Кодекс калибра .45 - Виктор Тюрин

Итальянцы не сразу разобрались, что случилось, а когда поняли – было уже поздно. Пробовали решить этот вопрос с О'Бэнионом, но тот только рассмеялся в трубку в ответ на их требования. Я знал, что итальянцы мне этого не простят, поэтому покушение не стало для меня неожиданностью. Поздно вечером я вышел из бара «У Николаса», где частенько проводили время мои люди. День оказался тяжелым, и я сейчас мечтал только о том, как бы добраться до постели. Только поэтому не сразу среагировал на черную машину, рванувшуюся мне навстречу, только я начал переходить улицу. Понял все, только когда увидел, что у нее не горят фары. Шансов укрыться у меня не было, так как находился на открытом месте, почти посредине пустой улицы. Я выхватил пистолет. В неверном свете редких фонарей лицо шофера, скорчившегося над рулем, казалось бледной и неподвижной маской. На заднем сиденье виднелся силуэт еще одного человека и торчащий ствол автомата, который опирался на опущенное до отказа боковое стекло. Вскинув «кольт», я прицелился и выстрелил. Пуля вдребезги разнесла ветровое стекло. Отпрыгивая в сторону, я не удержался на ногах и упал, покатившись по брусчатке мостовой. Из бешено завилявшей машины раздалась автоматная очередь. Если бы я не упал, то был бы прошит целым роем пуль, выпущенных из автомата. Автомобиль, пронесшейся мимо меня в каком-то метре, еще раз резко повернул и врезался в фонарный столб. Вскочив на ноги, я кинулся к автомобилю. Уже на бегу я увидел, как открылась задняя дверца. В ту же секунду звериное чутье на опасность бросило меня на землю. Над головой веером прошли пули. Прицелившись, выстрелил несколько раз в темный проем широко открытой дверцы и услышал, как автоматчик вскрикнул от боли. Затем лязгнул автомат, упавший на брусчатку, а следом мешком вывались тело. Поднявшись на ноги и держа в вытянутой руке пистолет, я медленно пошел к лежащему на дороге убийце. Я видел его сведенное болью лицо и его движение, когда он тянулся за рядом лежащим автоматом.

– Замри, сука! Еще движение и ты – труп!

Но наемник, словно не слышал меня, упорно пытался дотянуться до оружия. Тогда я выстрелил ему в голову. Тело убийцы обмякло, и он ткнулся лицом в камни мостовой.

Я не только укреплял и расширял криминальный бизнес на своей территории, но и подбирал людей, с которыми мне придется в дальнейшем работать. Присматривался к тем, которые сейчас работали на меня, и выбирал из них наиболее достойных, кого планировал оставить с собой. Постепенно я подобрал себе команду из сорока двух парней. Каждый из них в большей или меньшей степени был похож на Стюарта Догерти по кличке Отвертка. Когда я спросил его, как тот получил свое прозвище, он рассказал мне такую историю.

– Почему меня зовут Отвертка, Дик? Что ж, расскажу. Все началось с паршивого поляка, старшего бригады грузчиков в Нью-Йоркских доках. Мне было шестнадцать, когда я работал там грузчиком. Как-то раз он подходит ко мне и говорит, что на этой неделе я получу только половину своих денег. Я спросил его: почему? Знаешь, что он мне ответил? Я здесь главный и делаю все, что захочу. Я был ниже его на голову и килограммов на сорок легче, но я встал перед ним и сказал: ты можешь многое, но не все. И уж точно не можешь повернуться ко мне спиной. Ха! Он поддался на мою уловку, как сопливый мальчишка! Я смотрел на него несколько минут, пока тот извивался, как дождевой червь, на которого наступили ботинком, но вытащить отвертку из-под правой лопатки так и не смог.

Еще некоторое время я присматривался к отобранным людям, прежде чем нашел среди них себе ближайшего помощника. Им стал Алан Гэллахер. Стопроцентный ирландец, пламенный борец за свободу своей страны. До приезда в Америку был боевиком в «летучем» отряде ИРА, занимавшимся убийствами полицейских, нападениями на армейские патрули, засадами на дорогах. Как и все ирландцы, он был безрассудно смелым бунтарем, но, в тоже время, умел организовать и повести за собой людей. Теперь я мог оставлять на него Сисеро и заниматься своими делами.

Только я начал подниматься по ступеням отеля «Хоторн», где располагалась моя штаб – квартира, как вертушка дверей крутнулась и выплюнула наружу моего заместителя с Патриком Донахью. Оба высокого роста, но если Алан обладал жилистой и мускулистой фигурой атлета, Донахью имел облик настоящего громилы, каким его изображали на рисунках в газетах. Низкий лоб, широкие брови, сломанный нос и руки, толстые, бугрившиеся мускулами, делали его похожим на человекообразную гориллу. Он был из тех «быков» – исполнителей, без которых нельзя обойтись в нашем бизнесе. Такие, как он, хорошо справлялись со сбором денег у торговцев, служили для запугивания и устрашения несговорчивых лавочников, были охраной подпольных казино и тотализаторов. При виде меня, Алан радостно осклабился.

– Это хорошо, что ты приехал, Дик! Тут как раз дело одно нарисовалось!

– Что случилось на этот раз, малыш Алан? Кто тебя обидел?

Несколько секунд он удивленно смотрел на меня, а когда до него дошла шутка, закатился от смеха.

– Ха-ха-ха! Ну, ты и сказал!

Донахью шутки не понял, продолжая стоять рядом и невозмутимо наблюдать, как смеется Алан.

– Посмеялся и хватит! Дело говори! – недовольно буркнул я.

– Таксисты бузить начали!

– А подробней?!

– Позвонил Бергер, управляющий таксомоторным парком на Лэйни – стрит. Говорит, что сегодня днем на сорок второй улице была драка между его парнями и шоферами из «CheckerCab». Потом они вроде разъехались, а около часа тому назад какие-то типы приехали на двух машинах и обстреляли их гараж. Легко ранены механик и шофер, которые вышли покурить. Он просит, чтобы мы приехали. Деньги, говорит, мы вам платим, так помогите.

– Гм! Он что хочет, чтобы мы нашли тех придурков?!

– Не знаю, что он хочет! Вот собираюсь поехать и выяснять это!

– Езжай! Узнаешь – потом скажешь!

Первым, кого я увидел, войдя в фойе отеля, это был Патрик Келли, имевший прозвище «Нож», и великолепно знавший, где у человека сонная артерия, и как одним ударом пробить ему сердце. Сейчас он листал журнал, сидя в кресле. Увидев меня, кивнул, здороваясь. На диванчике, стоявшем в глубине фойе, расположился коренастый мужчина. Стюард Лонг. Бывший солдат ИРА, утверждающий, что он неплохой снайпер. Мы с ним так же обменялись кивками, затем я сел в лифт и нажал кнопку второго этажа.

Двухкомнатный номер отеля, ставший моей штаб-квартирой, я основательно переделал. Гостиная стала приемной, а спальня – моим личным кабинетом. Сев за стол, с тоской посмотрел на бумаги, потом достал толстую тетрадь, заглянув в которую сразу можно было понять, сколько чего у меня есть и где лежит. Я систематизировал и наладил оборот товаров и денег, но при этом приходилось лично разбираться с поставками и отправкой товара, заключать сделки, вести учет расходов и доходов, откладывать деньги на информаторов и взятки. С тяжелым вздохом я углубился в бумаги и поднял голову только тогда, когда вернулся Гэллахер. Он говорил с управляющим, потом с таксистами, но выяснил только то, что на одной из стоянок машин вспыхнула драка между водителями двух таксомоторных компаний. То, что таксисты воевали со своими конкурентами, не было для меня новостью. В газетах в течение ряда лет появлялись заметки, подобные этим: