Бригада (1-16) - Александр Белов

все такой же жизнерадостный, самоуверенный и лохматый – да, в общем-то, и времени не так много прошло, хотя событий в Олиной жизни случилось столько, что другому на несколько лет хватило бы. Она была уже не той беззаботной студенткой, что всего полгода назад.

В кафе, за столиком, уже заказав салаты и вино, Виталик достал из пакета пластинку. На обложке диска «Стиль-модерн» среди фотографий музыкантов Оля обнаружила несколько однокурсников и самого Виталика. Он ослепительно улыбался. А вот гриву свою так и не расчесал.

– Ого! – подобающе восторженно протянула Оля.

– Здесь могла быть и твоя фотка, – подслащивая пилюлю, объяснил Виталик – Я ж тебе, если помнишь, еще на пятом курсе предлагал с нами играть, но ты тогда свою личную жизнь строила.

– Помня об этом, я и решила с тобой связаться, – излишне холодно-официально сказала Оля, но улыбнулась совсем не официально.

– А как же муж, – объелся груш? Не запретит? – подколол Виталик.

– Ты за себя боишься? – Она уже откровенно кокетничала, чувствуя, что нравится ему по-прежнему.

– Я даже не знаю, у нас состав уже сложился… – тем не менее пожал плечами Виталик. Надо же было ему тоже пококетничать.

– Знаешь, – разоткровенничалась Оля, – после распределения я совсем потерялась. Валентин Георгиевич сказал: «Вы, Оленька, талантливы, как молоток, так что идите преподавайте». Но это – ведь неправда. Я могу играть.

– Ну, Оленька, конечно, можешь. Я, допустим, всегда к тебе хорошо относился и считаю талантливой скрипачкой. – Глаза Виталика говорили еще и о том, что он считает ее очень и очень привлекательной. – Другое дело, надо работать. Ведь и мне, знаешь с неба ничего не падало.

– Так что, берешь? – исподлобья посмотрела на однокурсника Оля.

Не отвечая, он протянул ей руку:

– Пойдем потанцуем.

Они медленно закружились под неторопливую мелодию местного оркестра.

– Нам ведь иногда и в кабаках лабать приходится – деньги нужны, – кивая на музыкантов, сказал Виталик.

– Подумаешь, мне-то что. – Оля была готова на что угодно, лишь бы играть, лишь бы не сидеть сутками дома…

* * * * *

Подъезд наконец-то привели в божеский вид. Давно надо было. А то и вправду – выходишь из лифта, будто попал на поле боя. Саша, переложив букет пушистых хризантем в левую руку, провел ладонью по стене – от выбоин не осталась и следа. Молодцы, хорошо сделали. И перила заменили. Умеют ведь, когда деньги хорошие платишь.

Он отряхнул руку, чуть измазанную побелкой, и открыл дверь квартиры. В коридоре было темно.

– Оля! Оля! – гулко разнеслось по коридору. Не дождавшись ответа, Саша громко запел любимое из «Наутилуса»: – Гуд бай Америка, о! Где я не был никогда…

Тишина его раздражала:

– Оль, ты где? – крикнул он еще раз.

Как всякий мужчина, который много времени проводит на работе, он страшно не любил возвращаться в пустой дом. Уж как-нибудь жена могла бы все свои дела сделать днем! Включив свет на кухне, Саша окончательно понял, что Оли нет дома. И давно – в раковине громоздилась целая гора еще утренней посуды.

Петь расхотелось. Бросив букет в мойку, Саша набрал номер Олиной бабушки:

– Але, Елизавет Пална, здравствуйте, разбудил? Извините, а Ольга у вас? Нет… Странно…

Услышав звук открывающейся двери, Саша поспешил успокоить заволновавшуюся бабушку:

– Вот она, пришла. Спокойной ночи. Оля была весела. Даже слишком.

– Ваша мать пришла, грампластинок принесла, – игриво начала она от самого порога. – Здравствуй, милый. – И Оля потянулась поцеловать мужа.

От нее пахло духами и вином. Саша резко и демонстративно отстранился.

– О-о, какие мы сердитые. Ну и ладно.

Осторожно обойдя мужа, Оля прошла в комнату. Не глядя на него, она достала из конверта подаренную Виталиком пластинку и включила проигрыватель. Из динамика раздались первые звуки. Несколько, надо сказать, необычные.

– А что ты кипятишься-то? – с некоторым вызовом продолжила Оля. – Я с однокурсником встретилась…

– С кем? – усмехнулся Саша, разглядывая конверт от пластинки.

– Посидели в кафе, – посчитав ненужным отвечать на дурацкий вопрос мужа, объясняла Оля. – Он талантливый. Вот свою новую пластинку подарил.

– Чего-о-о? – Саша продолжал делать вид, что он тупой. Еще тупее.

У него была такая отвратительная манера, когда что-то было не по его хотению. Оля притворилась, что не обращает внимания на этот деланный тупизм. Чересчур внимательно она слушала музыку.

– И музыку хорошую пишет. Симфо-джаз.

– Какой джаз?

– Симфо, – объяснила Оля, которой все это уже начинало надоедать.

– Он на бензопиле играет? – Саша все никак не мог остановиться.

– Ну и зануда ты, Белов!

Саша ничего не ответил, внимательно изучая обложку пластинки. Но Оля уже завелась.

– Нет. Ну почему ты такой, а? Ты хочешь оставаться самим собой. Ради бога, кто тебе мешает?.. Но я тоже имею на это право!

Неопределенно хмыкнув, Саша все-таки отложил конверт и изволил обратить внимание на жену:

– А кто тебе мешает? – с искренним интересом спросил он, делая ударение на слове «тебе».

– Кто? – взвилась Оля. – Мы живем в разных измерениях! Я все понимаю, это твой мир, тебе это нравится, риск, все дела… – Она беспомощно всплеснула руками. – А рожать я в бронежилете буду? Ты можешь понять, что я-то женского пола?..

– Ну, давай переедем, в конце концов, тоже проблема, – примирительно попытался перевести разговор Саша.

Но Оля, похоже, решила сегодня высказать все, что накопилось.

– Да не в этом дело. Ты за полгода хоть раз спросил, что у меня с распределением, почему я играть бросила? Хоть раз?

– Ну, я спрашивал, по-моему…

– Это по-твоему, а по-моему, не спрашивал. Потому что тебе по фигу…

Саша поморщился:

– Оль, что мы как в кино разговариваем? Можем мы по-людски поговорить?

– А о чем? О чем с тобой говорить? – Оля в упор смотрела на мужа и, похоже, не ждала ответа на свои вопросы. Но и остановиться уже не могла. – О чем? О сабельках? О Брюсе Ли? Может, о бультерьерах, ну о чем еще?

– Ну зачем? – рассудительно возразил Саша. В голосе его сквозила ярость. – Давай о музыке, о твоем заслуженном дедушке, о пидорах-однокурсниках. Ну давай, расскажи, поделись болью!.. – Последние слова он выкрикнул уже ей в спину.

Выключив проигрыватель, она молча прижала к себе пластинку. Обойдя Сашу как мебель, загородившую путь, она вышла из комнаты.

На часах был почти час ночи. Удивительно вовремя зазвонил телефон.

– Але! – Саша поднял трубку. И продолжил отвратительным гнусавым