Подлецы и герои - Александр Афанасьев

Вертолет и впрямь был хорош. По силуэту он отличался от любого существующего. Длинный, низкий, вытянутый силуэт, большой фасеточный глаз универсального прицельного комплекса в носу, короткие крылья с подвешенными под ними прямоугольными блоками управляемых противотанковых ракет и круглыми бочонками НУРСов. Два больших винта, один над другим, короткий хвост.

– Мы предлагаем, господа, использовать такие вертолеты в связке. Основой связки должен быть переработанный двухместный штурмовой вертолет. Это может быть С52 Сикорского или гаккелевский М40, они способны управлять двумя нашими беспилотниками. Сейчас мы прорабатываем варианты, чтобы задействовать старые гаккелевские М35 или М24 с их десантными отсеками. Эти десантные отсеки позволяют разместить аппаратуру управления так, что два высококвалифицированных оператора смогут управлять одновременно шестью беспилотными боевыми машинами. Управление возможно также с борта тяжелого самолета ДРЛОУ[87].

– Шестью – враз? – поинтересовался Цесаревич.

– Я немного неточно выразился. Ка70 не требует управления, все, что ему нужно, – это обозначить и распределить цели. Собственно говоря, даже это он может делать в полуавтоматическом режиме, поскольку цели он засекает самостоятельно и передает данные управляющему оператору, который лишь подтверждает атаку на цели, это сделано прежде всего для того, чтобы обеспечить управляемость полем боя и исключить возможность атаки своих соединений. Но как бы то ни было, Ка70 – это полноценный боевой вертолет. Он развивает скорость до трехсот двадцати километров в час, имеет скороподъемность до тридцати метров в секунду, несет шестнадцать управляемых ракет «Штурм-В» и два блока НУРС. За счет отказа от пилота и систем его жизнеобеспечения удалось усилить бронирование машины, способной теперь противостоять зенитному огню сорокамиллиметровой пушки «Бофорс» и тридцатипятимиллиметровой «Бушмастер-3». Отсутствие хвостового винта еще больше повышает живучесть вертолетного комплекса. Принципиальным новшеством является возможность размещения на этом вертолете ракет «воздух – воздух» типа Р-73 и даже новейших РВВ-АЕ, а также разовых бомбовых кассет типа РБК-500 и РБК-1000. Таким образом, господа, перед нами практически универсальная вертолетная платформа четвертого поколения, способная выполнять весь спектр боевых задач в ближней оперативной зоне. Вопросы?

– Что произойдет, если вертолет с операторами собьют?

– Вертолет с операторами способен поддерживать устойчивую связь с беспилотными вертолетами на расстоянии от двадцати до пятидесяти километров, как в полете, так и в зависании. Если по каким-то причинам связь прервется – беспилотные машины поразят объекты, уже обозначенные как цели, и вернутся на базу самостоятельно. В принципе уже сейчас мы можем сделать вертолетный комплекс, который будет действовать автономно, – но мы пока не можем исключить риск удара по собственным частям, поэтому-то и нужен вертолет с операторами управления. В районах, где «своих» по определению нет, эта машина может действовать самостоятельно уже сейчас, по наведению с самолета дальнего радиолокационного дозора. Мы уже реализовали автоматический поиск и опознание целей.

– Для чего нужны ракеты, тем более такие, как РВВ? Не слишком ли расточительно для вертолета?

– Да нет… господа, – громко ответил один из офицеров стратегической авиации, – если такая вот тварь подкрадется к полевому аэродрому, то дел она наделает. Ее, скорее всего, не засечет ни одна система ПВО, ведь ни одна из западных систем не сечет ниже двадцати метров. Даже если поднимут истребители, им придется искать маневрирующую цель на фоне земной поверхности, то есть делать это почти на глаз, причем в отличие от вертолета реактивный истребитель зависнуть на месте не сможет.

Инженер кивнул.

– Все верно, господа. Предлагаемое решение поможет прежде всего сохранить жизни высококвалифицированного летного персонала. Для «легкой» связки – один управляющий вертолет и два беспилотных – понадобятся два пилота вместо шести. Для «тяжелой» – один управляющий вертолет и шесть беспилотных – четыре против четырнадцати. Подготовка высококвалифицированного экипажа вертолета занимает несколько лет, и его гибель – даже бо́льшая потеря, чем потеря вертолета. Наше решение позволит сохранить именно экипажи, причем беспилотные вертолеты могут выполнять операции с предельной степенью риска, например уничтожение аэродромов противника и подавление его систем ПВО. Все системы ПВО рассчитаны на противостояние с истребителями – но никто не готов к удару по ним такими вот вертолетами.

Что же касается второго вертолета, то это легкий беспилотный комплекс, рассчитанный для разведки в интересах звена «взвод – рота», для снабжения боеприпасами и для огневой поддержки. Вертолет сделан по той же схеме, защищен от огневого воздействия противника на уровне пулемета калибра 7,62, может нести до двухсот сорока килограммов груза на внешней подвеске. Это могут быть либо контейнеры с боеприпасами, продовольствием и медикаментами, либо четыре противотанковые ракеты ближнего радиуса действия, либо два пулеметных контейнера, либо четыре ПЗРК типа «Игла-В». Возможности вертолета позволяют вести разведку с удалением на десять километров от оператора. Сам по себе пульт оператора весит двадцать пять килограммов, включая антенну, и может находиться непосредственно во взводно-ротном звене. Таким образом, при принятии этого вертолета на вооружение мы высвобождаем часть фронтовой авиации, задействованной на снабжении и огневой поддержке. Часть этих задач сможет выполнять сама пехота, в том числе – и находясь за линией фронта. Для командования специальных операций мы прорабатываем возможность заброски одного или двух операторов за линию фронта с использованием специального бронированного транспортного контейнера. Господа, вопросы?

– Вопросы, вероятно, будут после демонстрации, господин Кожемяко. Спасибо за подробный рассказ, – сказал Цесаревич.

– Служу России и Престолу! – по-военному вытянулся инженер.

– Служили?

– Так точно! Пятьдесят шестая дивизия!

Цесаревич протянул руку – рукопожатия особы царствующего дома, за редким исключением, удостаивались только военные, пусть и в отставке.

– Прошу-с… – Манн выступил вперед.

Военные потянулись в следующий ангар.

В соседнем ангаре было так же чисто – авиация не терпит грязи и беспорядка, особенно реактивная. Оставил гайку на полу, всосало ее в воздухозаборник – меняй двигатель. Это называлось ППП – повреждение посторонними предметами. В ангаре тоже нашлось место только для двух самолетов – реактивного и турбовинтового.

Как ни странно, более примечателен был турбовинтовой, прежде всего – своими размерами. Североамериканцы пользовались для разведки аппаратами типа «Predator» – «Хищник». Британцы – аппаратами фирмы Miles. В Российской армии был даже более совершенный «Ворон-3», разработанный частным товариществом в Ижевске, но в отличие от «Хищника» он не мог нести и применять никакого вооружения. Представленные аппараты должны были исправить ситуацию.