Ветреный - Сумейе Коч

в ее глазах, но каждый раз сама себе рыла яму. – Что бы ты ни делал, ты не сможешь удержать меня здесь.

Миран так выразительно посмотрел на Рейян, что та почувствовала боль в сердце. Ее губы приоткрылись от удивления и непонимания.

– Почему ты так смотришь на меня?

– Я думаю о той Рейян, которая очень любила меня. – Лицо Мирана исказила гримаса боли. Он невольно коснулся волос Рейян. – Неужели она мертва?

Взгляд девушки остановился на руках Мирана. Почему он так мучил ее? Почему он так жесток?

– Та Рейян умерла в день, когда ее предали. Она исчезла, когда ее бросили в незнакомом месте, в незнакомом доме. Ты убил ее.

– Так кто ты? – спросил Миран. – Я не узнаю тебя.

Рейян улыбнулась. Как трудно выглядеть сильной в такой момент. Миран причинял ей боль своими прикосновениями.

– Ты – не единственный, кто открыл свое настоящее лицо. Вот она – настоящая я.

Рейян указала на дверь: она больше не могла оставаться сильной, слезы подступали к горлу. Плакать перед ним – значит вновь оказаться беспомощной.

– Уходи, я не хочу видеть твое лицо.

Миран не реагировал, и Рейян оттолкнула его руку.

– Я сказала, уходи! Ты меня не слышишь? Иди! – Она вновь толкнула Мирана, а потом прижала руки к голове и закричала. Вдруг что-то произошло, и Рейян открыла глаза и удивленно наклонила голову. Миран стоял на коленях и держал ее за бедра, положив голову на грудь.

Малыш впервые почувствовал своего отца.

– Ты причиняешь мне боль, – со слезами произнес Миран. – И я этого не вынесу. Ты – моя единственная тихая гавань.

Рейян только сегодня пообещала себе, что заставит Мирана страдать так сильно, как мучилась сама. Она должна ему навредить! Только так он сможет расплатиться с ней за ту боль… Но почему она так страдает сейчас? Почему ее барьеры рухнули, когда этот человек преклонил колени? Рейян прокляла свое мягкое сердце. Почему же ей так больно видеть Мирана таким?

– Ты сжег эту гавань, – ответила Рейян дрожащим голосом. – Ты ушел, бросил меня!

Рейян вновь переменилась: теперь перед Мираном стояла совершенно другая девушка – с поникшими плечами, лишенная гордости, которая не могла больше оставаться сильной.

– Я не могу спать по ночам из-за боли в груди! Мое сердце разбито на тысячу осколков! Твоя совесть чиста? – Слезы текли по ее лицу, пока она продолжала смотреть на Мирана. – Ты когда-нибудь жалел меня, когда лгал, обманывал, когда бросил? Но я любила тебя больше, чем отца… Я говорила тебе, что не забуду тот день и не позволю забыть его тебе!

Теперь плакала не только Рейян, но и Миран без всякого стыда. Рейян рассыпалась на кусочки: лишь крик Мирана мог сделать ее настолько несчастной. Как грустный конец любимого романа или душераздирающего фильма, который не забыть с годами.

Миран вытер глаза, прежде чем встать. Впервые в жизни он оказался на коленях, хотя говорил, что этого никогда не произойдет. Оно того стоило. Стоило такой сильной любви, таких чувств. Рейян… Даже боль от нее прекрасна, как и ее имя. Миран схватил Рейян за шею и прижался лбом к ее лбу.

– Мне очень жаль, так жаль! Я не знал цену любви. У меня сердце разбито, клянусь!

Эта близость увлекала Рейян в бездну. Она повернулась спиной, убрав руки Мирана со своей шеи. На этот раз он взял ее ладони в свои и не отпускал, будто он и без того причинил мало боли. Он уткнулся носом в ее шею, обхватил талию, поцеловал длинные волосы, вдыхая их аромат.

– Позволь мне быть с тобой. Позволь перевязать твои раны. Обещаю, тебе больше не будет больно!

Рейян не хотела слышать эти слова и чувствовать прикосновения, она была готова нарушить свои обещания. Она освободилась из рук Мирана и отошла на несколько шагов.

– Закончил?

– Месть окончена! – прохрипел Миран. – Осталась любовь. Я готов даже страдать от твоей руки.

Рейян прижала руку к губам: ее сердце истекало кровью. Все выходило из-под контроля. Она убеждала себя, что Миран ее не любит, и поддерживала этим свою ненависть. Но не получилось… Она любила этого мужчину всем сердцем. Почему же тогда невозможно его простить? Рейян злилась на жизнь и на судьбу. Это просто невозможно. Любовь – не всепрощающая!

– Не молчи, скажи хоть что-нибудь, – взмолился Миран. – Излей на меня всю злость, что скопилась внутри.

Влажные от слез голубые глаза, спутанные черные волосы, дрожащие губы свидетельствовали о его боли. Мирану казалось, что никакие слова не могут причинить большую боль, чем это невыносимое молчание.

– Мне больше нечего сказать. – Ее лицо вновь залили слезы. – Слова закончились, как и моя жизнь. Знаешь, почему я не могу тебя простить?

Миран устремил взор на Рейян, и она судорожно сглотнула.

– Десятки женщин в мире сломаны, прямо как я. У нас одинаково кровоточат раны, нас связывает общая боль, которую невозможно выразить от стыда. – Рейян подняла палец вверх. – Это называется предательством…

Она качала головой, ее губы дрожали.

– Знаешь, что я могу тебе сказать? – Миран посмотрел на Рейян, а она мягко закрыла глаза. – Да убережет Аллах от таких людей, как ты, и такой любви!

Глава 20. Тебе должно быть стыдно

Если бы ядовитой фразой можно было убить, Миран уже лежал бы мертвый. Молчание Рейян казалось катастрофой, а ее слова – приговором в судный день.

У Мирана не осталось ни крупицы надежды. Что за судьба такая, полная горя? Если бы он заранее знал, что придется так страдать, то не захотел бы рождаться. Жизнь обходилась с ним очень жестоко. Миран лишь хотел второй шанс, ведь каждый его заслуживает, однако ему этой возможности не давали.

– Знаю, я совершил много ошибок, – Миран болезненно сглотнул и, ссутулившись, обессиленно прижался к стене. – Я согласен с твоими словами… Я – ужасный человек.

Миран снова вздохнул и уставился в потолок.

– Знаешь что? – спросил он и сразу продолжил, не дожидаясь ответа: – Я ненавижу оружие. Все началось с той злополучной пули из пистолета твоего отца. Сначала погиб мой отец, потом умерла мама. Я рос с ненавистью вместо любви. Твой отец, Хазар Шаноглу, за все в ответе.

Рейян закрыла глаза от боли. Она никак не могла сказать, что этот человек – не ее отец.

– Это произошло из-за денег? Что вообще стоит того, чтобы ребенок рос без родителей? Твой отец даже не попал в тюрьму! Каким-то образом это сошло ему с рук. Я хотел, чтобы он понес наказание