Последний день магии. Сердце никса - Ксения Левонесова

– Так получилось…

«Так получилось, что по-другому остановить Вэла я не мог. Только лишить его магии – а он меня. Теперь ему неоткуда будет черпать силы. Мы лишенцы, на этот раз – навсегда».

Бородач внимательно изучал гостя у своего костра. Вокруг не было ничего, к чему Август привык: ни коня, ни одеял, ни даже кусочка окары. Еще и от реки веяло холодом. Летов переместился поближе к костру, не замечая, как заледеневшие руки обжигает огнем.

– Откуда вы здесь? Куда собираетесь идти?

– Меня лишили магии и хотели выбросить. Не получилось – я сбежал. Выжил чудом. Как видишь, мне приходится нелегко, – он показал Летову руки, обмотанные какими-то лоскутами, пропитанными кровью. В другой момент Август бы испугался – перемотанные руки это знак палачей! Но Бородач не выглядел убийцей или злодеем.

– Что у вас с руками?

– Сломаны.

Бородач оказался не слишком разговорчивым, и Августа это устраивало. Он смотрел в пламя и думал обо всем сразу. О потерянной магии, которая могла бы стать хорошим спутником в родном мире. О недостижимом теперь доме. О Рине, которую теперь невозможно найти – магического следа лишенцы не оставляют.

– Приложи снег к клейму, – посоветовал бородач. Потом неуклюже взял обгорелую толстую ветвь и ткнул дрова, высвободив стайку искр. Палку он держал между двумя запястий, стараясь не касаться кистями рук. – Со снегом будет меньше болеть.

– Жаль, его нельзя приложить к сердцу, – сказал Август и тут же отплюнулся. Фраза получилась пафосная, даже глупая. Но в этот момент он чувствовал именно так. – Простите. Просто я потерял девушку. Совсем потерял. В пространстве.

– Я встретился со своей женой в твоем возрасте, – отозвался бородач. – Между нами было много преград, но окончательно нас разлучил… ладно, это не важно. Поблизости нет городов. До ближайшего идти несколько суток без перерыва. Как ты здесь оказался?

Август наконец убрал руки подальше от обжигающего огня. Ладони согрелись. На правой образовался символ – три круга, как клеймо у Вэла, но тоньше и тусклее, будто грязь. Летов оттер символ за несколько секунд. Метки будто и не бывало.

– Я не совсем уверен, что случилось. Я пытался выбраться из крепости, упал в ров… и оказался здесь.

Август собирался рассказать, о какой крепости он говорит, но бородач кивнул.

– Я видел. Меня провозили через ворота, чтобы выбросить за границей их нового мира. Телепортационная магия. Для осад – незаменимое колдовство. Каждый, кто попадает в ров, оказывается в сотнях километров.

– И можно узнать, в какой стороне? – с надеждой спросил Август.

– Совершенно невозможно.

– Понятно…

Август с надеждой посмотрел на татуировку на руке. Она и не думала вспыхивать – Летов не знал, куда идти.

Бородач внимательно посмотрел на темные линии.

– Откуда у тебя эти знаки?

Август потянул за рукав, закрывая руку, на мгновенье застеснявшись своей неработающей магии. Так уж сложилось, что в этом мире он то и дело оказывался беспомощным.

– Ты был в Меркене?

– Нет, – отозвался Август. – Познакомился с одним шаманом, он мне вот эту штуку и сделал.

Мужчина задумчиво потер бороду. Подсел ближе к костру.

– Меркийцы не доверяют свои тайны кому попало. Только если чувствуют близкую гибель – тогда передают знания по наследству. Тебе повезло. Как тебя зовут?

– Август. А вас?

– Алан.

В голове сразу пронеслась тысяча мыслей, логическая цепочка сложилась. Летов почувствовал себя Шерлоком Холмсом.

– У вас есть сын? Вэл? Лев?

Алан вскочил на ноги, услышав знакомое имя. Потом отвернул голову, борясь со внутренней злобой. Сквозь зубы процедил:

– Он мне не сын…

– Так вы тот самый Алан! Вы делаете никсов!

Август чуть не прыгал от радости, поняв, что получилось! Нашел его! Теперь, когда подозрения подтвердились, он видел сходства между Вэлом и отцом: белая грива волос, как у львов, серые широко распахнутые глаза, тяжелый взгляд. И клеймо – знак, что Алан больше никогда не сможет колдовать.

– Уже нет, – бородач подтвердил страшные мысли. – Теперь я уже ни на что не способен, кроме как пытаться выживать. У меня больше нет магии, нет рук.

– Черт! Неужели вы больше не сможете сделать такого же никса? Неужели я не вернусь больше в свой мир?

– Ты из другого мира? – Алан удивленно приподнял бровь. В его глазах промелькнула искорка давно позабытого интереса.

– Да, это долгая история…

– Ты из другого мира, у тебя на руке знак просвещенных меркийцев, и ты знаком с моим… с Львом. Я готов слушать всю ночь.

Август устало опустился на корточки, чтобы быть поближе к костру. Однажды он уже рассказывал свою жизнь Рине – сейчас история повторялась.

***

Вэл шел, едва различая дорогу и ориентируясь на слабый свет. Несколько раз падал в снег, валялся несколько минут, не чувствуя холода, потом поднимался и брел дальше, трясясь всем телом. От глаз к подбородку тянулись ледяные полоски – от слез.

«Рик, как ты мог? Дурак, дурак!»

Вэл в очередной раз оступился и упал. Лицо уже не обжигало – оно ничего не чувствовало. Вэл не шевелился, не зная, что делать дальше.

В душе будто исчезла важная деталь, запускавшая движение.

Вэл вспомнил предупреждение отца:

«Никс забирает часть твоей личности, твоей души. Ты должен быть уверен, что готов ей пожертвовать. Никс будет твоим помощником и защитником…»

– Рик идиот! – Вэл ударил мягкий снег, но это не помогло: кулак проваливался, не встречая сопротивления. – Зачем ты бросился под него? Я бы пережил удар, а ты…

Вэл вновь поднялся и двинулся в сторону света. Шел, потому что надо, потому что Рик бы заставлял его. Временами заговаривал вслух, забывая, что рядом больше нет вездесущего никса. Потом спотыкался на полуслове и шел молча, чувствуя, что ноги едва слушаются.

Вэл добрался до города. Очередной темный город, не готовый принять его. Слабый свет в окне напомнил о недавней встрече со странным градоправителем.

«Может быть, это тот самый город? – лениво подумал Вэл и тут же исправился, – Нет, не похож. Дома стоят слишком близко».

На пустынных улицах не встретилось ни одного фонарика, ни одного человека. Сквозь сырой запах снега Вэл почувствовал тухлую вонь. Чем дальше он шел по городу, тем больше чувствовал ее, и старался теперь дышать только через рот.

Он без стука вошел в дом, где горел свет. Внутри не было веселой жующей компании. Только костер, зажженный прямо посреди комнаты, лениво разгорался по деревянному полу. Поглощал половицы, делая их копченого черного цвета. Огонь не торопился охватить все здание, будто знал, что ничто уже не сможет его остановить.