Месть базилевса - Николай Бахрошин

– В чем, правитель?

– Скажи, базилевс…

– В том, что перед Ринометом не оправдаешься! Ему глубоко плевать, виноват ты или не виноват, думал – не думал, собирался – не собирался! На все плевать! Если его левая нога посчитает тебя виновным, тут же раздавит как таракана – законно это или не законно, есть доказательства или нет их. Или вы все забыли, кто такой Юстиниан Безумный?! Не Тиберий, нет, над которым, отвернувшись, можно посмеиваться… Для Риномета любая улыбка равна приговору! Забыли об этом?!

«Для кого он это говорит?» – подумал Колонн. Беда нынешнего правителя – говорить для тех, кто не слышит, строить планы, о которых никто не узнает. А реальные дела в империи шли все хуже и хуже…

Патриарх гулко откашлялся. Сказал веско:

– Юстиниан еще не в Константинополе, базилевс.

– И никогда здесь не будет! – вскинулся Деместр. – В этом я могу поклясться тебе, повелитель и брат мой! – Он редко вслух напоминал Тиберию о родстве, но когда начинал заговаривать об этом – звучало весомо. – Город неприступен, базилевс! Пусть сила Риномета разобьется о наши стены, когда союзники-болгары перестанут надеяться на победу и покинут его – он будет наш! Помнишь, я договаривался с каганом хазар о его голове? Так вот эта голова сама пришла к нам! Скоро я принесу ее к подножию твоего трона, обещаю!

«Пришла, – мысленно усмехнулся стратиг. – Своими ногами и даже не одна… Много голов, слишком много…»

Про затею с покупкой Юстиниана у хазар он помнил, конечно, хотя и не участвовал в ней. Мысль правильная, для двух базилевсов тесны даже обширные земли Ромеи, вот исполнение… как обычно!

Да, Ираклий Деместр не глуп, только если бы он провел в воинском лагере столько времени, сколько выпало ему, опытному Илье Колонну, он бы так уверенно не обещал отстоять город. Самые высокие стены не защищаются сами – хоть и расхожая истина в духе Пуганого, но от этого не менее справедливая. Осведомители регулярно докладывали ему: настроение у солдат хуже некуда. Многие говорят в полный голос: Риномет хотя бы из Ираклидов, правитель по праву наследования, автократор, а кто такой Тиберий, откуда он взялся? Что он сделал, пребывая у власти? И народу все равно, кто будет править страной, лишь бы быстрей закончилась смута, когда купцы не торгуют, ремесленники не работают, крестьяне не знают, куда девать зерно, масло и вино.

У людей короткая память, забыли за десять лет, что такое Юстиниан Безумный на троне, – вот в чем подлость. Воистину, народ – стадо баранов, тупо бредущее по краю пропасти. «Удивления достойно, – часто задумывался старый стратиг, – вот взять каждого человека в отдельности – ведь рассуждает здраво и блюдет свою выгоду. А как только все эти умники сбиваются в толпу – на глазах дуреют. Значит, выходит, что толпа глупее каждого из людей, ее составляющих, что есть странно… Почему так?»

Тиберий слушал брата с жадным вниманием. Кивал одобрительно. Потом задумчиво похлопал по резной ручке кресла и вопросительно посмотрел на стратига. Мол, так ли это, патрикий? Ты опытный военачальник – подтверди.

– Города ему не взять, базилевс! – твердо сказал Колонн. – Пока я жив, Юстиниану не сидеть во Влахернском дворце!

Нужно же Пуганому хоть какое-то утешение… В конце концов, правителям говорят то, что они хотят слышать. Может, поэтому у них всегда такое чрезмерное мнение о своем уме и талантах?

«Ладно, пусть будет как будет!» – подумал Илья Колонн со спокойствием бывалого солдата. Он столько раз в своей жизни заглядывал в лицо смерти – стоит ли удивляться, если она подмигнет в ответ…

Армия Риномета подходила к Константинополю. Больше сорока тысяч болгар, тридцать тысяч солдат Юстиниана – одни обозы подступающих войск растянулись змеей, что просунула голову между камней и неторопливо подтягивает хвост.

Казалось, силы совсем не равны. Но не все так просто. Потому что на стороне узурпатора был сам город Константинополь. Не только Великолепный, но и Грозный. Город-камень, о который должен споткнуться Юстиниан на пути к трону. Последняя надежда Тиберия.

До сих пор Константинополь, столицу империи, центр мира, град власти и великолепия, никогда не захватывали извне. Даже враги признавали: едва ли укрепления какого-нибудь из городов мира Божьего способны хоть наполовину сравниться с твердыней ромеев.

Первые оборонительные стены были воздвигнуты еще при Константине Основателе. В V веке, в эпоху процветания и достатка, когда солнце светило ярче, а люди жили честнее и благостнее, базилевс Феодосий укрепил стены Константинополя и построил новые, как с суши, так и с моря. Теперь общая протяженность стен, выстроенных тремя рядами – один за другим и каждый следующий много выше предыдущего, стала составлять восемь миль. Каменный ров с водой шириной в сорок локтей и глубиной в двадцать, четыреста башен с оборонительными площадками, возвышающихся над стенами, фундамент, уходящий в землю до двадцати пяти локтей, что исключало возможность подкопа, – все это делало город практически неприступным.

Внутрь вели пять ворот, тоже защищенных нависающими над ними башнями. Кроме пяти основных, было еще пять военных ворот, для контратак обороняющих и скорости маневров. Легкие деревянные мосты через рвы можно было быстро разобрать или сжечь. Словом, весь полуостров, на котором располагался Константинополь, был одной сплошной крепостью…

* * *

– Я не верю, что на эти стены можно забраться! – звонко сказала Зара, чуть запинаясь в языке фиордов.

Воины, стоящие рядом, заулыбались.

– Встречал я одного рыцаря-франка, который был твердо уверен, что заберется на небо, – хмыкнул Ингвар Широкие Объятия.

– У него получилось?

– Не знаю. Голову я ему снес, а уж куда он дальше отправился, смотреть не стал. Некогда, остальные так и перли на нас. Их тогда было много – франков. Это когда герцог Монти из земли По сначала обещал нам свободный проход по реке, а потом напал неожиданно.

Многие воины закивали, вспоминая тот бой.

– Взял бы да подкинул его, – сказал Любеня. – Глядишь, и добросил бы. Или хотя бы голову его закинул на небо – пусть полюбуется.

– А зачем на небе голова без туловища? – удивился силач. – Что ей там делать – по облакам кататься?

– Правильно, Ингвар, пусть берет голову под мышку и сам карабкается на свое небо, – поддержал Хальфур Пегий.

– С головой под мышкой не много куда вскарабкаешься – руки-то заняты, – вставил кто-то.

– Так голову оставить пока, потом Ингвар кинет вслед. Если не забудет, – отозвался, похохатывая, Бьерн Железная Голова.

– Сдается мне, многие рыцари Запада уверяют, что движутся прямиком на небо. Правда, выбирают для этого извилистые пути, – заметил Любеня…

– Пусть мне никогда не взяться за рукоять Пожирателя, вы, похоже, нашли тему для разговоров! – насмешливо бросил Гуннар, не оборачиваясь. – Надолго теперь хватит чесать языки, как кумушкам, что полоскали белье в ручье и увидели голого мужика…