Прекрасный каратель - Каролайн Пекхам

я не думаю, что они были достаточно глубокими, чтобы наложить швы, слава Богу. Я облила водкой каждую рану, чтобы убедиться, что они полностью чистые, затем обмотала его руку полотенцем и крепко завязала.

Я начала снимать с него одежду, стягивая промокшие носки и туфли, затем потянулась к нему, чтобы расстегнуть джинсы. Я сглотнула комок в горле, снимая их с него, оставив его черные боксеры на месте. Ни за что, черт возьми, я их не сниму.

Когда я закончила, я встала на колени рядом с ним, изучая его неподвижное лицо. Я никогда не смотрела на него слишком близко, когда он не спал. Но вот сейчас я могла осмотреть каждый дюйм его тела, и он не узнает об этом. Мой взгляд опустился на его грудь, и я поборола желание обвести пальцами твердые мышцы, чернильные кольца его татуировок и выпуклые шрамы, которые просили моего прикосновения.

Я встала и схватила большое одеяло со спинки дивана, чтобы укрыть им Рокко. Затем я свернулась калачиком в кресле рядом, подобрав колени к груди, и смотрела на него, гадая, как, черт возьми, он отреагирует, когда проснется.

Может, я уйду до рассвета, как только пойму, что с ним все будет в порядке. Но как только я подумала об этом, в моей груди появилась боль. То, что я чуть не потеряла его сегодня, потрясло меня до глубины души. И то, как Рокко бесстрашно отбивался от этих волков, заставило меня увидеть его в другом свете. Это заставило меня задуматься, неужели не только я испытываю эти безумные чувства. Если, он тоже начал заботиться обо мне.

Спустя время мои глаза закрылись, а сердце замедлилось до более спокойного ритма.

Оставаться здесь было безумием. Но уйти сейчас казалось невозможным.

***

Я проснулась, дрожа, и резко вскочила со своего места, бросив в огонь еще одно полено, чтобы подкормить угасающее пламя. Рокко все еще лежал на полу, белый свет рассвета за снежными облаками просачивался в окно и делал его холодным и безжизненным.

Я упала рядом с ним, когда мое сердцебиение подскочило от паники, и положила руку ему на шею. Его кожа была теплой, а пульс под моими пальцами сильно стучал. Я расслабилась, прислонив голову к его груди и прислушиваясь к твердому биению его сердца под моим ухом.

— Мм… ниже, — пробормотал он, и я подняла голову, фыркнув. Типичный мудак.

Я села на пятки, он заерзал во сне, подкатившись ближе к огню, и снова заснул.

Я вышла из комнаты и направилась на кухню, чтобы приготовить смесь для блинов на завтрак. Мне было наплевать, что Рокко не любит сладкое. Мне чертовски нравились блинчики, и, он все равно не проснется раньше полудня.

После того, как я съела несколько черничных блинчиков с сиропом, я беззаботно поставила посуду в раковину.

Пока я стояла там, меня осенила идея, и я быстро достала из ящика для столовых приборов несколько острых ножей. Я нашла клейкую ленту под раковиной, затем приклеила один нож под кухонным островом, где я обычно сидела, а другой под обеденным столом. Затем я направилась в подвал, спрятав два ножа под винными полками, а еще один оставила под матрасом, где я спала рядом с Рокко в его комнате. Я не хотела снова быть заключенной, но из-за того, что снаружи валил густой снег, а волки основательно мешали мне идти отсюда пешком, у меня не оставалось много вариантов.

Я вернулась, чтобы сесть в кресло рядом с Рокко, и обнаружила, что его рука засунута в боксеры. Я поджала губы при глупом выражении его лица, и меня осенила идея, заставив усмехнуться.

Мистер Красивый Безумец любит своё лицо…

Я нашла черный маркер в ящике кофейного столика, встала на колени над ним и вытащила его руку из боксеров.

Улыбнулась холсту в виде его лица, и наклонилась, чтобы начать рисовать бакенбарды на его щеках.

— Посмотрим, как страшно ты выглядишь в образе котенка, Рокко Ромеро…

Я застонал, когда пришел в себя, в моей голове был туман и пульсирующая боль.

— Значит, ты наконец проснулся? — Из темноты до меня донесся дразнящий голос Слоан, и я открыл глаза, чтобы посмотреть на нее, сидящую в кресле у огня.

— Ты осталась, — заявил я, и моя головная боль сменилась в пользу маленького чуда, стоявшего передо мной. На ней была одна из моих дизайнерских рубашек, которая ниспадала ей до голых бедер, и я задавался вопросом, что же может быть надето под ней.

— Меня бы занесло снегом, — легко ответила она.

Я нахмурился и повернулся, чтобы посмотреть в панорамное окно на снег, который скопился толщиной более метра. У Слоан было оправдание, но недостаточно хорошее. Небо было тусклое, и я догадался, что было позднее утро, а это означало, что я проспал несколько часов.

— Ты могла бросить меня на съедение волкам, — сказал я, приподнявшись на локтях, так что одеяло сползло до моей талии.

— После того, как ты спас меня от них? Мы не такие бессердечные, как Ромеро, — легко ответила она. Слишком легко. Как будто она это репетировала.

Я заставил себя встать, одеяло соскользнуло, и я направился к ней, оставшись только в своих черных боксерах. Слоан нервно глянула на меня, когда я приблизился, и я склонил голову набок, рассматривая ее.

— Правда или действие? — промурлыкал я.

— Что? — спросила она, часто моргая, как будто все еще ожидала, что я разорву ее за то, что она сделала. Но меня больше не волновала ее беготня. Она была здесь, и все, что я хотел знать, это почему.

— Это довольно стандартная игра. Я уверен, что даже изнеженная Принцесса Калабрези понимает правила, — сказал я, придвигаясь ближе, чтобы посмотреть прямо в эти большие карие глаза. — Так что же должно быть?

Ее губы дёрнулись в знак протеста или какого-то отказа, и я предостерегающе зарычал на нее.

— Ты только что рычал на меня? — спросила она, изогнув бровь.

— Правда или действие, — настаивал я.

Она подняла подбородок, ее глаза блестели. — Правда.

— Продолжай, — сказал я тихим голосом, желая услышать, в чем она признается.

Она колебалась, словно не могла решить, что сказать, и намек на улыбку показался на ее губах.

— Мне кажется, твое имя звучит как… коко, — прошептала она, прижимая палец к моему лбу.

— Что? — Я нахмурился, и она прикусила нижнюю губу, чтобы не засмеяться.

Я поймал ее подбородок своей хваткой и высвободил губу большим пальцем, удерживая