Гладиаторы «Спартака» - Георгий Миронов

— Чтоб все было аккуратно, — сказал сам себе Поль. И добавил: — Это ж надо, как они меня быстро вычислили! Сплошная кибернетика, черт бы ее побрал! Похоже, таким, как я, на смену идет новое поколение.

Кофе, несмотря на опущенные в него три кусочка сахара, явно горчил.

— Уж не отравить ли вы меня решили, Лазарь Моисеевич? — кокетливо рассмеялась, обнажив белоснежные зубы и сделав вид, что набрасывает на обнаженные плечи (а на самом деле еще более их раскрывая) черно-красную шаль, спросила Наталья Ивановна Романченко.

— До смерти — никогда, — отшутился невысокого роста, стройный, как испанский идальго, черноволосый господин лет сорока.

Впрочем, и его невысокий рост, и подчеркнутая смокингом стройная фигура не были заметны на первый взгляд, поскольку заместитель директора Государственного музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина Лазарь Моисеевич Каменецкий, как и его визави, дама в вечернем платье с ниткой фальшивого, но очень хорошего жемчуга на полной белой шее, сидели друг против друга в глубоких старинных креслах.

— Это как это, как это? — сделала вид, что заинтересовалась, директор Музея изобразительного искусства Республики Карелия Наталья Ивановна Романченко.

— Я имею в виду, что... ну, предположим, был бы я этаким искусителем, дамским соблазнителем, мог бы добавить вам снотворного и, так сказать, покуситься на девичью честь.

— Полноте, друг мой, о чем вы? Я уж пять лет замужем...

— За знаменитым драматургом и историком, который, кажется, немного меньше вас ростом.

— Вы правы. Он примерно вашего роста. Так же умен, обаятелен, талантлив.

— Ах, льстите, ах, льстите, Натали...

— Никогда — это мое кредо. Никогда не говорю мужчинам неправды.... Лучше горькую правду, чем сладкую ложь.

— А как же так? Вы в Петрозаводске, он — в Москве....

— Прекрасно уживаемся. Когда у двух доминирующих в стае особей нет совместного ведения хозяйства, это, не поверите, необычайно укрепляет семью. Да и частенько удается приехать в Москву. А муж часто бывает в Карелии. Он обожает нашу древнюю живопись.

Прием по поводу презентации новой книги доктора искусствоведения Егора Патрикеева «От Рублева до Врубеля. От Дюрера до Дали», посвященной истории русской и западноевропейской живописи разных эпох, закончился довольно поздно. Был понедельник. В музее — выходной. Для посетителей. А так музей и в свои выходные работал — проводились экспертизы, стучали на машинках и всматривались в экраны компьютеров (в зависимости от информационной продвинутости) научные сотрудники, устраивались презентации.

Когда гости разошлись, заместитель директора Музея имени Пушкина и директор Карельского музея остались в большом кабинете, заставленном старинной мебелью, стеллажами с уникальными альбомами, вдвоем.

Каменецкому всегда нравилась эта роскошная, рослая, красивая, скрыто эротичная женщина. И потому, что ему вообще нравились такие женщины, и потому, что она в самом деле была чудо как хороша в свои тридцать пять.

И он ей нравился. И потому, что она любила мужчин чуть ниже себя ростом, натянутых как струна, нервных и страстных. И потому, что новый заместитель директора был окружен славой одного из лучших в мире знатоков искусства Северного Возрождения, романтической популярностью у московских любительниц и профессионалок от искусства.

— Почему вашего мужа не было на сегодняшней презентации, Натали?

— Дело в том, что у них с Егором Федоровичем давняя взаимная неприязнь.

— Что так? Не в вас ли источник вражды двух выдающихся людей?

— Увы...! Я здесь ни при чем.

— Почему «увы»? Вы поклонница Патрикеева?

— Нет, для меня он слишком высок — метр восемьдесят.

— Ха-ха, у вас отличный вкус...

— Дело в том, что, если Эрик, кроме драматургии, занимается еще и историей России, то и Патрикеев, кроме того, что доктор искусствоведения и генерал от прокуратуры, тоже занимается историей России, и частенько их интересы к той или иной эпохе совпадают. И тогда... Не было случая, чтобы совпали их оценки тех или иных исторических деятелей, чтобы корреспондировались их взгляды на развитие исторических событий. Они корректно раскланиваются при встрече, но даже руки друг другу не подают.

— Какое счастье, что существует плюрализм мнений! В результате выигрывает третий, то есть я. Наконец-то мы вдвоем, вечер, тишина....

— Увы, он ждет в машине, припаркованной напротив музея....

— Так там парковка запрещена!

— Он у меня достаточно богатый человек.

— Это не в укор мне, «бедному»?

— Ах, мой друг, неужели вы думаете, что, оставшись наедине с мужчиной, я заранее не поинтересовалась, сколько он зарабатывает за год?

— И сколько же я «зарабатываю»? — рассмеялся Каменецкий.

— Книгами — немного, в музее — копейки. Но вы считаетесь одним из ведущих московских экспертов. И в этом качестве ваш годовой заработок оценивается специалистами в 60 тысяч долларов.

— Надеюсь, специалисты эти — не из налоговой инспекции?

— Нет, это мои друзья. В свое время они оценивали наши иконы, когда мы готовили первую выставку «Живопись Карелии» в Финляндии.

— Ну, коли разговор вошел в профессиональное русло, вернемся в нашим «баранам».

— Скорее, к «золотым тельцам», к денежным эквивалентам двух выдающихся творений человеческих рук, которыми мы решили наконец обменяться.

— Ну, вы понимаете, Натали, что даже при наличии официальных оценок экспертов, говорить о каком-то равенстве, паритете очень сложно.

— Слава Богу, Лазарь Моисеевич, «живые» деньги в нашем договоре и не фигурируют. Нам важно договориться, что сумма страховки будет равной.

— Я уверен, что с этими работами ничего не случится. Их повезут под надежной охраной в специальных автомобилях до вокзалов, там их, опять же под надежной охраной, в отдельных купе, привезут на поездах — одну в Москву, другую в Петрозаводск. Там работы встретят, опять же с вооруженной охраной, и в специальных машинах отвезут в музеи: шансов у похитителей в дороге практически нет.

— Но и во время экспонирования, — мы договорились, что не будем экономить на охранных системах: металлическая плюс лазерная решетка, постоянные охранники круглые сутки, система в нашем музее обновлена — прямая связь с местным отделением милиции, которое в двух кварталах от музея. Кстати, и само Министерство внутренних дел в двух кварталах. Да я сама буду спать на рогожке возле картины, если понадобится!

— Ну, вас-то от поклонников никакая охрана ни спасет!

— Как и вас никакие лазеры не удержат.