Группа крови - Александр Афанасьев

Старик показал на какой-то топчан.

– Садись сюда. У нас не принято сидеть на стуле, как у вас, а так, как мы, сидеть ты не сможешь. Поэтому садись…

– Откуда вы знаете русский язык так хорошо? – спросил я.

– Я учился у вас в стране, русский. На офицера. Мне так и называть тебя – русский – или ты скажешь свое имя?

– Владислав.

– Меня здесь знают как Абу Искандера. Так зовут моего старшего сына.

– Он тоже военный?

– Был, пока у нас было государство. Теперь он глава племенного ополчения. Думаю, твой подарок понравится ему больше, чем мне.

– Я готов сделать такой же подарок и ему.

– Не стоит, Влад… За гостеприимство не стоит расплачиваться, гостеприимство – дело нашей чести и угодное дело перед Аллахом Всевышним. У моего сына и его людей достаточно своего оружия. Конечно, если ты захочешь ему что-то продать, возможно, он и купит. Но на твоем месте я бы продавал на рынке в Мукалле. Только смотри внимательно, там любят расплачиваться фальшивыми деньгами, особенно с иностранцами. Будь внимателен и перед тем, как торговать, – скажи шахаду, как ты сказал ее только что. Возможно, у кого-то из тех бесчестных проснется страх перед Аллахом Всевышним, и они не будут обкрадывать своего брата. А возможно, и нет.

– Почему вы мне помогли?

– Я же сказал, Влад, это долг. Долг перед вашей страной, перед вашим народом – мне его никогда не отдать. Я был сыном нищего крестьянина, а стал уважаемым человеком. Если бы не ваш народ, ничего этого бы не было. Кстати… твое имя непривычно для слуха. Каждый мусульманин должен получить арабское имя после перехода в ислам. Ты не против, если я буду называть тебя Валидом? Это имя как раз подходит тебе и созвучно с тем, которым нарекли тебя твои родители.

Странно, но я не ощущал себя мусульманином.

– Не против. А что это имя означает?

– В переводе с арабского это имя означает «новорожденный». Это хорошее имя, и оно подходит тебе. Теперь в глазах Аллаха Всевышнего ты и есть новорожденный, и все грехи, которые ты совершил перед тем, как принять ислам, тебе прощаются, теперь на Суде с тебя будет спрошено только за то, что ты совершил после того, как принял ислам. А те люди, которые проезжали через наш город, забыли о том, что мусульманин, только что принявший ислам, чист как слеза ребенка. Думаю, он забыли и многое другое.

– Кто они были?

– Те, кто проезжал через наш город? Это были моджахеды. Или те, кто говорит, что они моджахеды, но судя по тому, сколько всего лежит в кузовах их машин, они просто грабители. Мой сын тоже встал на джихад. И тоже берет с боем какие-то вещи. Но он берет ровно столько, сколько необходимо, у него нет таких машин. И он берет только то, что принадлежит неверным, кяфирам. Имущества мусульман он избегает и запрещает своим людям брать что-то из того, что принадлежит мусульманам. И, как и положено, двадцать процентов он отдает в байтульмал, общую кассу, из которой мы расходуем на поддержку самых бедных и неимущих. В этом разница между моджахедами и нечестивыми, занимающимися грабежами под видом джихада.

Я хотел сказать, что я тоже в общем-то неверный, но быстро вспомнил, что теперь это не так.

– Скажите, а разве ислам можно принять так просто?

Старик улыбнулся:

– Как – так просто?

– Просто сказать то, что я сказал – и все?

– Конечно же, нет, – сказал старик, – ислам принимается человеком в душе. До того ты был христианином. Тебя крестили?

– Да.

– Давно?

– Когда я еще был ребенком.

– И как это было?

Я начал вспоминать… меня крестила бабушка, и если честно, я ничего не помнил. Было ветрено в тот день, мы стояли в церкви, выходили из нее, читали что-то. Потом крестившиеся подходили, вставали ногами в тазик, сверху лили воду – помнится, я думал, а вдруг заставят раздеться догола, и очень стеснялся. Но нет, не заставили. По крайней мере, я не помню, чтобы я вышел из церкви каким-то другим.

А потом… нельзя сказать, что я потом пришел к вере. Но что-то останавливало меня от совсем уж дурных поступков… может, это и есть вера.

– Я плохо помню.

– В исламе есть разные мнения относительно того, может ли ребенок принимать ислам. Некоторые проводят обряды, читают ребенку на ухо азан и режут жертвенное животное. Но я считаю, что ребенок не может принять ислам, ислам может принять только совершеннолетний, и мое мнение основывается на хадисе, в котором сказано: не будут спрошены дети до достижения ими совершеннолетия, – и этот хадис достоверный. Ислам надо принимать в душе, надо постигать его. Сказав шахаду, ты не изменился внутренне, но ты взял обязательство сделать это ради своего спасения на Суде. Теперь тебе предстоит долгий путь борьбы с шайтанами, которые будут сталкивать тебя с прямого пути и с самим собой. Помни, что есть два джихада – малый и большой. Малый ведется с врагами веры. Большой – с самим собой, со своим куфаром[103], со своей джахилией. Победа в большом джихаде важнее и весомее в глазах Аллаха Всевышнего, чем победа в малом. К сожалению, это тоже многие позабыли.

Пришла женщина, вся в черном. Начала расставлять блюда на толстом покрывале.

– Мариам, – сказал старик, – поздоровайся с человеком, который происходит из народа руси. И пригласи сюда бабушку, пусть она придет.

Женщина посмотрела на меня – и первое, что я заметил, это глаза в прорези паранджи. Голубые, как небо над нами…

Как оказалось, этот старик во время пребывания в России еще и женился. По его словам, в Йемене ему невозможно было бы найти жену, потому что за жену надо платить большой выкуп, а у него не было денег. Но русская девушка согласилась выйти за него безо всяких денег, и он привез ее сюда. Она закончила медицинский и оказалась в горной местности, на родине мужа, там, где не было никогда врачей. Она стала помогать больным, больные шли на поправку, а она сама и вся семья завоевали глубокое уважение среди всех местных.

При этом Наталья – так звали эту девушку, ставшую уже пожилой женщиной, – так и не приняла ислам.

– Ислам… – сказал старик, когда мы остались одни, – нельзя заставлять принимать силой, и это многие забыли. Нет принуждения в исламе. Аллах дал мне в жены кафиру, она отказалась принимать ислам, и я с уважением отнесся к ее решению. За то время, пока она живет здесь, она принесла столько добра правоверным, что я уверен, Аллах сочтет это ей на небесах. Хотя мне все равно придется отвечать за то, что я взял в жены кафиру.

– Я наемник, – вдруг сказал я, – охранник караванов.

– Это для меня не новость. Когда я увидел тебя, я сразу понял, почему ты оказался на дороге и кто ты есть. Но это не имеет значения. Я уже говорил тебе – после того как ты принял ислам, все твои грехи в прошлом. Во времена пророка Мухаммеда, саляху алейхи уассалям, в ислам переходили многие, в том числе и те, кто раньше сражался против истинной веры и убивал правоверных. И пророк, саляху алейхи уассалям, принимал их точно так же, как и других.