Девять смертных грехов. Часть третья - Антон Дмитриевич Емельянов

подобное. Морган, тогда еще не гранд-пират, а обычный рубака, спас ему жизнь, взял под свое крыло и научил всему, что знал о море. Они были братьями, но чем больше власти набирал сбежавший из дома молодой бритт-аристократ, тем сильнее он менялся. Шли годы, и от яркого, шумного, полного жизни парня, который любил море и давал любить его остальным, не осталось и следа.

Мясник продолжал следовать за ним, в глубине души лелея глупую веру в то, что однажды тот парень из прошлого вернется. Но годы шли, а все становилось только хуже. А потом он встретил того молодого идальго, словно отражение Моргана из прошлого. И именно тогда Мясник понял, что пора двигаться дальше. Он ушел, оставив старого друга его судьбе, а потом несколько месяцев ходил по морям, думая, а можно ли было что-то изменить. Можно ли было не отпускать того, кого он называл братом, а бороться?..

У него так и не нашлось ответа. А потом он почувствовал, что его настоящий брат умер. Он даже видел это во сне: тот коснулся ледяной завесы неизвестной силы, а потом вырвавшаяся из нее черная тварь сожрала его изнутри и затаилась в теле, натянув его словно кишку на кровяные колбаски. Мяснику стало страшно, но на этот раз он решил бороться… Не сам, он понял, что не справится, но, может быть, вместе с отцом. А тот, наоборот, заключил с этой тварью союз! Сам же Мясник превратился в безвольную марионетку, которую таскали за собой словно бычка на привязи.

До этого момента. До того, как он увидел дочь своего друга. Молодая девушка, но в ней текла его кровь. Морган не мог ее учить, но она двигалась, как он, смотрела, как он. И она была обречена остаться в Кузне навсегда, потому что тот, кто должен получить новый меч, не оставит здесь никого в живых.

— Друг! Я больше не сдамся! — Мясник сам не понял, как смог вырваться из тисков воли отца, и сделал шаг.

Еще и еще один. Потом крик герцога остановил его, но тут клинок тени братства пустил дочери Моргана кровь, и Мясник снова стал свободным. Тело, которым он так долго не управлял, было словно деревянным, но ему хватило и этого. Как раз из котла упала сто сорок четвертая капля, рука выхватила еще горяченную, сжигающую плоть рукоять девятого клинка, но Мяснику было плевать.

Сжимая меч, он побежал… Упал, а потом скатился со склона под котлом. Поднялся, и в этот самый момент его взгляд столкнулся со взглядом Мануэля де Луны. Тот сражался с повелителем нежити, но смотрел прямо на него.

— Это тебе, — Мясник улыбнулся. — Только исправь все те ошибки, что я совершил…

* * *

Скверна!

Я был уверен, что офицерский стиль, королевские растения и мой опыт позволят мне победить цзиньши. Главной проблемой казались рыцари смерти, но по плану их должен был сдержать мороз… Я же верил, что стоит оказаться рядом с их повелителем, и ему не устоять. Что уж в мастерстве меча я точно буду лучше, но нет.

— Он бог-король смерти, — просто ответило на мои мысли сердце нежити. Оно говорило в такт моим движениям, немного рвано, но зато такие слова совсем не сбивали с ритма, наоборот, поддерживали и помогали ускориться.

— Он настолько опасен?

— Еще опаснее! Дело даже не в силе, а в опыте. Тысячи лет схваток — они все в нем. И пусть его тело еще только на уровне первого ученика, он уже знает все, что ты можешь сейчас или даже сможешь через сотню лет. Если, конечно, доживешь.

— Мог бы и предупредить.

— Я рассчитывал, что вы попадете в черный мир, и я смогу помочь. Но он словно специально сдерживает нас в пределах Кузни. Неужели что-то почувствовал?

Ответить я не успел. Цзиньши еще больше взвинтил темп схватки, и стало не до разговоров. Если раньше я еще пытался учитывать расстояние между нами, радиусы ударов и самые быстрые переходы из одной стойки в другую, то теперь разом стало не до этого. Пришлось отдаться на волю инстинктов и интуиции.

Вспышка-опасность справа. Тело перетекает в новую стойку. Чистота, чтобы укрепить мышцы — все равно что-то хрустнуло. Пришлось рискнуть, перейти в атаку, а потом, воспользовавшись выигранным мгновением, плеснуть в рот зелье восстановления. Хорошо, что не стал лить на рану — цзиньши ждал именно этого движения и отсек бы мне руку по локоть.

На лице появилась улыбка. В мелочи, но все же я смог перехватить инициативу и обмануть эту тварь. После этого у меня даже получилось немного расслабиться, не загоняя себя в угол, а готовясь опять повторить успех. И в этот самый момент я заметил Мясника. Странным рубленым шагом он шел ко мне, сжимая… Девятый меч смертных грехов! Не сам, только заготовку, но неужели она уже готова?

— Это тебе! — неожиданно закричал Мясник.

Цзиньши еще не видел его, но уже скоро среагирует на чужой голос, и тогда добраться до меча станет гораздо сложнее. Я сорвался с места. Обмен ударами, повелитель нежити сумел подсечь мне мышцы на правой руке. Отражение меча скверны выпало, но я на лету перенес его в левую ладонь. Неудобно, и рука слабее, однако этого хватило, чтобы прикрыть шею, а потом я оказался между Мясником и цзиньши.

Еще гуляющее по крови после прошлого раза зелье восстановления затянуло рану, а потом краснобородый пират вложил мне в вытянутую руку меч. Пальцы пусть и с запозданием, но сжались.

— Надеюсь, этого хватит, чтобы отомстить за моего брата, — Мясник разом ответил на все мои вопросы, а потом покачнулся и рухнул на колени. Из носа хлынула кровь, кажется, этот прорыв дался ему очень и очень непросто.

— Из него выжгли всю кровь и чистоту, — заметило сердце нежити. — Такое не лечится, но… Само тело достаточно сильно, чтобы я наполнил его своей силой. Ты искал для меня пристанище, так пусть это и будет оно.

Тело Мясника как раз затихло, чуть в стороне замер цзиньши, недоверчиво следя за мечом в моей руке. Воспользовавшись паузой, я залил раны бывшего пирата лучшими зельями из моих запасов. Мало ли что говорило сердце, но в краснобородом действительно не осталось ни капли жизни, последние крохи которой утекали куда-то в сторону… Герцога Мирея? Вот, значит, кто его убил.

— Что ж, а пусть так и будет, — я усмехнулся, а потом вернул девятый меч обратно Мяснику. Его тело содрогнулось, как от удара молнии. А я продолжал. Рука отправилась в серебряный кошель, выхватила сердце короля-лича, а потом засунул его в рот недавнего мертвеца. Зубы клацнули.

— Не может быть! Он мертв! Мертв! — кажется, цзиньши понял, кого именно я только что вернул к жизни.

Повелитель рыцарей смерти, он же король-бог из другого мира, рванул ко мне. На этот раз он на самом деле выкладывался на полную. Его тело поразила гниль, мышцы растворялись на лету и создавались заново. Я ничего не успевал, а вот возрожденный король-лич оказался быстрее. Его рука с мечом взлетела передо мной, отбивая удар, и через мгновение две фигуры, закованные в морозные доспехи, схватились друг с другом. Словно две молнии, налетающие друг на друга раз за разом.

Лед покрывал все вокруг них. Случайно оказавшийся рядом гуль за одно мгновение промерз насквозь и рассыпался, словно кусок хрусталя. Я же благодаря умению побежденного рыцаря смерти держался.

— Продолжай! — проревел король-лич. — Делай то, что собирался!

Его меч пока был простой железкой, контроль над телом тоже еще не полностью восстановился, поэтому, несмотря на всю свою мощь и опыт, король-лич отступал. Цзиньши теснил его, впрочем, понимая, что не успевает, но ему не оставалось ничего другого. А вот у меня выбор был.

— Что бы ты ни задумал, не спеши… — взгляд герцога Мирея выхватил меня среди сотен сражающихся, и я почувствовал, как тело замирает от напора чужой воли. — Неужели ты веришь, что можно изменить мир к лучшему? Что ты один можешь сделать его более совершенным, чем тот баланс, который выстраивали тысячи поколений до тебя?

— Знаешь, а я вот сомневаюсь, — ответил я, с каждым словом возвращая себе контроль над телом, — что все эти тысячи поколений думали не о себе, а о мире.

— Сколько умрет из-за тебя?..

— А сколько я спасу?

— Ты — просто человек!

— Ты ошибаешься, — ответ родился сам собой. — Я — идальго, меня всю жизнь учили, что я должен