Истребитель драконов - Сергей Шведов

Ночь опустилась на Мерувиль внезапно, словно боги, обитающие в высоких сферах, то ли в горах, то ли на небесах, одним махом задернули штору. Справедливости ради следует заметить, что они оставили горящим ночник, я имею в виду луну, а также разукрасили свой черный занавес мириадами мигающих светлячков. Впрочем, горожане и гости священного города сами позаботились о том, чтобы не затеряться в темноте. В дополнение к ночному светилу они зажгли тысячи ламп и фонарей. Я затрудняюсь ответить, какими источниками энергии они пользовались, но освещенности Мерувиля мог бы позавидовать любой российский мегаполис, включая любимую столицу.

Перед главным храмом всех богов собралась огромная толпа, насчитывающая по меньшей мере тысяч пятьдесят. Ворон нас не обманул. Человеческих лиц мы в этой толпе не видели. Каждый из присутствующих счел долгом порадеть родному тотему и напялить на себя шкуру и личину, реалистично отражающие внешний вид мифологического прародителя. Мы тоже не ударили в грязь лицом и нацепили на головы довольно неудобные маски, увенчанные рогами. Царь Саматрии Цемир прицепил к своему костюму еще и хвост, но я этой важной деталью пренебрег, ибо считал, что моим планам бычий хвост будет помехой. Головы присутствующих, а точнее, их устрашающие рыла были обращены на дверь храма и на расположенный перед этой дверью на довольно высокой платформе огромный камень прямоугольной формы, расписанный иероглифами и прочими подобного рода знаками. Камень был полупрозрачным и светился изнутри красноватым светом. По словам Ворона, этот жертвенный алтарь был связан мистическим образом с Алатырь-камнем и черпал из него магическую энергию. Несмотря на огромное скопление народа, на площади царила почти мертвая тишина. Судя по всему, с дисциплиной в Атлантиде и Гиперборее все было в полном порядке, и простолюдины глубоко почитали как богов, так и обслуживающих их жрецов.

Наконец двери, вернее, ворота главного храма дрогнули, вздох нетерпения, а возможно, и священного трепета прошелестел по рядам паломников. Процессия одетых в белые одежды седобородых старцев под гнусавые звуки рожков и торжественно-размеренный рокот барабанов выступила из-под сводов величественного сооружения. Числом их было десять. Взойдя по широкой лестнице на помост, они остановились в десяти шагах от камня и дружно воздели руки к небесам. Барабаны задробили в ускоренном темпе, рожки перешли на визг в стремлении подчеркнуть особенную торжественность момента. Я ждал появления Люцифера — и не ошибся. Носитель Света, облаченный в позолоченные одежды, торжественно ступил на помост под восторженный стон толпы. Я с первого взгляда опознал в Люцифере липового короля Артура, с которым совсем недавно пировал за одним столом в лже-Камелоте. По правую руку от Дракулы стоял одетый почему-то в черное Варлав. Больше на помосте никто пока не появился, зато из ворот храма выбежали стражники и окружили плотным кольцом место для почетных гостей, выставив при этом в сторону испуганной толпы копья с острыми наконечниками.

Толпа озадаченно отступила на несколько шагов и застыла в недоуменном молчании. Зато заговорил Люцифер. Речь его была цветиста и украшена таким количеством изысканных оборотов, что я практически ничего не понял из его возвышенного монолога. Если говорить в общих чертах, то это был призыв к покаянию, причем к покаянию элиты, что не могло, разумеется, не понравиться народу. Короче, элита зажралась и пришла пора спросить с нее за это. Услышав этот пламенный призыв, толпа паломников раскололась на две неравные части. Первые ряды, где стояли цари, вожди и их приспешники, включая меня и мою доблестную дружину, настороженно молчали, зато вся остальная площадь радостно гудела в предвкушении долгожданной расправы.

В качестве кающегося грешника толпе был явлен не кто иной, как сукин сын Варлав. Видимо, именно по этой причине он был в черном балахоне. В отличие от Люцифера, у бывшего ведуна храма Йопитера с дикцией все было в порядке, и его громовый голос разносился над площадью. Не знаю, как там в рядах задних, но передние ряды слышали его очень даже хорошо. Варлав каялся в чрезмерной гордыне и забвении заветов предков и установлений Великого Отца всех тотемов. Бия себя в грудь, он призывал заблудших царей и вождей покаяться и принести жертву во искупление грехов. Сам Варлав готов был пожертвовать самым дорогим, что у него было, то есть единственным сыном, в чью кровь, увы, была занесена бацилла неверия и скепсиса усилиями предавших Великого Отца Змееподобного и Волосатого. Боги морской и подземный отныне вычеркнуты из сонма великих богов Атлантиды и Гипербореи. А с ними вместе должны сойти с горы Меру все их чада и домочадцы, а также весь сонм прежних нечестивых богов, потерявших вместе с правдой Великого Отца и дарованную им прежнюю силу.

— Вы слышите меня, бывшие боги подлунного и подсолнечного миров? — громовым голосом воззвал Варлав. — Есть ли еще сила в ваших руках? Так поразите меня, если сможете!

Толпа испуганно ахнула и резво подалась назад. Похоже, все были уверены, что боги сейчас спустятся с горы Меру, дабы наказать нечестивца. Но прошло уже по меньшей мере минуты три, а кумиры Атлантиды и Гипербореи молчали. Даже паршивенькой молнии не сверкнуло над головой отчаянного богоборца.

— Нет силы в ваших руках, — возопил Варлав, — так изыдите же в мир Забвения, забрав от нас всю кровь свою и все семя.

Люцифер торжественно взмахнул руками — и черг ные одежды на Варлаве превратились в красные.

— Великий Отец ждет от тебя полного отречения, Варлав! — торжественно провозгласил Люцифер. — Пусть гнилая кровь и гнилое семя покинут твой род, и да наполнится он Светом, идущим от прародителя всех тотемов.

Похоже, наступал решающий момент всей церемонии. Насколько я знал, под рукой у Люцифера были десятки жертв, но начать он решил именно с моего сына. Видимо, убийство младенца должно было снять последние моральные препоны в деле расправы над несчастными потомками богов. Коли Великий Отец всех тотемов обрек на смерть младенца с кровью ушедших богов, то со взрослыми людьми и вовсе нет причин церемониться. Я проверил, как вынимается из ножен меч Экскалибур, и толкнул локтем рыцаря Де Меласса, но Марк и без моих понуканий уже был готов к прыжку. План мой был прост, почти примитивен. Я намеревался запрыгнуть на помост в облике зверя апокалипсиса, выхватить из рук подонков своего сына, а потом скрыться с ним в толпе, но уже в обычном своем обличье. А Марк и вся моя дружина должны были отвлечь внимание охраны на себя. Разумеется, в случае необходимости я собирался использовать все имеющиеся под рукой магические заклятия. План был, конечно, не ахти каким, но, к сожалению, в сложившихся обстоятельствах никаких других возможностей спасти ребенка у меня просто не было.

Младенца на помост принес мой старый знакомый сир Кэй. Этот толстый негодяй сиял как начищенный до блеска медный пятак. Его прямо-таки распирало от сознания важности миссии, которую ему было поручено исполнять. Люцифер высоко поднял над головой кривой жертвенный нож и трижды взмахнул им в воздухе, словно бы угрожая и без того обомлевшему в ужасе народу. Ведь не каждый день у нас низвергают богов, и собравшаяся на площади Мерувиля толпа страдала от усилий переварить столь судьбоносный для великих и малых факт.