10000 желаний - Влада Ольховская

электричество отключилось случайно, а генераторы просто дали сбой, то теперь уже нет.

За ним пришли. Наверно, ему стоило ожидать этого — после того, как Павел много лет подтачивал «Сириус» изнутри. А готов он все равно не был, потому что точно знал: он идеально заметал следы, он не допустил ни одной ошибки, и если бы к нему начали присматриваться, он бы сразу заметил.

А они, казалось, и не стали ни в чем разбираться. Они сразу приговорили его к смерти.

Сдаваться так просто он не собирался. Он допускал, что такое может случиться, пусть и по другим обстоятельствам. Поэтому во все роллеты, закрывавшие окна на первом этаже, был встроен аварийный механизм. Изнутри их можно было открыть вручную даже при полном отсутствии электричества.

Он попытался сделать это — и снова провал. Скудный свет от экрана телефона показал ему, что механизм сломан. Причем изнутри, а не снаружи, как входная дверь. Сделать это прямо сейчас нападавшие не могли, никто не входил в дом. Получается, они готовились к нападению, побывали в его доме, а он даже не подозревал об этом. Такого с ним раньше не случалось, однако подумать, почему это произошло и где он допустил ошибку, Павел мог и позже. Сначала ему нужно было спастись.

Варианты заканчивались. Он понятия не имел, поможет ли ему полиция или «Сириус» уже позаботился об этом, но попробовать стоило. Он хотел набрать номер и только тогда заметил, что в углу экрана нет привычного значка сети.

Мобильная связь была отключена. Если до этого он еще мог позволить себе наивные сомнения, вовлечен ли в это «Сириус», то теперь все стало на свои места. Павел не мог ни вызвать полицию, ни даже предупредить Артура о том, что враг ближе, чем они предполагали.

Он не представлял, что они планируют, однако его неведение долго не продлилось. Они знали, с кем связались, понимали, что он найдет выход из любой ситуации, если у него будет время. Поэтому времени ему как раз не оставили.

Огонь вспыхнул в каждой комнате дома одновременно. Возможно, потом пожарные скажут, что была неполадка в проводах — а вернее, скажут то, что им продиктует «Сириус». Павел прекрасно видел, что пламя началось с миниатюрных взрывных снарядов, установленных на стенах и на полу. Они были там, когда он пришел домой с работы, были там все часы, что он провел здесь, а он даже не догадывался об этом.

Потому что он был уверен в абсолютной безопасности своего дома. Он думал, что все предусмотрел.

Теперь уже темно не было — огонь быстро расползался, прыгал на стены, как хищный зверь, тянулся к потолку. Судя по всему, вентиляцию тоже заблокировали, и это помогало пожару. Павел понимал, что такими темпами он потеряет сознание от удушья гораздо быстрее, чем сгорит.

Ему нужно было сделать хоть что-то, и он побежал наверх, на второй этаж. Там можно было набрать в ванну ледяной воды, укрыться от обжигающего жара и получить хоть немного прохлады. Там плитка, она не горит, и, может, это подходящее укрытие для него?

Но огонь встречал его везде, как истинный хозяин дома. Павел смог добраться лишь до последней ступеньки, дальше багровые языки пламени не позволили ему сделать ни шагу вперед.

Он оказался в ловушке. Огонь подступал со всех сторон, единственное окно закрывал щит из плотного металла, бежать было некуда. Раскаленный воздух бил по легким, а глаза слезились. Гениальность, которая все эти годы вела Павла вперед, оказалась бесполезна. Из-за нее ему предстояло сгореть заживо, умереть в мучениях, без единой возможности рассказать миру, что его убили, это не было несчастным случаем. Если кто и поймет, так только Артур Мардис, а он никому ничего не скажет.

Павел закашлялся, упал на колени, а подняться уже не смог. Чувствуя, как пламя касается его, прожигая кожу, он думал только об одном: как хорошо, что Милы здесь нет.

Глава 12. Святая простота

Георгия Миронова не покидало чувство, что сегодня что-то пойдет не так. Объективных причин для этого не было, и лишь дурное предчувствие кружило над ним вороном, не давая успокоиться.

Хотя, возможно, это сказывался накопившийся стресс последних дней. Такое объяснение Миронов считал самым вероятным. Ничего еще не закончилось, Иван Дымов и Карина Мардис непонятно где, а значит, расслабляться рано. Потому напряжение не покидало его даже здесь, в кафе, хотя оно никак не помогало ему решить проблему.

Инга его чувства не разделяла. Она радовалась этой встрече, как обычно, а может, даже больше, ведь он почти не звонил ей на этой неделе: не до нее было. Теперь она щебетала о чем-то и лишь на двадцатой минуте заметила, что он не слушает.

— Ну и что здесь происходит? — нахмурилась она.

— Прости, я… Я не выспался.

— Я в это поверить должна? Юра, я тебя знаю, ты можешь неделю обходиться без сна. Если вовремя подливать тебе кофе, ты будешь похож на зомби, но полностью функционирующего зомби. Повторяю вопрос: что происходит?

— То же, что и раньше, — признал Миронов. — Семейство Мардис покоя не дает.

Инга знала, что это значит. Она, в отличие от своего мужа, прекрасно понимала, что представляет собой их компания на самом деле. Да что там, она помогла все это организовать! И она, опять же, в отличие от мужа, не страдала от не в меру возвышенных принципов.

Так что она вполне могла оценить истинный масштаб проблемы — и не беспокоиться.

— Две загнанные жертвы, которым больше некуда идти, так я это вижу, — усмехнулась она. — А ты напрасно дергаешься. Я к тебе за спокойствием прихожу, если мне нужно будет уныние, я пообщаюсь с мужем пять минут.

— Извини. Как он, кстати?

— Лучше, чем хотелось бы. Признаю, его интервью здорово помогло нам, наши позиции на рынке снова стабильны. Но знал бы ты, как я устала годами видеть в своем доме больницу!

— Я понимаю. — Миронов улыбнулся, мягко коснулся ее руки, лежащей на столе. — Я восхищаюсь твоим терпением.

— Мое терпение не безгранично, — хмыкнула Инга, но руку не отняла. — Чтобы оно работало дома, я должна отдыхать здесь, с тобой. Не думать о том, что я вечная медсестра при умирающем муже, и о том, что охрана, которой я плачу огромные деньги, не может обезвредить двух любителей, да еще и в новостях регулярно мелькает. Телезвезды хреновы! Когда я вспоминаю об этом, мне тоже не слишком радостно. Но я знаю, что у