришь, чтобы?.. — спросил Апирана, стараясь посматривать за тем, что происходит вокруг. Ну и народищу же на этом рынке…

—Давотподумал—может,вдолюзахочешьвойти,—невозмутимозаявилМихей.—Тыпареньдельный,некакой-нибудьбезмозглыйworger[9], тебя можно и главой предприятия поставить. К тому же, если объединим стартовый капитал, у нас и выбор будет пошире.

— А тебе не приходило в голову, что мы до этого можем и не дожить? — фыркнул Апирана, когда они вышли на широкую площадь, залитую тусклым белым светом Перуна.

Наемник только плечами пожал.

— Если не доживем, что уж тут планы строить. Я просто…

— А теперь помолчи, — перебил его Апирана, приподняв одну руку, а другой нашаривая пистолет за спиной.

Михей нахмурился, и его рука тоже потянулась к кобуре на поясе.

— Что–то не так?

— Место не то, — ответил Апирана, оглядываясь вокруг. — Мы с капитаном тут не проходили, когда были у Лаврика в прошлый раз. Другой дорогой шли.

—Verrek[10], — пробормотал Михей. Взгляд голландца метнулся вверх, прошелся по окнам. — Не знаю, что там по плану, но тут мы очень удобная мишень.

Он повысил голос, чтобы остальные расслышали его в шуме рынка.

— Давайте–ка поскорее в…

Что–то просвистело в воздухе, и он, не договорив, захрипел. Апирана оторопело смотрел, как левая рука Михея потянулась к горлу, но тут же в глазах голландца мелькнула ужасная догадка — как раз перед тем, как свистящий звук повторился и ему отхватило два пальца вторым диском из «звездной пушки», который вошел ему в шею. Михей упал на колени перед застывшим в ужасе Апираной, а правая рука все еще пыталась расстегнуть кобуру.

— Засада! — взревел Апирана.

Он выхватил пистолет, отчаянно ища глазами опасность. До людей вдруг дошло, что рядом стреляют, и все с криками бросились бежать. И только один человек стоял, держа в руке все еще поднятую «звездную пушку», лицо его скрывала ярко разрисованная маска… да нет, не маска это, вдруг догадался потрясенный Апирана. Это электат.

Человек, который смеется.

Сколько же лет в преступном мире ходили легенды о Человеке, который смеется? Двадцать? Пятнадцать? Сам Апирана в первый раз услышал о нем в фарпортской тюрьме — новички принесли сокамерникам мрачные слухи о безжалостных расправах и ошеломляюще дерзких политических убийствах. К тому времени, когда маори вышел на свободу, человек, известный под именем Маркус Холл, был признан- ным королем наемных убийц, мрачным мифом, основанным, безусловно, на реальных событиях. Точно о нем знали только одно: если тебя ему заказали, лучше уж самому подыскать какой–нибудь наименее болезненный способ умереть и тем самым хоть немного облегчить свою участь.

Апирана повидал в жизни немало страшного. Да, черт возьми, он и сам, бывало, страшное творил. И все же одно дело знать, что такой человек, как Холл, существует, а другое наблюдать, как он идет прямо на тебя. Тело среагировало на долю секунды медленнее, чем обычно, — на миг все мышцы сковал ледяной ужас. Этого хватило, чтобы с маори стянули капюшон и приставили к затылку что–то холодное и круглое.

— Бросай пушку, здоровяк, — рыкнул кто–то.

Апирана осмелился глянуть в сторону и увидел, что несколько человек, оставшихся от быстро поредевшей толпы, не скрываясь, держат на мушке его товарищей. Накатила ярость стремительной багровой вспышкой, захотелось развернуться, и пусть хоть тот, что стоит за спиной, расплатится за это кровью, но он подавил это желание. Разжал ладонь, выпустил пистолет и, неподвижно глядя перед собой, поднял руки на уровень головы, чувствуя виноватое облегчение от того, что крики вокруг почти заглушают булькающие хрипы — последние признаки жизни, какие еще мог подавать Михей ван Шакен.

Взгляд Человека, который смеется, прошелся по толпе, очевидно, проверяя, всех ли взяли на мушку его стрелки. Некоторые из них, как заметил Апирана, были кибернетически модифицированы. На рынке это никому не бросалось в глаза — мало ли там людей, которым приходится таскать тяжелые ящики или поддоны. Кроме того, это говорило о том, что Келсьер предпочитает работников с металлическими частями. Той девушки, Натальи, нигде не было видно. Апирана подумал — интересно, она сознательно заманивала их в ловушку или сама не подозревала о своей роли подсадной утки, когда ей велели привести их на место?