Огонь желания - Николь Джордан

– Вот теперь моя жизнь разбита, – приглушенно воскликнула она. – Я сама оттолкнула его. Он единственный мужчина, который мне по-настоящему небезразличен.

– Неужели? – насмешливо спросила Диана. – А как же Реджинальд Нили?

– Эта змея подколодная? Не могу понять, что я нашла в нем! Джон в десять раз лучше его.

– Согласна, – поддержала Диана такое направление мысли. – Только ты заставила мистера Йейтса мучиться и быть недовольным тобой по вполне понятным причинам.

Эми повернулась к ней и шмыгнула носом.

– Я знаю, ты тоже мучаешься и тоже недовольна мной.

Диана холодно улыбнулась.

– Клянусь, я не хотела тебе зла, Диана. Мне нужно было только отплатить Торну.

– Ладно, пусть это будет уроком. Такое ребячество не только делает плохо другим, но прежде всего тебе самой, потому что оно может оттолкнуть от тебя самых близких людей.

Вытирая глаза, Эми вновь уселась на постели.

– А тебя я оттолкнула? – тихонько спросила она. Подбородок ее дрожал. – Скажи, что ты меня прощаешь.

Диана поджала губы, не желая слишком легко уступать.

– Пока не знаю, Эми. Если пойму, что ты по-настоящему раскаялась…

– Но я раскаялась. По-настоящему!

– Увидим. – Диана встала и пошла к двери.

– Диана! – воскликнула Эми. – Ты должна простить меня!

– Вообще-то я ничего не должна, дорогая. Пока не докажешь, что заслужила прощение, не будем говорить об этом.

Сопровождаемая новыми всхлипываниями, Диана вышла из комнаты, оставив девушку наедине с ее переживаниями.

Когда Торн вез Диану домой с Беркли-сквер, он объявил, что не откладывая собирается получить специальное разрешение на брак, потому что только таким образом можно спасти ее репутацию. Диана мягко отказала и заявила, что намерена переждать бурю. Она не собиралась принуждать Торна к женитьбе, только чтобы тот спасал ее.

В дополнение ко всем неприятностям через три часа после приезда домой Диана узнала, что ее очередная клиентка без всякого объяснения отказалась от назначенного заранее сеанса. Не было сомнений – так ей давали понять, что началась новая опала. А сегодняшний отказ позировать – начало падения ее популярности.

Появился лакей, который сообщил, что герцог Редклифф ждет в гостиной внизу, чтобы переброситься парой слов. Диана не знала наверняка, что привело к ней отца Торна, но догадывалась. Волнуясь, она направилась вниз встречать герцога.

Высокий и элегантный, он стоял у окна и смотрел на улицу. При ее появлении он повернулся, тяжело посмотрев на нее.

– Полагаю, что вы приехали из-за последнего скандала, – решила Диана опередить герцога, когда с формальными приветствиями было покончено.

Редклифф невесело усмехнулся:

– Конечно, мало радости от того, что мой сын снова стал объектом внимания. Мне очень не нравится, когда запутанные ситуации ложатся тенью на имя моей семьи. Стыдитесь, мисс Шеридан. Не думал, что вы будете поощрять саморазрушительные тенденции Кристофера.

Сжав руки, Диана стояла и не знала, что сказать в свою защиту.

– Уверяю вас, ваше сиятельство, я не втягивала вашего сына в скандал и жалею об этом, наверное, больше, чем вы сами.

Герцог пожал плечами:

– Я не виню единственно вас, конечно. Скандалы следуют по пятам за моим сыном, как тень. Я надеялся, что помолвка изменит его, отвратит от диких выходок, но… – Редклифф помолчал, пронзительно глядя на нее. – Если быть откровенным, меня беспокоят совсем не новые похождения. Кристофер выходил сухим из воды в куда как более серьезных неприятностях. Но на этот раз я не уверен, что его сердцу ничего не угрожает.

Диана подняла брови в недоумении.

– Не понимаю, ваше сиятельство.

– Я хочу задать вам очень личный вопрос, мисс Шеридан, который лучше всего подошел бы отцу, переживающему за будущее дочери. Каковы ваши намерения в отношении моего сына? Они благородны?

– Простите, не поняла?

– Вы любите его, мисс Шеридан?

– Ну… да, конечно, – запинаясь, сказала Диана, решившись придерживаться их легенды. Хотя что было правдой, что – легендой, она уже сама не знала. Она невольно вздрогнула от этой мысли. – Почему вы спрашиваете?

– Боюсь, мой сын подошел к краю пропасти. Проще говоря, вы разбили его сердце.

Диана смотрела на него с удивлением и беспокойством:

– Почему вы так думаете?

– Отчасти потому, что Кристофер преодолел свое отвращение к женитьбе и сделал вам предложение. Он всегда со всей решительностью сопротивлялся моему выбору и говорил, что не подумает жениться на тех, кого я ему предлагал. Иначе как овцами он их не называл. Так что если он намерен на вас жениться, вы, должно быть, представляете собой нечто особенное.

– Я думаю, что вы даете мне слишком большой кредит доверия, ваше сиятельство.

– Совсем наоборот. Вы совершенно не похожи на тех, за кем он всегда гонялся. В этом и заключается опасность.

– Я никогда сознательно не сделаю ему больно, не сомневайтесь, – со всей искренностью пообещала Диана.

– Молюсь, чтобы так и было, – тяжело сказал Редклифф. – Поверьте на слово, мисс Шеридан. У моего сына к вам глубокое чувство. Я был несказанно удивлен, когда он вот только что приехал ко мне, чтобы поговорить об этом злосчастном инциденте с портретом. Он был разозлен и очень беспокоился за вас. Настолько, что попросил моего содействия предотвратить падение вашей репутации. Если бы вы знали, как я был потрясен, потому что впервые за все время Кристофер попросил моей помощи. Разумеется, я сделаю все, что в моих силах. Вы наверняка знаете, что я один из учредителей Королевской академии. Я готов сплотить самых видных ее художников на вашу защиту, начиная с Лоуренса. Он уже поклонник ваших работ, и можно быть уверенным, что заявит об этом публично.

Диана от удивления открыла рот. Сэр Томас Лоуренс был ведущим портретистом в Англии и любимцем принца-регента. Его поддержка полностью перекрыла бы ущерб, нанесенный ее престижу.

– Спасибо, ваше сиятельство, – запинаясь, произнесла Диана.

– Уверен, что вы понимаете: если не прекратить разговоры сразу, можно потерять большинство своих клиентов.

– Слишком хорошо это понимаю. И потому по-настоящему признательна за вашу поддержку.

– Вы скоро станете моей невесткой. Это меньшее, что я могу сделать. Я уже говорил, ваша популярность и непопулярность тоже отражаются на имени моей семьи. Но ради интересов Кристофера, как, впрочем, и ваших, я предпочел бы, чтобы это была популярность.