Плохиш для хорошей девочки - Алиса Селезнёва

армию. Меня год не будет. За год многое поменяется. Твоя обида может пройти. Будем писать друг другу письма. В конвертах. И отправлять почтой России. Помнишь, ты хотела? Если бы я только знал, что ты меня ждёшь…

– Даня! – Голос у Леры был обиженный, как у ребёнка.

От злобы на всю компанию у магазина Агата брызнула слюной.

– Я тебя из армии ждать не буду!  Пускай тебя она ждёт.

– Хорошо. Ладно! – Он растянул губы в неправдоподобной улыбке и кивнул. –  Сделаю, как ты хочешь. Из армии меня будет ждать Лера.

Глава 37

Следующий год не принёс Агате счастья, о котором она так мечтала. Её жизнью стала дорога. Дорога, что она проходила ежедневно от дома до университета и обратно.

Все лекции, практические занятия и семинары Агата проводила за первой партой. Одна. Нет, её никто не дразнил, не обзывал и не устраивал бойкотов. В этом смысле Агате повезло. Большая часть ребят, учащихся с ней на потоке, были умными и пришли в университет за знаниями, а не чтобы как-то проболтаться шесть лет и получить диплом ради диплома. Интеллект в их группе ценился, поэтому Агату уважали и старались не обижать. Здоровались, перекидывались парой слов и расходились по своим делам. Друзья у Агаты, как по закону подлости, заводиться не хотели.

Аля бы сказала, что друзья не тараканы и сами собой не появятся. Даже для привлечения последних надо оставлять на столе хлебные крошки, или крупицы сахара, или хоть какие-то скудные остатки еды. А Агата ни делала ни первого, ни второго, ни третьего. Она никогда не шла на контакт первая. Сидела угрюмая и одинокая и листала то новостную ленту, то многострадальные страницы своей тетради.

Она не пропускала ни одной лекции, никогда не опаздывала, умудрялась выполнять все домашние задания и без сожаления делилась с одногруппниками своими конспектами, но ни разу за год не была ни на одной студенческой вечеринке. Посвящение в первокурсники, «Первый шанс», Осенний бал и Студенческая весна – абсолютно всё прошло без неё. Никто в университете не знал, что большую часть жизни она провела на домашнем обучении, закончила два класса экстерном и несколько лет профессионально занималась бальными танцами. Агата держала это в строжайшем секрете и только сейчас, в сентябре, поняла, почему два года назад потянулась к Данилу. Потому что он первым потянулся к ней. Потому что он был добрым, открытым и дружелюбным. А главное – не боялся показаться смешным.

Таких, как Даня, в группе не было. А может, Агата просто их не замечала. Она окружила себя плотным забором и, разговаривая с кем-либо, всегда глядела поверх этого самого забора и никогда не покидала его пределов. Так ей было проще. И остальным со временем тоже стало так проще. Люди, как правило, тянутся к весёлым, озорным и приветливым. Мало кто любит ломать стены и пробираться через высокие заборы.

Получая один отказ за другим, одногруппники быстро перестали куда-либо её приглашать и уже к зиме оставили в полнейшем покое. Агата смирилась и с этим. Заучкой её не звал никто, но иногда в шёпоте с последних парт слышалось прилагательное «странная».

В начале ноября один из парней из параллельной группы, кажется, его звали Миша, попытался позвать её в кино. Агата очень любила кино, любила сидеть в мягком кресле, любила смотреть на большой экран. Любила попкорн. Но всё это она любила делать с Данилом. А Мише до Данила было далеко. До Данила было далеко всем, кого Агата знала и с кем успела познакомиться. Именно поэтому на приглашение Миши ответа тоже не последовало.

Чтобы хоть как-то заполнить пустоту в сердце, Агата завела привычку ходить пешком и каждый день жадно вглядывалась в лица прохожих, пытаясь найти мужчину, похожего на Данила. Хотя бы внешне. Хотя бы отдалённо, но не находила нужного, поэтому и проводила вечера и выходные одна. За домашними заданиями или за просмотром сериалов. Оттого-то и училась лучше всех на потоке.

Никто в университете и не подозревал, как громко она умеет смеяться. Как искрятся при этом её глаза, и каким очаровательным становится выражение лица. На занятиях Агата улыбалась редко. Да и то краешком губ и не показывая зубов. Те давно стали ровными и белыми. Брекеты с них сняли ещё до перелома лодыжки, но Агата всё равно отчаянно их прятала, словно берегла для особого случая.

Новый год прошёл тихо. Вадим подарил обеим женщинам семьи Наумовых по золотой цепочке с кулоном. Агата убрала свой подарок в шкаф и целый вечер злилась на Алю, что та даже не удосужилась поздравить её с праздником. Но потом устыдилась собственной злости. Ещё в апреле она бросила номер няни в «чёрный» список, отчего-то решив, что Аля будет ей писать и названивать. Изменить что-то сейчас и убрать с номера блокировку Агате, естественно, не позволила гордость.

Четырнадцатое февраля в две тысячи двадцать первом году выпало на воскресенье, и Агата весь день боялась высунуть на улицу нос. Ей не хотелось видеть счастливые парочки, держащиеся за руки. Не хотелось видеть розовую мишуру, валентинки и чужие поцелуи. Прошлый день Влюблённых они с Данилом провели в боулинге, а потом пили вкуснейший какао в романтической кофейне в центре города. В углу зала для антуража на одном из столиков стоял шар предсказаний, и Данил, стянув с шеи Агаты шёлковый платок, накинул его себе на голову и с самым серьёзным видом начал изображать ясновидящую. Он обещал Агате поступление в медицинский ВУЗ и долгую безбедную жизнь, а затем взял её руку и, ткнув в первую попавшуюся линию, предсказал открытие ею важного лекарства. Агата хохотала, как ненормальная. Про их любовь она тогда не спрашивала, потому что была уверена в ней на двести процентов.

Периодически ВУЗы и школы страны закрывали на карантин. Агата часто училась дистанционно, и ноутбук в её комнате не замолкал ни на минуту. Анна Георгиевна ругалась. Она не понимала, как можно учиться на врача удалённо, но сделать всё равно ничего не могла. Время от времени обе женщины семьи Наумовых ждали нового жёсткого локдауна, но тот, к счастью, в их жизнь больше не врывался. Вокруг пестрили голубые и белые маски. Теперь уже не самодельные. Теперь уже из аптеки. Они заменили лица людей. Они заменили собой почти всё.

Своё