📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРазная литератураТемные ангелы нашей природы. Опровержение пинкерской теории истории и насилия - Philip Dwyer

Темные ангелы нашей природы. Опровержение пинкерской теории истории и насилия - Philip Dwyer

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 58 59 60 61 62 63 64 65 66 ... 104
Перейти на страницу:
"бородавочников" и случайно вспоминал в то время, что "большая часть информации, которую мы получаем, добывается методами третьей степени, это единственный способ с этими людьми". Многие из этих людей были молодыми, грубыми и готовыми к работе новобранцами, проникнутыми традициями "черных и загорелых", которыми была пропитана полиция Палестины после того, как многие ирландцы заняли посты в подмандатном государстве после 1922 года.

С самого начала арабские политики, включая председателя делегации палестинских арабов в Лиге Наций Джамаля аль-Хусайни, а также европейские миссионеры, местные колониальные чиновники, жители Палестины, военный и полицейский персонал документировали репрессивные меры Великобритании, направленные в первую очередь против палестинского арабского населения, - меры, которые принимались не только специальными ночными отрядами, но и на всех уровнях британских военных, полицейских и колониальных администраций. Рассказы о пытках и унижениях, убийствах и систематических страданиях в частном порядке доводились до сведения сменявших друг друга верховных комиссаров Великобритании в Палестине, а также архиепископа англиканской церкви и военного и колониального ведомств Великобритании . В официальных ответах, звучавших в эхо-камере отрицаний либерализма - отрицаний, хорошо отрепетированных в предыдущих имперских драмах, - звучал общий рефрен. В данном случае ложь и преувеличения, по мнению многих британских чиновников, были делом рук арабских пропагандистов, в немалой степени подпитываемых оппортунистическими уловками поднимающейся в Европе фашистской волны, стремившейся опорочить доброе имя Великобритании и ее империи. Кабинет премьер-министра Невилла Чемберлена дошел до того, что отверг поток обвинений из Палестины как "абсолютно беспочвенный", и заявил, что "характер британского солдата слишком хорошо известен, чтобы требовать его оправдания".

Тем не менее, аль-Хусайни не сдавался и обратился в Лигу Наций. Подчеркивая серьезность ситуации с помощью исторических аналогий, он писал:

Подобные зверства темных веков, на которые человечество сегодня смотрит с отвращением и ужасом, пытки людей во время уголовного расследования, нападения на мирных людей и уничтожение их имущества оптом, когда они мирно лежат в своих домах, - это действия, которые ежедневно совершались на Святой Земле в течение большей части последних трех лет.

Затем аналоговое чутье письма уступило место конкретике. Среди прочих эксцессов аль-Хусайни описал "опаливание" частей тела "раскаленными железными прутьями", "жестокое избиение плетьми", "вырывание ногтей и опаление кожи под ними специальными приборами", "вырывание половых органов". Он подробно описал широкомасштабные грабежи и разграбления домов, казни без суда и следствия, исчезновения людей, лишение ни в чем не повинных гражданских лиц пищи и воды, изнасилования женщин и девочек, уничтожение домашнего скота. В заключение своего обращения дипломат напомнил Лиге, что "если мандатная власть [Великобритания] не виновна в этих злоупотреблениях, то наше требование о проведении нейтрального расследования должно быть принято всеми заинтересованными сторонами".

Хотя исход обращения аль-Хусайни зависел от международного равновесия, обусловленного реальной политикой фашизма, он также был выверен в рамках допустимых норм либерализма. Эти нормы не были порождены насущными потребностями Европы конца 1930-х годов, а были глубоко укоренены в длительной истории распространения либерального империализма, особенно в Великобритании и ее империи. Там, начиная с викторианской эпохи , представления о "коричневых" и "черных" подданных, оправдание (если не необходимость) насилия и моральные претензии на превосходство цивилизации создали гобелен идей, которые нашли свое выражение в колониальных администрациях, имперских силах безопасности, разрешительных правовых схемах, политике "разделяй и властвуй", националистических представлениях о Британии и благожелательных мифах, которые их опровергали. Они нашли свое выражение и в Постоянной мандатной комиссии Лиги, которая была в равной степени как отражением программы либерального империализма, так и органом надзора за его предполагаемыми проступками.

Степень осознания аль-Хусайни взаимообуславливающих идеологических, политических и структурных сил, действовавших против него, неясна. Тем не менее, этот опытный и взвешенный дипломат, несомненно, имел некоторое представление о том, что межвоенная Палестина представляла собой котел идей, институтов и личностей, которые были инкубированы в других частях имперского мира. В этом мире насилие, даже в самых жестоких его формах, превратилось не просто в оправдание, но и стало для многих власть имущих, от самых высоких уровней принятия решений до самых низких уровней исполнения, нормой.

Накануне Второй мировой войны именно в подмандатной Палестине произошло самое драматичное и значительное закрепление идей и практики либерального империализма, созревавших в течение десятилетий на обширных территориях Британской империи. Масштабы и влияние этих идей и практик, а также их исполнителей выйдут далеко за пределы Палестины аль-Хусайни и ожидаемой реакции Лиги на репрессивные "водяные знаки", запятнавшие документы мандата, и окажутся в будущем после Второй мировой войны, где Британия будет систематически применять насилие - нормализованное в течение десятилетий, если не столетий - в последней попытке удержать империю и обеспечить себе место в новом мировом порядке.

В случае с Палестиной, да и во всем англо-колониальном мире ХХ века, британский либерализм породил систему допустимых норм и логику насилия в империи, которую многие ученые зачастую понимают неправильно, если вообще изучают. Когда Стивен Пинкер говорит о том, что в ХХ веке насилие пошло на спад, а гуманизм - на подъем, он предлагает миф о благожелательности британского империализма, академическую подпитку, которая едва ли выдержит эмпирическую проверку. Пинкер игнорирует огромное количество исторических свидетельств, включая бесчисленные документы, документирующие создание и применение Великобританией жестоких репрессий в Палестине 1930-х гг. и в других частях империи, не говоря уже о жизненном опыте сотен миллионов черных и коричневых людей, некоторые из которых подробно рассказывают о систематическом насилии в британском имперском мире ХХ в. в мемуарах, обращениях в британские и международные комиссии, письмах в Колониальное управление, газетных статьях и т.д.

Если бы Пинкер в полной мере изучил проблему насилия в Британской империи, а вместе с ней и мою публикацию 2005 г. "Imperial Reckoning: The Untold Story of Britain's Gulag in Kenya, он бы узнал о систематизированном насилии, которое Британия применяла во время чрезвычайной ситуации Мау-Мау в колониальной Кении. Он также мог бы, как минимум, обратить внимание на связь между Кенией 1950-х годов и другими театрами британского имперского насилия, например, в Палестине, как до, так и после Второй мировой войны. Если бы он расширил свой кругозор, то мог бы определить генезис британского колониального насилия ХХ века в двух процессах - зарождении либерального империализма и развитии узаконенного беззакония в империи. Вместе они создали идеологический и правовой аппараты, необходимые для многократного применения Великобританией систематизированного насилия в отдаленных уголках земного шара.

Иными словами, либеральный империализм, или двойное рождение либерализма и империализма в XIX веке, породил либеральный авторитаризм. В свою очередь, эта идеология, лежащая в основе цивилизаторской миссии Великобритании, нашла свое воплощение в различных правовых подмостках, включая

1 ... 58 59 60 61 62 63 64 65 66 ... 104
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?