Легендарный Корнилов. "Не человек, а стихия" - Валентин Рунов

2. Георгиевский полк – из небольшого офицерского кадра, прибывшего из Киева (командир полковник Кириенко).

3. 1, 2 и 3-й отдельные офицерские батальоны из офицеров, собравшихся в Новочеркасске и Ростове (командир полковник Кутепов).

4. Юнкерский батальон, в основном из юнкеров столичных училищ и кадетов (командир штабс-капитан Парфенов).

5. Ростовский добровольческий полк – из учащейся молодежи Ростова (командир генерал-майор Боровский).

6. Два кавалерийских дивизиона (командиры полковники Гершельман и Глазенап).

7. Две артиллерийские батареи – преимущественно из юнкеров артиллерийских училищ и офицеров (командиры подполковники Миончинский и Ерогин).

А также ряд мелких частей, как то: «морская рота» (командир капитан 2-го ранга Потемкин), инженерная рота, чехословацкий инженерный батальон, дивизион смерти Кавказской дивизии (командир полковник Ширяев) и несколько партизанских отрядов, называвшихся по именам своих начальников. Правда, все эти полки, батальоны, дивизионы были, по существу, только кадрами, и общая боевая численность всей армии вряд ли превосходила 3–4 тысячи человек, временами, в период тяжелых ростовских боев, падая до совершенно ничтожных размеров.

Спешно комплектовались обозы. Лошади покупались у казаков с большим трудом и за баснословную цену. Крестьяне уклонялись от продажи хлеба, скота, фуража и других продуктов за бумажные деньги, предпочитая натуральный обмен на промышленные товары. В кассе же у генерала Алексеева имелось лишь шесть миллионов кредитными билетами и казначейскими обязательствами. Этих средств было явно недостаточно для содержания Добровольческой армии. Можно было в интересах ее обеспечения применить реквизицию, но Лавр Георгиевич, чтобы сохранить казачество как опору в будущем, делать это запрет ил.

Памятный знак «За ледовый поход».

Покинув Ростов, вышли на дорогу в Аксайскую станицу. Невдалеке от станицы встречает квартирьер:

– Казаки «держат нейтралитет» и отказываются дать ночлег войскам, – докладывает он. Корнилов нервничает.

– Иван Павлович, поезжайте, поговорите с этими дураками. Не стоит начинать поход «усмирением» казачьей станицы.

На переговоры поехал Романовский. Начались долгие утомительные разговоры сначала со станичным атаманом, растерянным и робким человеком, потом с казаками. Звучали тупые, наглые и бестолковые речи. Только после полуторачасовых переговоров аксайцы согласились впустить Корниловские войска в станицу с тем, что на следующее утро они уйдут, не доводя до боя у станицы. Деникин, который также присутствовал на этих переговорах, считает, что решающую роль в них сыграл офицер-ординарец, который отвел в сторону наиболее строптивого казака и потихоньку сказал ему:

– Вы решайте поскорее, а то сейчас подойдет Корнилов – он шутить не любит. Всех вас повесит, а станицу спалит.

Утомленные переживаниями дня и ночным походом добровольцы быстро разбрелись по станице, чтобы хоть немного отдохнуть. На следующий день у Аксая – переправа через Дон по льду.

Как и планировалось, переправу начали на следующий день. Оставили в Аксайской арьергард для прикрытия Добровольческой армии с тыла и до окончания разгрузки вагонов с запасами, которые удалось вывезти из Ростова. Переправились благополучно. «По бесконечному, гладкому снежному полю вилась длинная темная человеческая лента, пестрая, словно цыганский табор, – пишет А. И. Деникин. – Ехали повозки, груженые наспех и ценными запасами, и всяким хламом; плелись какие-то штатские люди; женщины – в городских костюмах и в легкой обуви вязли в снегу. А вперемежку шли небольшие, словно случайно затерянные среди «табора» войсковые колонны – все, что осталось от великой некогда русской армии… Шли мерно, стройно.

Как они одеты! Офицерские шинели, штатские пальто, гимназические фуражки; в сапогах, валенках, опорках… Ничего – под нищенским покровом живая душа. В этом – все».

Остановились в станице Ольгинской, где уже ночевал отряд генерала Маркова, пробившийся туда мимо Батайска левым берегом Дона. Корнилов приступил к реорганизации Добровольческой, армии, насчитывавшей всего около четырех тысяч бойцов, путем сведения многих мелких частей в более крупные формирования.

Сведение частей вызвало много обиженных в самолюбии смещенных начальников и на этой почве некоторое неудовольствие в частях. По этому поводу приглашает А. И. Деникина к себе генерал М. В. Алексеев и взволнованно говорит:

– Я не ручаюсь, что сегодня не произойдет бой между юнкерами и студентами. Юнкера считают их «социалистами»… Как можно было сливать такие несхожие по характеру части?

У генерала Маркова в связи с объединением также были некоторые трения. Но он быстро с ними справился и «с первых же дней взял в руки свой полк».

– Не много же вас здесь – обратился он к собравшимся в первый раз офицерским батальонам. – По правде говоря, из трехсоттысячного офицерского корпуса я ожидал увидеть больше. Но не огорчайтесь. Я глубоко убежден, что даже с такими малыми силами мы совершим великие дела.

Не спрашивайте меня, куда и зачем мы идем, а то все равно скажу, что идем к черту за синей птицей. Теперь скажу только, что приказом командующего армией, имя которого хорошо известно всей России, я назначен командиром 1-го Офицерского полка, который сводится из ваших трех батальонов и из роты моряков, хорошо известной нам по боям под Батайском.

Командиры батальонов переходят на положение ротных командиров. Но и тут, господа, не огорчайтесь, ведь и сам я с должности начальника штаба фронта фактически перешел на должность командира батальона».

В Ольгинской разрешился, наконец, вопрос о дальнейшем плане действий Добровольческой армии. Но и тут не обошлось без разногласий. Л. Г. Корнилов склонен был двигаться в район зимовников, в Сальский округ Донской области. Некоторые предварительные распоряжения на этот счет им уже были уже сделаны. Но генерал М. В. Алексеев считал, что этого делать не надо. 12 февраля он писал Корнилову: «В настоящее время с потерей главной базы армии – города Ростова, в связи с последними решениями Донского войскового круга и неопределенным положением на Кубани – встал вопрос о возможности выполнения тех общегосударственных задач, которые себе ставила наша организация.

События в Новочеркасске развиваются с чрезвычайной быстротой. Сегодня к 12 часам положение рисуется в таком виде: атаман слагает свои полномочия; вся власть переходит к военно-революционному комитету. Круг вызвал в Новочеркасск революционные казачьи части, которым и вверяет охрану порядка в городе; круг начал переговоры о перемирии: станица Константиновская и весь север области в руках военно-революционного комитета; все войсковые части (главным образом партизаны), не пожелавшие подчиниться решению круга, во главе с походным атаманом и штабом, сегодня выступают в Старочеркасскую для присоединения к Добровольческой армии.