Водный Лабиринт - Эрик Фраттини

— Его Святейшество в этот день встречается с верующими на площади Святого Петра. Он, как обычно, поедет в своей машине с номером SCV-1,[32]но я позабочусь о том, чтобы верх был открыт. Охрана не будет особо бдительна, так как за ограждение смогут проникнуть только те, у кого есть специальный пропуск. Агджа его получит. Остальное за вами. Я не хочу знать, как турок сделает свое дело. Эти малоприятные подробности должны занимать только вас.

— Как вы передадите мне пропуск, не вызывая подозрений?

— Через журналиста «Оссерваторе романо» Джорджо Фоскати. Он хочет, чтобы я совершил конфирмацию его дочери и, конечно, окажет мне эту услугу.

— Хорошо, ваше преосвященство. Я в точности выполню ваши приказания. — Корибант преклонил одно колено и поцеловал кардинальский перстень.

— Alea jacta est,[33]мой друг, — произнес Льенар, коснувшись его головы в знак поддержки.

Женева

Швейцарию, где обосновался Василис Каламатиано, можно было смело назвать земным раем со снежными вершинами, кристально чистыми реками, надежными банками и вкуснейшим шоколадом. Именно эта страна стала прибежищем для многих антикваров и торговцев древностями. Швейцария, окруженная невидимой финансовой стеной и провозгласившая вечный нейтралитет, оставалась в стороне от конфликтов, которые сотрясали ее соседей.

В этой крепости можно было не только спрятать незаконно нажитые деньги, но и укрыться самому вместе со всей семьей. Отличная система социального обеспечения, качественная медицинская помощь, более высокие в сравнении с остальной Европой заработки и шестинедельный отпуск сделали Швейцарию для многих едва ли не страной осуществившейся утопии. Здесь не было ни бедности, ни опасных периферийных районов. В этой стране господствовало почти патологическое уважение к частной жизни и общественным нормам. Уют и покой, одним словом.

Возникновению этой идиллической картины немало способствовала Вторая мировая война, во время которой банки чуть ли не с религиозным почтением продолжали оберегать своих клиентов. Они принимали вклады евреев, бежавших от нацистов, и нацистов, грабивших и убивавших евреев. После войны многие деловые люди по-прежнему выбирали эту страну-открытку для помещения своих сомнительных прибылей.

Уважение швейцарцев к частной собственности привело к тому, что в страну тянулось все больше и больше людей, участвующих в торговле антиквариатом и предметами искусства. Швейцария, наряду с Великобританией, сделалась одним из ее центров, однако в 1965 году произошло громкое событие, занявшее собой первые полосы газет. 28 апреля полиция производила обыск на женевском таможенном складе и обнаружила большое количество ценностей, похищенных в Италии. Сумма улова исчислялась почти сорока двумя миллионами долларов. Знающие люди полагали, что за этим стоял Василис Каламатиано.

Утром 6 декабря 1971 года во время аналогичного обыска в Базеле было найдено около трехсот предметов, в том числе две мумии, четыре саркофага и несколько погребальных масок. Следствие вышло на Рафика Аль-Хаваси, представителя правящей партии в Гизе и личного друга египетского президента Садата. Египетские таможенники с позволения Аль-Хаваси оформляли древности как копии, приобретенные на базаре Хан эль-Халили. Рафик был задержан и показал, что работал на Каламатиано, известного среди подпольных торговцев антиквариатом как Грек.

Еще совсем молодой, блестящий, энергичный и внешне обаятельный египтянин тем не менее оставлял не самое приятное впечатление из-за своего высокомерия. Поэтому Грек и взял его в подручные. Он видел в Аль-Хаваси самого себя. Каламатиано тоже рос на каирских улицах и чувствовал себя в этом городе как рыба в воде.

Аль-Хаваси начинал как «ловец возможностей». Он должен был добывать ценные вещи, которые всплывали в Каире, и потому всегда носил с собой много наличных. Как только обнаруживалось что-то интересное, Рафик спешил в ближайшую телефонную будку и пытался дозвониться до босса, находящегося в Греции, Париже или Женеве. Высокий, хорошо одетый, он обладал навыками светского поведения и быстро сколотил себе состояние. В какой-то момент Аль-Хаваси решил, что ему пора занять высокую государственную должность, а заодно и жениться. Невеста была ни больше ни меньше как племянница Грека.

Кроме прочих талантов Аль-Хаваси обладал непревзойденным умением подмазать где нужно, чтобы провернуть сомнительную сделку или операцию по вывозу из страны антикварной вещи. Проблема заключалась в том, что он не умел оставаться незаметным, из-за чего нажил себе влиятельных врагов. Его высокомерие раздражало многих.

В результате обыска, сделанного в Базеле, полиция задержала двадцать человек по подозрению в контрабанде антиквариата. Среди них был и Аль-Хаваси. Ко всем подсудимым применили статью об участии в организованной преступной группировке, главой которой, по мнению прокурора, являлся помощник Грека. Через год после ареста Аль-Хаваси был приговорен к тридцати годам заключения.

Изумление было всеобщим. Человек, вращавшийся в высшем обществе и в политических кругах Египта, оказался причастен к темной афере.

Но самое любопытное заключалось вот в чем. Прокурор так и не выяснил, кто прислал ему сертификаты на вывоз тридцати реликвий времен фараонов за подписью Каламатиано. Некоторые считали, что за всем этим стоял сам Грек. Василис обнаружил, что его молодой помощник отправил покупателю несколько предметов, включая бесценный саркофаг, без ведома босса. Это означало, что Рафику вынесен еще один приговор — в среде торговцев древностями. Перед тем, кто обманул одного из самых уважаемых в мире антикваров, автоматически закрывались все двери.

Каламатиано родился на острове Корфу. Люди, которым приходилось с ним работать, часто называли его вторым Онассисом. Этот высокий и худой мужчина носил черную повязку на правом глазу. Легенда гласила, что глаз ему когда-то выбили кулаком в гонконгском баре, но Каламатиано уложил насмерть обоих своих противников. Сплетники рассказывали и другую историю. Грек продал прах Нурхаци, основателя Маньчжурской династии, лидеру триады — китайской преступной организации. Тот установил, что останки не подлинные, приказал схватить Каламатиано и вырвать ему глаз, после чего Грек предпочел вернуть деньги. Но все это были только слухи, и Каламатиано не опровергал их, поддерживая ореол таинственности вокруг собственной персоны. На самом деле глаз он потерял еще в детстве. Приятель выбил его камнем из рогатки.

Но Василис даже с одним глазом не пропускал ни одной ценной вещи, всегда носил с собой много денег и расплачивался сразу. За это его горячо любили торговцы, «загонщики» и копатели по всему Ближнему Востоку.

Афдера открыла бабушкин дневник.

Я познакомилась с Каламатиано в Париже, когда открыла там свою первую галерею. Дела шли бойко, но Василис видел во мне конкурента. Его угнетало даже то, что я свободно говорю на шести языках, тогда как он объяснялся лишь на грубом греческом, плохом французском и неважном английском. Василис вошел в мир торговцев древностями благодаря дальнему родственнику, у которого имелась лавка в Париже. Он обучился там начаткам ремесла, унаследовал бизнес, когда бездетный родственник умер, и быстро сделался любимцев снобов из высшего общества. Молодой, ловкий, умело ведущий переговоры Каламатиано с течением времени создал обширную сеть сотрудников и информаторов, извещавших его, если в какой-нибудь точке планеты возникало что-то, достойное внимания.