Женщины в шпионских войнах. От Александра I до наших дней - Игорь Григорьевич Атаманенко

самое, что отобрал у меня перед помещением в камеру. Направил зеркало на меня и заорал:

“Ты только посмотри, паршивая овца, на кого ты похожа! Ты — фантомас, ты — страшилище, в тебя не может влюбиться ни один нормальный мужик. Твой Фриц женился на тебе исключительно для того, чтобы ты таскала ему каштаны из огня — похищала секреты. Ты предала своих коллег, ты предала Фатерлянд, ты такая-растакая! Ты занималась шпионажем вместе с подставленным тебе мужем! Ты похищала секретные документы!”

Но это ведь не так! Ты ведь не подставленный муж? Мы же полюбили друг друга, разве не так? И потом такая страсть с твоей стороны… Ночи любви и твою страсть я никогда не забуду, МОЙ Принц!

Нет, я ему не верю, знай это, мой Принц! Я не занималась шпионажем, я никого не предавала, и мне об этом сказал священник, которого мы встретили в соборе Святого Стефана. Он помог мне освободиться от сомнений и тяжести на душе. Я поверила тебе, я пошла за тобой, я подчинилась твоему желанию и наставлению священника поработать на благо двух стран — Остеррейха и Фатерлянда, ведь это — так? Скажи, мой дорогой, что это — так?! Я верю только тебе, мой Принц!.. Знаешь, следователь не сумел меня переубедить…

И вот, когда он перестал кричать, я попросила вернуть мне мое зеркальце. Должен же он понять, что женщине без зеркала невозможно. Но он мне его не отдал. Знаешь, что он мне сказал?

“Не отдам, — сказал он, — с его помощью ты лишишь себя жизни. Зеркало всегда изымается у заключенного, потому что, разбив его, осколком можно перерезать себе артерию. Поняла?”

При этом он почему-то очень пристально смотрел на меня. Он всегда смотрит на меня пристально — такая у него работа, но в этот раз в его взгляде был какой-то скрытый смысл. Но, может, мне это показалось, не знаю… А потом он сказал:

“Девочка, для тебя игра окончена, ты никогда больше не увидишь своего Фрица, даже не надейся. А всё потому, что ты исполнила свою партию, и он тебя выбросил, как отработанный мундштук флейты. Он найдет себе другую и будет с нею радоваться жизни, а тебе до конца дней твоих гнить здесь! Иди и хорошенько подумай о том, что я тебе сказал. Не хочешь говорить — уходи. Уходи навсегда. Поняла?”

Когда я вернулась в камеру и обняла твой, нет! — мой засохший букет, я в первый раз исцарапала шипами руки до крови. Ужас, сколько было крови! Я не могла ее остановить. И тогда я поняла, что имел в виду следователь. Шипы — это осколки разбитого зеркала! И я должна ими воспользоваться, чтобы уйти навсегда, ведь мне никогда более не увидеть тебя, мой Принц! И еще я поняла, что никому не нужна на этом Свете. Не нужна была до твоего пришествия, не нужна и сейчас! Ты вдохнул в меня настоящую жизнь и ушел навсегда, так что же мне остается? Я знаю — попрощаться с тобой и уйти насовсем!

Милый Фриц, мы обязательно встретимся на том Свете, жаль только, что люди там друг друга не узнают! — так говорила мне бабушка перед смертью. Ты, кстати, сейчас, читая эти строчки, находишься на моем месте. Нет-нет, не подумай ничего дурного, я всё объясню! Дело в том, что после смерти бабушки — умерла она от рака поджелудочной железы — я прочитала ее дневниковые записи. Так вот, накануне смерти, она, находясь в полном сознании, давала письменные указания, в какой одежде ее похоронить…

Если душка Отто не подведет, ты получишь мое послание и окажешься на моем месте… Прощай, Фриц, мой непрочитанный роман! Жаль, что мне так и не довелось, до конца насладиться общением с тобой… Я запуталась во всём этом: в аргументах следователя, в вере в себя! Я не знаю, что мне делать, я дошла до крайности, и поэтому сейчас, как я тебе и говорила, я буду уходить.

Первой!

Твоя Леонора».

«Н-да, — вслух произнес Крейцель, раскуривая очередную сигарету, — все мы искренни, когда смотрим в пустые глазницы старухи с косой… Да и “душка Отто” не подвел: теперь Ведомство знает, на кого ты работала, Леонора, — на Австрию!»

Часть III

Кандидаты в шпионы

Глава первая

Брак по заданию КГБ

1 августа 1978 года в Москве, во Дворце бракосочетания, что на улице Грибоедова, был зарегистрирован самый сенсационный брак ХХ века. Кристина, дочь Аристотилеса Сократеса Онассиса, миллиардера, владельца крупнейшего в мире частного танкерного флота, вышла замуж за скромного клерка «Совфрахта» Сергея Владимировича Каузова.

Обыватели Советского Союза едва не захлебнулись желчью от зависти, а Запад замер в шоке от возмущения, потому что такая невеста могла бы выбрать хоть принца Датского, хоть короля Испанского, хоть эмира Аравийского — она же вон, что выкинула!

Откуда было им знать, что с середины 1970‐х КГБ проводил одну из самых сложных своих операций САВРО (секретное агентурное внедрение в разработку объекта), первым этапом которой как раз и было заключение брака с богатейшей женщиной мира.

Словом, не только взаимная симпатия сблизила Кристину и Сергея, но и трезвый расчет и коммерческая выгода, с одной стороны, оперативное задание — с другой.

ОТ ДОСЬЕ — К ПОДСТАВЕ

В 1975 году, согласно завещанию покойного «адмирала танкерного флота», единственной наследницей всего движимого и недвижимого имущества стала его дочь Кристина.

Скептики посмеивались:

«Не оказаться бы ей в роли удава, заглотившего эшелон с тушенкой. В глотку-то влезло, а переварить не получится».

Оснований для этих сомнений хватало, ибо в хозяйстве Кристины, помимо сотен танкеров, была авиационная компания «Олимпия», несколько греческих периодических изданий, банковский, строительный и игорный бизнес.

Кристина же, при всём том, что жизнь ее протекала в заповеднике благополучия, совсем не походила на богатых соплеменниц, чье бесцельное существование мог омрачить хоть сломанный перед светским раутом ноготь, хоть неудачно выбранная губная помада.

Вопреки прогнозам скептиков Кристина из взбалмошной девицы очень скоро превратилась в жесткую правительницу империи с миллиардами оборотных средств. Про таких в России испокон века говорили: «Эта баба не то, что мужика — попа с обедни сдернет!»

Однако личная жизнь госпожи Онассис в точном соответствии с народной мудростью «не деньги приносят счастье» так и не сложилась, хотя от желающих предложить тридцатилетней миллиардерше руку и сердце не было отбоя.

По заданию московского Центра на добывание сведений