Точка зеро - Стивен Хантер

Чендлер вела себя учтиво, однако тон ее не допускал возражений, и молодая женщина, помрачнев еще больше, отступила в сторону, пропуская незваных гостей в дом.

— Прошу прощения, я вся вспотела, — сказала она. — Занималась на велотренажере.

Затем женщина пустилась в бессмысленные объяснения по поводу того, что в одиннадцать ей нужно быть в книжном магазине «Бордерс», а вечером она должна успеть в торговый центр, поэтому время заняться спортом остается только утром, но выкроить время все труднее и труднее… но на самом деле ей было все равно, как и гостям из ФБР.

Они сели: Домбровски — в кресло, двое следователей — на диван. Кофе? Нет? Сок, вода, что-нибудь попить? Нет? Так в чем же все-таки дело? И наконец: «Мне нужен адвокат?»

— Нет, — успокоила ее Чендлер. — Мы просто не хотим упустить никаких мелочей. Выдвинуты определенные обвинения в связи с запуском одной ракеты. Возможно, никакой ракеты не было, просто прогремел случайный взрыв в городе, где это в порядке вещей. Однако другое ведомство попросило нас во всем разобраться, что мы и делаем. Вчера провели весь день в оперативном центре, беседовали с пилотами, дежурившими в указанное время, полковником Нельсоном и капитаном Пиплсом. Не хватало только вас, а поскольку вы проживаете поблизости, мы решили зайти для составления полной картины. Вы, что называется, «не интересуете правосудие», и в настоящий момент в отношении вас не производится никаких юридических действий. Возможно, такое положение дел изменится, однако в этом случае вы будете надлежащим образом проинформированы обо всем, и вам предоставят возможность воспользоваться помощью защитника.

Домбровски угрюмо кивнула. Сглотнула комок в горле, затем сказала:

— Я не смогу вам ничего рассказать.

— Ну, вряд ли можно считать это хорошим началом, — делано изобразила разочарование Джин.

— Если и были какие-либо ошибки, нарушения и преступления, во всем виновата я одна, и только одна. Я не стану давать показания против своих коллег и командиров. Если у вас есть какие-то доказательства и вы собираетесь привлечь меня к ответственности, я не буду защищаться и давать показания. Если мне придется сесть в тюрьму, я сяду. Я тщательно все обдумала, и больше мне нечего сказать. Вы производите приятное впечатление, и вряд ли вы здесь, чтобы мне навредить, однако вот так обстоят дела.

— Ого, — сказал Свэггер. — Мы не собираемся выбивать из вас показания, мисс Домбровски. Никто не хочет отправить вас за решетку. Я уже выписал достаточно штрафов за неправильную парковку и по пути к вам пристрелил пару хулиганов, так что квоту свою выбрал, и сегодня мне больше не нужно никого хватать за шкирку. Мы просто хотим побеседовать в неофициальной обстановке о событиях того дежурства и посмотреть, что это нам даст.

— Это даст то, что я отправлюсь за решетку, — пробормотала Домбровски. — В тот день мною были убиты тридцать один человека, и мне бы хотелось все это забыть. Но если где-то решили, что я должна понести наказание, значит, понесу. Больше мне нечего сказать.

В комнате воцарилась тишина.

Поймав взгляд Свэггера, Чендлер кивнула, встала и вышла.

Пожилой мужчина и молодая женщина остались одни.

— Зачем вы приехали сюда? — спросила хозяйка. — Наверное, вы должны понимать, что с женщиной-следователем мне было бы легче. Сострадание, половая идентификация, женское взаимопонимание и все такое…

— Ну, на самом деле у нас с вами есть кое-что общее, что проникает гораздо глубже, чем половая идентификация и вся прочая чушь. И это то, что мы убивали во имя короля. Мы королевские убийцы. Мы любили свое ремесло, наслаждались тем, что оно выделяло нас среди окружающих. Нас тешило то, как все умолкали при нашем появлении. Но затем пришло время, когда мы посмотрели на все это и подумали: почему? Почему это должно было случиться? Принесло ли это какую-нибудь пользу?

Домбровски покачала головой, не опровергая слова Свэггера.

— А кем были вы?

— Комендор-сержант морской пехоты. Снайпер. Вьетнам, с семьдесят третьего по семьдесят пятый, когда меня здорово зацепило. Документально подтверждены девяносто три пораженные цели, но сколько еще тех, кто не попал ни в какие сводки… Как и вы, я наводил перекрестие, посылал посланца смерти и смотрел. Как и вы, говорил себе, что делаю все ради страны или что, по крайней мере, каждый, кого убью я, больше не убьет ни одного американского парня, — и, как и вы, в конце концов задумался: какого черта? Кто я такой? Почему это получается у меня так хорошо и, если я делаю все правильно, почему мне каждую ночь снятся лица? Вы потеете на велотренажере, я забрался в горы Арканзаса и беспробудно пил на протяжении двадцати лет, прежде чем наконец снова вернулся в мир.

Молодая женщина молча смотрела на него.

— Я хотела стать летчиком-истребителем, — наконец сказала она. — Не хватило здоровья. Тогда ухватилась за то, что к этому ближе всего. Даже не догадывалась, какую цену мне придется заплатить.

— Вы убивали людей. Так получилось. Наш мир очень жесток, и нам с вами пришлось испытать это на собственной шкуре. Поэтому вот что я вам скажу, и послушайте человека, кто сталкивался лицом к лицу с теми же самыми страшными демонами, что и вы: они никуда не денутся, но со временем воспоминания станут мягче; со временем вы поймете, что да, эти мальчишки выросли и стали мужчинами, отцами, гражданами, потому что вы убивали. Конечно, вы можете спросить, а как же насчет тех, кого вы убили, они тоже могли бы стать мужчинами и отцами и внести вклад в дело своей родины? Отвечу вам, что я не могу переживать за всех сразу, поэтому болею за своих собратьев, морских пехотинцев, как и вы. Нет, это непросто, и у тех, кто берет на себя ответственность нажимать на спусковой крючок и выпускать пулю или ракету, всякий раз отмирает какая-то малая частица, однако все заживает, зарастает, затягивается, уходит прочь, и человек снова потихоньку возвращается к нормальной жизни.

— Да, сэр, — едва слышно произнесла Домбровски. — Надеюсь на это.

— И если вы не хотите говорить об этом, так как считаете, что должны кого-то «оберегать», позвольте сказать вам, что кот уже выскочил из мешка. Нам известно про «Пентаметр». Нам известно про совершенно секретную, возможно, противозаконную программу быстрого уничтожения главарей, которая запрашивается и выполняется в считаные секунды, после чего перестает существовать. Нам известно, что вам приказали всадить вакуумную «Пейвуэй» в гостиницу, после чего тридцать одна душа отправилась на небеса, но ни один крупный главарь в тот день не был убит. Однако на самом деле это не вы убили этих людей. Вы с честью выполнили свой долг, в духе семейных традиций… — Свэггер уже знал, что отец Домбровски дослужился до звания генерал-лейтенанта авиации и доблестно сражался на «Фантоме» во Вьетнаме; ее дед, однозвездный генерал[46]в составе Шестой воздушной дивизии во время Второй мировой войны совершил шестьдесят боевых вылетов в Европе; а сама она окончила академию третьей на курсе. — Вы действовали так, как и подобает настоящему солдату. Вас использовали, однако такое бывает, и вам нужно жить дальше.